Кабинет ректора встретил меня гробовой тишиной и отсутствием его хозяина. Возможно, надо было дождаться ответа на стук, прежде чем заходить, — и куда мне теперь? Чувствуя неловкость за нахождение на чужом рабочем месте в одиночестве, я поспешила ретироваться.

Едва я прикрыла за собой дверь, как ректор вышел из-за угла коридора.

— Мира? — удивлённо он взглянул на меня. — Доброе утро, проходите, пожалуйста, там открыто.

Я вернулась в кабинет.

— Вы по какому вопросу? — мне показалось, слишком мягко спросил маг.

— Вот… — я положила на его стол сложенную пополам жалобу от Господина Дила.

Арон серьёзным взглядом начал изучение содержимого записки, после нахмурил брови, поджал губы, ещё раз перечитал и… расхохотался! Я опешила от странной реакции ректора, заливающегося смехом. В этот момент мужчина показался моложе своих лет: белозубая ровная улыбка скостила ему годков десять, а слезящиеся глаза не выражали и капли жёсткости, которую я видела в них прежде. Отдышавшись, Господин Арон смахнул рукой слёзы смеха, достал чистый лист и стал писать.

Выжидая, я старалась не измениться в лице.

— Возьмите, передадите профессору Тиру, — протянул он мне листок.

Я забрала из его рук записку, оказавшейся официальной объяснительной от ректора, почему я опоздала на «Историю Академии СиЛ».

Не получив наказания, я бодро пошагала на урок, размышляя, с чего вдруг Господин Арон придаёт столько значения этому преподавателю, ведь, когда я прогуляла занятие профессора Лика, никаких бумажных извещений ректор не передал.

Тихонько проскользнув в аудиторию, я аккуратно положила на стол Господина Тира объяснительную и направилась к своему месту, как вдруг увидела отвечающую за последней партой огневиков студентку, ту самую, которую Дариан называл Стефи. Кажется, мои глаза чуть не выпрыгнули, когда в девушке я узнала рыжую красотку, скандалившую на балу. Она же лишь на секунду задержала на мне надменный взгляд и продолжила рассказ.

Заняв место у окна, я невольно обернулась и стала заинтересованно рассматривать Стефанию, с каждым мгновением понимая, что будь я на месте Дариана и имей выбор между мной и смуглой красавицей, однозначно предпочла бы её. В девушке сочеталось всё: огненно-рыжие волосы с тёмно-карими оценивающе смотрящими с прищуром глазами, пухлые губы с узким острым подбородком, тонкая длинная шея с крохотными, всеслышащими ушами. Худые плечи и маленькие бёдра делали фигуру Стефи миниатюрной и хрупкой, однако чёткий рельеф мышц её живота намекал на обратное.

— И что же сказано в пункте 3.8 свода правил Академии Солнца и Луны, мисс Стефания? — скептично уточнил Господин Тир.

— Во внеурочное время обучающиеся Академии Солнца и Луны обязаны обращаться друг к другу в соответствии с их социальным статусом, — уверенно произнесла адептка.

— Плохо, очень плохо, — заключил профессор и обратился ко мне. — А вы что скажете, мисс Мира?

Я, как и другие сидящие в аудитории, обалдела от оборота «мисс» по отношению к моей скромной персоне, но быстро овладела собой и, подумав мгновенье, ответила:

— Такого правила нет, Господин Тир. На территории Академии все равны как на занятиях, так и в выходные.

Преподаватель довольно усмехнулся, а Стефания бросила мне злобный взгляд: кажется, кое-кто с моим ответом не согласен.

На занятии профессора Лика я старалась быть самой незаметной адепткой на свете, потому что перед глазами то и дело мелькали сцены убийства Жака и ночной разговор с Саей — мне показалось, что я начинаю сходить с ума. Я уже подумывала, как бы узнать, приснилось мне это всё или нет?

В моём воображении я впервые применила магию Воды и Земли. Однако в воскресенье утром во дворе я не заметила ни одной лужи. К тому же если бы погиб кто-то из персонала, Господин Арон не забавлялся с полученной от профессора «Этики» жалобой на меня, и здесь бы уже вторые сутки работала Канцелярия Аномальных выбросов.

