Пол в спальне Доры оказался на удивление удобным, учитывая, что я посвятила четверг сначала тренировкам, а после утомительному ожиданию, когда наша любимая пухляшка Тася придёт в себя. Оставшиеся два часа до рассвета спала я крепко и сладко, потому и проснулась позже всех: собранные Дора и Кора тихо болтали, сидя на креслах, а Тася умывалась в ванной — только я всё ещё звёздочкой лежала на ковре и не спешила подниматься.

По-хорошему мне сто́ит вернуться к себе и переодеться, но вдруг Фарлаг всё ещё подпирает спиной дверь в мою комнату? С другой стороны, Око давно один и наверняка волнуется, почему я не ночевала дома. Была не была — обида паука страшнее недовольных комментариев Фара.

— И куда ты собралась? — раздался голос Доры за спиной, когда я молча встала и побрела к выходу.

— Пойду переоденусь, — отмахнулась я.

— А вдруг Господин Фарлаг не ушёл и дожидается тебя, чтобы устроить взбучку? — сощурила глаза Дора.

— Тогда я проснусь быстрее, — отшутилась я.

— Я с тобой, — неожиданно вызвалась Кора. — Спасу тебя из лап злого препода.

Хотела я сказать, что не такой он и злой, но прикусила язык, внезапно осознав, что слишком часто Кора стала меня спасать. Даже заботливая Дора, с которой, к слову, мы общаемся гораздо ближе, не опекает меня так сильно, как её сестра, — что же, будем наблюдать.

Поддержка Коры пришлась как нельзя кстати: настроение невыспавшегося Фарлага я считала моментально, но едва молодой человек встретился взглядом с сияющей Корой, как выражение лица парня сменилось на добродушную гримасу. Воспользовавшись заминкой препода, я проскользнула в свою комнату, услышав от него лишь одну фразу, брошенную в спину:

— Через два часа на том же месте.

Пф, и ради этого он ночевал у порога? Мог бы просто записку прислать, как всегда делал Господин Арон, а не мёрзнуть в коридоре всю ночь.

Хорошо, что до тренировки у меня ещё целых два часа: я с удовольствием потрачу их на валяние в ванной и неспешный завтрак. Так и сделала. Почти час я отмокала в горячей воде и любовалась гладкой кожей на руках — спасибо Доре, которая подлечила спящую на ковре ночную гостью — и мечтала о еде.

Я умылась, высушила волосы и надела форму в полной тишине. Непривычно, когда паук не бухтит и не возмущается — интересно, почему?

— Око, а чего ты молчишь? — я первой обратилась к пауку.

Он не ответил, хотя не спал — я в этом уверена, потому что с момента моего прихода паук переместился с одного края стола на другой.

— Око…

— Разговаривай с теми, у кого вчера ночевала, — получила я в ответ, а семиногий уполз в щель между стеной и столом.

Ладно. Вечером поговорим.

Бодро направившись в столовую, я ощущала лёгкую эйфорию от предвкушения занятия по боевой магии. Я шла, рассматривая пожелтевшие деревья, отцветающие кусты высоких роз и вечнозелёный газон — сегодня никто и ничто не испортит моё настроение.

Как говорится, не загадывай. Стоило мне искренне порадоваться чудесному дню и отличному самочувствию, как в затылке появилась тяжесть, перерастающая в ноющую боль. Замедлив шаг, я потёрла голову. Вдруг меня окатило волной слабости, а мышцы спины и рук начало ломить так, будто вчера я сто телег зерна в одиночку разгружала. Я остановилась и глубоко вдохнула, чтобы облегчить свой внезапный недуг, но выдохнуть не смогла. Впервые в жизни я столкнулась с приступом удушья: меня сковал страх, в горле запершило, а шею словно сдавили мощные ладони Тинга. Как выброшенная на берег рыба, я часто безуспешно глотала воздух, борясь с мелькающими в глазах белыми пятнами. Пульс ускорился в пять раз, а на лбу проступили капельки пота: что со мной?

— Еле догнал, — обжёг меня знакомый голос.

Голова загудела сильнее, и я с трудом обернулась, чтобы увидеть спешащего ко мне Дара.

Хорошо, что вчера я не ужинала, а сегодня ещё не завтракала, потому что резкий спазм в желудке заставил меня вырвать вчерашний чай, оставляя после себя жжение в гортани от обилия желудочного сока, просящегося наружу.

