— Нет, — отрезала Сая и постучала кучеру, чтобы тот трогал.

Нижняя губа предательски задрожала, я зажала рот рукой, чтобы не завыть белугой на потеху скользкому Полю, который наслаждался развернувшейся перед ним картиной, и бросилась вслед за повозкой, мечтая, чтобы ответ Саи был просто шуткой, очень грубой и жестокой шуткой.

Пробежав два квартала, я поняла, что презрительный взгляд артефактницы действительно был адресован мне: чем я его заслужила? Ведь Сая могла просто со мной поговорить — за что она со мной так бессердечно? На улице почти полночь, я одна в незнакомом районе и знаю лишь сторону, в которую нужно идти, чтобы добраться в СиЛ. Ну, почему, почему, почему?! Ненавижу этот день.

Я посмотрела на яркие звёзды, освещающие центральные улицы Тормута, и заплакала в самой романтичной атмосфере, в которой когда-либо бывала. Я обещала себе стать сильной, но у меня ни черта не получилось — я всё та же беспомощная размазня, которая только и умеет, что находить проблемы на свою задницу да магические клятвы раздавать.

Вот чего я добилась за два месяца в СиЛ? В пух и прах разругалась с Око, нажила кучу врагов, еле справляюсь с учебной программой, вру ректору, что потеряла память, ещё и человека убила. Теперь же я должна целое состояние парню, в которого думала, что влюбилась в свой первый день в столице, — да я настоящая ходячая катастрофа! Из-за меня Софи, мой самый близкий человек, в плену у неизвестного иллюзиониста, а я ничего не могу сделать — я не́мощная, бесполезная тряпка, об которую сегодня вытерли ноги все кому не лень.

Подул холодный ветер, и я посильнее укуталась в пальто Коры — боже, ещё и Кора! Я не верю, что подруга могла бросить меня в ресторане, зная, что у меня с собой ни гроша — не верю! Только почему у меня такое чувство, будто меня предали, ударили ножом в спину, а потом схватили за рукоять и ещё раза три повернули?

— А-а-а-а-а! — я остановилась посреди дороги и заорала во всё горло, выплёскивая всю боль и обиду, разрывавшие меня изнутри.

— Сейчас жандармов позову, сумасшедшая! — крикнула женщина из окна третьего этажа соседнего дома.

— Да я сам сейчас эту алкашку проучу! — подхватил усатый мужик с балкона, скрываясь в дверях квартиры.

— Понапьются, собаки, и спать нормальным людям не дают! — послышался очередной выкрик.

— Лови, потаскуха! — в меня прилетел помидор, который, ударившись о моё плечо, красным месивом растёкся по правому рукаву дорого пальто одногруппницы.

Послышался скрип открывающейся двери, и я, не разбирая дороги, пустилась со всех ног вперёд под улюлюканье разбуженных мной обывателей Тормута.

Вскоре голоса стихли, а я выдохлась. Завернув в узкий неосвещённый переулок, я облокотилась о каменную стену незнакомого здания и скатилась по ней вниз прямо на холодную плитку тротуара. Полностью опустошённая, я обняла колени и уставилась в темноту. Разве можно сделать эту ночь ещё хуже?

Высохшие от слёз глаза чесались, сердце продолжало биться в бешеном ритме, а вдалеке залаяли собаки.

— Атас, жандармы! — услышала я приближающийся голос, а вскоре мимо меня пронёсся мужчина, одетый, как бездомный.

Сработал стадный инстинкт, и я, подорвавшись с места, вновь побежала. Куда я убегала, зачем и от кого — уже безразлично. Я мечтала лишь об одном, чтобы через мгновенье я открыла глаза и поняла, что всё это был дурной сон. Однако вместо счастливого пробуждения начался ливень — вот гадство!

Смирившись со своим положением, я перешла на шаг и, дрожа от холода, неспешно продолжила путь в сторону Академии.

Хмурым воскресным утром я таки достигла ворот Академии. Похожая на оборванку, в грязном, мокром пальто и таком же платье, подол которого из зелёного перекрасился в буро-коричневый, я, озираясь по сторонам, перебежками двигалась к общежитию Воздуха, прячась за пожелтевшими кустами некогда цветущих роз.