Что со мной происходит? То я чувствую невероятное спокойствие и непоколебимость, то внутри поднимается паника и страх.

От переживаний я не заметила, как со всей группой воздушников впервые добралась к полигону на занятие Господина Зергала. Терпеливо выслушав лекцию профессора о «тщедушности и никчёмности воздушников», мы, избранники Воздуха, получили одобрение остаться на «Физической подготовке» — три недели халявы закончились.

Неожиданно для меня Господин Зергал выстроил весь первый курс в ровную линию и, расхаживая взад-вперёд, начал командным голосом рассказывать, как выжить на войне без использования магии. Все, кроме огневиков, слушали затаив дыхание.

— Если ты, бестолочь, — криком обратился преподаватель к студенту в алом, — ещё хоть раз засмеёшься, когда рядом с тобой произносят имена героев, погибших, защищая жизни людей от прорыва нечисти, то вылетишь из Академии, даже не успев написать своему папочке!

Мне стало страшно за сокурсника, но при этом во мне родилось чувство уважения к профессору «Физической подготовки».

— А теперь пошёл вон! — прогремел Зергал.

Спокойно закончив разъяснения на тему сегодняшней тренировки, преподаватель приказал разделиться на пары для практики рукопашного боя без колдовства.

Мне досталась неповоротливая Тася, которая значительно уступала мне в скорости и ловкости. Спустя двадцать минут постоянных падений, девушка вскинула руки вверх, признавая поражение и отказываясь от дальнейших занятий.

— Да ладно, Тась! Ну ещё немного, скоро урок закончится, — уговаривала её я: в конце концов, мне нужен напарник.

— Терпеть не могу физические нагрузки! — пропищала девушка и со скрипом продолжила тренировку.

— Закончили, — проревел Господин Зергал. — Предлагаю двум парам продемонстрировать, чему вы научились сегодня.

Так как на полигоне стояло аж восемьдесят пар: да-да-да, мне было так скучно с Тасей, что я успела посчитать — я расслабилась, уверенная, что нам с одногруппницей показательный бой не грозит.

— Я начну, — громко и твёрдо вызвался Тинг, выступая вперёд.

По лицу профессора пробежало недовольство, но он кивнул и сказал:

— Выбирай соперника.

Тинг указал рукой на двухметрового, широкоплечего парня из группы землевиков, рядом с которым воздушник смотрелся, как безобидный щенок, тявкающий на слона. Зергал удовлетворённо поджал губы, пряча улыбку: кажется, профессор оценил решение парня.

— Начали, — преподаватель хлопнул в ладоши.

Не сговариваясь, адепты кру́гом обступили бойцов, громко скандируя имя противника Тинга — Гери. Лишь одна девушка в форме цвета мяты молчала, застыв в сосредоточенном напряжении. Думаю, она болела за воздушника, ведь почти весь бал Тинг провёл рядом с ней.

Пока я рассматривала толпу, Тинг увернулся от двух мощных ударов Гери и уже уклонялся от третьего. Разорвав дистанцию, воздушник двигался лёгкими скачками, дразня соперника. Землевику игра в кошки мышки порядком надоела, и он, разозлившись, кинулся прямо на Тинга: перенёс вес тела на правую ногу, шагнул вперёд левой, преодолевая расстояние, с которого можно нанести удар. Едва передняя часть левой ступни коснулась земли, Гери резко повернул туловище рывком правого плеча и, опустив левую руку, правой устремил кулак в голову Тинга, но мой одногруппник оказался быстрее. Воспользовавшись ошибкой противника, Тинг поднырнул под правую руку Гери и всем телом ударил в солнечное сплетение парня. Закашлявшись, землевик согнулся от боли, а Тинг продолжил наступление мощными быстрыми ударами по голове, окончательно выводя из строя двухметрового адепта.

— Достаточно, — прекратил бой профессор. — Тинг победил.

Кашляющий Гери возмущённо оправдывался перед обступившими его одногруппниками, говоря, что преподаватель нарушил правила безопасности на тренировке: спарринг проходил без шлема, перчаток и даже прочных бинтов, защищающих костяшки от травм.

— Хватит скулить, щенок, — бросил Господин Зергал. — В реальном бою никто не станет ждать, когда ты наденешь шапочку.