— Мира, — обеспокоенно крикнул Дариан и потянулся ко мне.

Истерично замотав головой, я рванула прочь что есть мочи. Обожаю принца Смерти за то, что он не имеет привычки догонять молчаливых убегающих девушек, потому что, отдаляясь от него, с каждым шагом мне становилось легче: дыхание восстанавливалось, тошнота проходила, гул в голове стихал.

Я остановилась лишь в коридоре столовой, когда от прежней, мучительной боли не осталось и следа. Прижавшись спиной к холодной стене, я посмотрела на высокий потолок и нервно засмеялась:

— Так вот ты какая, магическая клятва.

После пережитого с утра завтрак я съела быстро, не замечания ни вкуса еды, ни её количества — мне постоянно было мало. Я жадно жевала полуостывшее мясо и никак не могла наесться — теперь я знаю, что от действия магической клятвы не только ужасно плохо сначала, но и по-волчьи голодно потом.

На занятие к Фарлагу я явилась с урчащим животом и ошалелыми глазами.

— Я понимаю, что сам взял с тебя обещание не опаздывать, но позавтракать всё-таки стоило.

На молодого недопрепода напала осенняя вселюбовь и октябрьское добродушие — рановато. Может, холодный пол коридора так благотворно повлиял на заносчивого парня? Если это так, то я бы ещё парочку знакомых с удовольствием туда сводила.

Несмотря на отличное настроение Фара, многочасовая тренировка вышла изнурительной и чересчур жёсткой — нет, эта ночь всё же выйдет мне боком. Сегодня Фарлаг, кажется, хотел, чтобы я освоила весь курс практической магии Воздуха за один день. Фар открывал параграф, пять минут тратил на краткое изложение теории и объяснения, как построить формулу заклятия, а затем заставлял меня сотворить это заклинание раз пятьдесят — и так было с каждой последующей темой, коих мы прошли порядка пятнадцати. В конце концов, я перестала заморачиваться и пытаться аккуратно построить сложные плетения заклятья, как объяснялось в учебнике, — я просто представляла себе конечный результат, и, вуаля, всё получалось… ну почти всё.

Без точного просчёта схемы заданного заклинания у меня не выходило вложить в формулу необходимое количество силы: я всё время перебарщивала. После каждого запущенного мной урагана Фар штрафовал меня на десять подходов левитации листка бумаги. Теперь я понимаю суть этого упражнения: если не злиться и не думать о дурацких методах Фара, то оно помогает сконцентрироваться, успокоиться и научиться вливать магию в заклятье постепенно, по едва ощутимым каплям.

Мы делали перерывы лишь на обед и ужин, куда Фарлаг меня упорно сопровождал. Правда, в этот раз мне было плевать на шепотки за спиной — призна́юсь, я к ним даже не прислушивалась — я устала настолько, что еле волочила ноги, а наши занятия, как оказалось, не закончит даже ночь.

— Вторую порцию хочешь? — пододвинул ко мне свою тарелку Фар.

Это что за аттракцион невиданной щедрости? Конечно, я хочу, но с чего бы стихийнику делиться со мной казённой едой?

— С чего такое великодушие? — поинтересовалась я.

— Сегодня ночью будем отрабатывать «Асфик Хомо», — заговорщически прошептал Фар.

— «Асфик»… что? — переспросила я. — Обычно все заклятия в учебнике имеют нормальные названия, как минимум понятные.

— А кто тебе сказал, что «Асфик Хомо» преподают в Академии?

Заинтриговал. Я старательно съела благородно отданную Фаром порцию и, как прилежная ученица, устремилась к тренировочному залу, обгоняя преподавателя.

«Асфик Хомо» — не что иное, как самое настоящее боевое заклинание Воздуха, с помощью которого можно убить — да-да, убить противника, не привлекая внимания. Суть заклятья в том, что человек, на которого оно направлено, лишается не только возможности дышать, но и всего кислорода, присутствовавшего в его организме. Жертва, подпавшая под влияние «Асфик Хомо», моментально дезориентируется, теряет возможность позвать на помощь и не может дать отпор нападающему. Всего пять минут, и ты труп — быстро и удобно. Единственный шанс спастись — отвлечь мага, наложившего заклятье, и сбежать, что получалось далеко не у многих. «Асфик Хомо» — идеальный способ убийства: тихий, неприметный, к тому же искусно владеющие этим заклятьем воздушники могут применять его без телесного контакта. Круто!