По пути в свою комнату я наткнулась только на Кайла, который нервно кружил по холлу первого этажа. Однако, заметив меня, старик лишь недовольно цыкнул и молча скрылся за дверями комендантской коморки. Кое-как преодолев лестницу, я устало вернулась в свои апартаменты, где меня никто, оказывается, не ждал.

Паук не обрадовался моему появлению, только удостоил меня многозначительным «м-да» и вернулся в укрытие за столом.

Мне так хотелось разреветься, но за ночь блужданий по городу в поисках верной дороги я истратила весь лимит разочарований, потому, не раздеваясь, бессильно опустилась на кровать, обняла подушку и уснула.

Когда я проснулась, за окном уже стемнело, но, рассчитывая успеть на ужин, я машинально приняла душ, переоделась и отправилась в столовую, где встретила — барабанная дробь — целую и невредимую Кору. Я, значит, ноги сбиваю в попытке доползти до Академии, а она сидит довольная и точит пирожок с капустой, — а почему не шоколадный фонтан, я стесняюсь спросить?!

Будь я хорошей подругой, то обрадовалась бы благополучию Коры, но я сжала челюсти от досады и, скребя зубами, направилась к сияющей дочке мэра — сейчас я ей всё скажу.

— Мирочка! — заметив меня, Кора радостно подпрыгнула на месте и, подбежав, заключила в объятья.

В горле встал ком — своим поведением Кора сбила меня с толку. Что происходит? Как реагировать?

— Ты не представляешь, как я волновалась! — залепетала Кора, осматривая меня. — Слава богу, всё хорошо!

Ну как сказать, хорошо: если глобально, то да, я жива, а на местном масштабе — то я сдохну через два месяца, если не достану сумму, которую ни разу в жизни в руках не держала!

Вместо того чтобы выплеснуть на огневичку всё, что творилось у меня внутри, я растерянно промолчала. К нам подошла Дора и пригласила за стол, чтобы не привлекать внимание у немногочисленной публики любопытных студентов.

— Прости меня, Мира, — виновато начала Кора, как только мы заняли свои места. — Но ты должна меня понять!

Я всё ещё держала губы сомкнутыми плотной нитью, ибо, разожми я их хоть на мгновенье, на безмятежную близняшку вылился бы поток вонючей грязи, в которой я, кстати, вчера искупалась.

— У меня была веская причина, — потупив взгляд, Кора тянула с обозначением той самой причины, которая вынудила её бросить меня в самом дорогом ресторане столицы без денег. — Просто…

Просто ей приставили нож к горлу и под страхом смерти велели уйти, или искусный менталист завладел её разумом и приказал блуждать по району вместо оплаты огромного счёта — какая причина, по мнению близняшки, оправдывает этот поступок?!

— Просто, когда я пошла в туалет, то за столиком у окна увидела отца и Руди, обсуждающих мою помолвку! — на одном дыхании выпалила Кора.

Надеюсь, кто-нибудь из них приставил к её горлу нож — закипала я.

— Понимаешь?! Я не могла там больше находиться! — вытаращив глаза, эмоционально продолжала она.

Дочка мэра совсем обалдела: ставить нахождение в одном помещении с неугодным женихом выше своей подруги — хотя нет, мы не подруги — больше нет. Разного поля ягоды, как говорится.

Желание рассказать о ночных приключениях пропало — всё равно не поймёт. Теперь я протрезвела окончательно — и от вина́, и от розовых надежд на настоящую дружбу.

— Я понимаю, что тебе пришлось закрывать счёт, — опомнилась Кора. — Но я всё возмещу!

Утраченную гордость она мне тоже возместит? Я грустно усмехнулась.

— Ну, прости, Мира! Я знаю, что заказала почти на двадцать золотых, но я дам тебе тридцать! — похлопала меня по плечу Кора. — Сможешь на каникулах ещё раз в «Асторию» сходить.

Звучит, как издёвка.

— Ладно, — сухо ответила я.

Моё самообладание вместе с ошмётками веры в лучшее бросили меня и пошли искать другую хозяйку, которая сможет постоять за себя, которая сильная, которая не я.

— Неголодная? — влезла в монолог Коры её рассудительная сестра.

Отчего-то разочарование в Коре отразилось и на моём отношении к Доре: в конце концов, ей тоже не по статусу дружба со мной.