— Выходит, в Академии смогут определить мой стихийный дар, — воодушевлённо выпалила я, — даже его уровень!

— Конечно, если ты хоть раз в жизни его использовала, — безразлично подтвердил маг. — Если нет, то ни одной капли потенциала ты не увидишь, будь их у тебя в запасе хоть десять.

— Но я не обращалась к стихии… ни разу… по крайней мере, я этого не помню, — прокомментировала я и тут же вновь воспрянула духом. — Я же знаю все заклинания из «Основ стихийности для средней школы» наизусть. Давай, сейчас и попробуем!

— Ага! — огрызнулся Око. — Ты наследишь, а мне за тобой убирай.

— Но ты опытный маг, — парировала я. — Разве тебе сложно?

— Кажется, кое-кто забыл, что я всё ещё беглый преступник?

— Нет, но к моменту, когда обнаружат всплеск магии, нас здесь уже не будет, — не унималась я.

— Угу! Спрячемся в лесу под кустом, — съязвил Око. — Нет, я сказал.

— Вторая Софи, — обиженно назвала я паука, но пробовать колдовать без его одобрения не стала.

— А почему ты жила с тётушкой? — сменил тему маг. — Напомни, где твои родители?

— Погибли, — пожала плечами я.

— А кем они были? — уточнил паук.

— Не знаю, — я задумалась. — Софи не рассказывала мне и поставила щит, чтобы не травмировать меня воспоминаниями. Вряд ли тётушка стала бы от меня скрывать, если бы мои родители были выдающимися людьми, скорее всего, они обычные преступники.

— Странно, — сосредоточенно прокомментировал артефактник. — Защита ставится от непрошенных гостей в голове. Чтобы стереть воспоминания, твоя таинственная тётушка должна была наложить заклятье вре́менного забвения, а оно доступно лишь магистрам Академии. Софи училась там?

— Нет, — уверенно ответила я и осеклась. — Я… я не знаю. Раньше я была уверена, что, кроме школы, Софи ничего не заканчивала, ведь мы скромно жили в деревне и всегда справлялись без магии своим трудом. Будь моя тётушка магистром СиЛ, мы бы в золоте купались.

— То есть состояние из сумки тебя не впечатлило? — саркастично поинтересовался Око.

— Скорее насторожило, — призналась я. — Софи умолчала, что мы владеем такими богатствами. А вдруг это украденные деньги?

— Золото не пахнет, — ясно выразил своё отношение маг.

Я не стала спорить.

— Я считаю, Софи обманывала тебя, — после минутного молчания заговорил паук. — Может, в благих целях, но обманывала.

— Почему?

— Менталист она искусный, — пояснил Око, — скорее всего, с достойным образованием: если не Академия, то Высшая школа точно. Уверен, раз твоя тётушка скопила столько денег, то долго жила в столице или другом богатом городе и прилично зарабатывала. К тому же Софи поставила тебе мощнейший щит, который, как мы выяснили, не поддался ни одному из лучших артефактников страны, то есть мне, ни группе сильнейших троллей.

— Насчёт этого ты ошибаешься, — одёрнула его я. — Софи повторяла, что защиты хватит на год, потому периодически усиливала её, чтобы та не сломалась.

— Деточка моя, — заулюлюкал паук. — Тебя ждёт тысяча открытий!

Я скептично взглянула на лилового всезнайку: давай же, удиви меня.

— Ментальная защита ставится единожды и на всю жизнь, — ошарашил меня Око, а затем добил, — а после не чаще, чем раз в десять лет обновляется, и то, если ты занимаешь невероятно важную должность при дворе. Двух-трёх раз достаточно, чтобы навсегда прочно спрятать твои мысли от пытливых глаз.

Затем семиногий паук подобрался ко мне ближе и добавил:

— Девочке из деревушки, вроде тебя, и вовсе щит не нужен: менталистов загородом не водится.

Я опешила.

— Так сколько, говоришь, твой щит усиливали? — наигранно безразлично уточнил Око.

— Раз в полгода… — машинально ответила я и добавила, — …в течение десяти лет.

Маг потерял дар речи. Сначала он молчал и, кажется, не дышал, а потом хрипло спросил:

— Кто ты?

Повисшую после вопроса Око неловкую паузу прервала приближающаяся повозка. В надежде на отдых я радостно начала голосовать. Кучер притормозил и остановился рядом со мной.

— Подвести? — мрачно спросил крупный чернобровый возница с круглым носом.

— Да, спасибо, — обрадовалась я. — Мне надо в Тормут.

— Два серебряных, — сурово ответил мужчина.

— Это грабёж, — прошипел Око.

— Договорились! — сказала я, протянула деньги и забралась внутрь.

— Ехать четыре дня, останавливаемся на ночлег и ужин в придорожных тавернах. Еда и кров в стоимость не входит, — монотонно пробубнил возница.

— Вот, хапуга, — прокомментировал паук. — За эти деньги кучер должен нам своих четырёх лошадей с повозкой продать, да мешок овса в дорогу предложить, вежливо и учтиво, а не тоном, будто одолжение делает.

Мне было всё равно. У меня не осталось сил торговаться: я хотела спать и скорее уехать подальше от людоедов и прочих опасностей, обрушившихся меня в последние два дня.

Надо отдать должное, повозка оказалась просторной, рассчитанной человек на десять, но попутчиков у меня было всего трое: пожилая женщина с ребёнком лет семи и черноволосый мужчина. Если присутствие первых успокаивало, то нахождение второго — напротив: возникло жгучее желание вжаться в стенку и спрятаться, что я и сделала.

Устроившись в самом тёмном углу, где тень скрывала меня от любопытных взглядов, я изредка смотрела в окно, возле которого, улыбаясь, сидела женщина и напевала грустную колыбельную мальчику рядом с ней. Поднять глаза на странного попутчика я не осмелилась, заснуть тоже не смогла, а Око притих.

Когда стемнело, мы остановились у приличного трёхэтажного домика. Возница, не церемонясь, дал понять, чтобы все выходи́ли на постой — внутри ночевать запретил. Сжав в руке два медяка, я смело отправилась в дом. На пороге, радушно приглашая войти, меня встретила полная дама в чепчике. Неуклюже сунув ей деньги, я попросила отдельную комнату и горячий ужин. Жестом призывая остальных присоединиться, хозяйка таверны зашла внутрь, а меня завела в малюсенькую комнатку, похожую на чулан.

— Прости, дорогуша, единственное безопасное место для такой красавицы, как ты, — извиняясь, сказала женщина.

Я потупила взгляд и смутилась от грубого комплимента.

— Лучше не выходи до утра. Ужин я сама тебе принесу, отдыхай, — подытожила дама и скрылась.

Я согласилась и заперлась изнутри.

Чуланчик был не так уж плох: на полу лежал соломенный матрац с подушкой и одеялом, а рядом стояла маленькая тумбочка с незажжённой лампадкой.

— Она права, молчи и не высовывайся да сумку поближе к себе держи, — вдруг проснулся Око.

— Здесь тоже тролли? — ожидая неприятностей, спросила я.

— Хуже — люди.

Однажды я сойду с ума от двусмысленных заявлений паука.

Закатив глаза, я проглотила ироничный ответ и легла на матрац, принимая наиболее удобную позу. Духота и полутьма чулана быстро сморили меня — я задремала.

— Ужин под дверью, — громко постучав, бросила хозяйка постоялого двора, после чего послышались тяжёлые удаляющиеся шаги.

Я испуганно подскочила от резкого пробуждения, но, осознав, что мне ничего не угрожает, сразу успокоилась.

Когда шаги стихли, я открыла дверь чулана и занесла поднос в своё убежище. Владелица таверны оказалась щедра: меня ждала ароматная похлёбка, свежая, тёплая булка и целый кувшин ягодного морса. Живот жалобно заурчал, напоминая о долгом вынужденном голоде, а я, наконец, решила использовать по назначению старую лампадку.

— Не стоит, — шёпотом предостерёг Око. — Яркий свет из щелей привлечёт внимание, а мы должны остаться незамеченными. У меня плохое предчувствие.

Доверившись интуиции своего спутника, я не стала возражать и устроилась с едой у самого большого просвета в деревянной стене: в конце концов, я хочу видеть, что ем!

Растягивая удовольствие от горячей пищи, я уплетала свой завтрак-обед-и-ужин, для развлечения рассматривая зал. Грязный влажный пол, обшарпанные обои, из украшений — висящие на стенах головы животных, заполненная разгорячёнными весёлыми обывателями, пьющими эль, дюжина столов — всё кричало, что я попала в дешёвую харчевню. Худая подавальщица, охая, носилась между посетителями, зорко контролируя наполненность бокалов гостей. За одним из столов у прохода расположился извозчик, с которым я добралась сюда, старухи с ребёнком видно не было, а леденящий душу брюнет шёл прямо на меня!..