— И?

— Зачем меня сюда привели? — надменно спросила я, продолжая дешёвый спектакль а-ля богатой дамы голубых кровей.

— Сущий пустяк, — оживился Поль. — Вы забыли выписать чек.

Холод волной пробежал по телу — я мгновенно протрезвела.

— Не беспокойтесь, — рылся в столе Поль. — Подобное часто случается. Мы всё понимаем. Вы, наверно, отмечали какую-то важную дату?

Ага, день моих похорон. Я скованно кивнула.

— Поздравляю, — радужно продолжил управляющий.

— С-спасибо, — поблагодарила я.

— Не бойтесь, — весело ободрил меня Поль. — На случай неловких ситуаций: типа разбитого бокала, незакрытого счёта или поиска разовых развлечений, у нас есть пункт о неразглашении вашей тайны — страховка, так сказать.

Они ещё и разбитый официанткой бокал на меня повесили? Мне крышка.

— Это стоит всего ничего, — продолжал Поль. — Каких-то пять золотых.

У меня вырвался истеричный смешок.

— Вот и я говорю, — наконец, Поль достал чековую книжку и ручку. — Бокал вина́ и то дороже.

Управляющий подошёл ко мне и протянул канцелярские принадлежности.

— Ну-у-у, пишите! — мягко приказал он.

— Что писать? — отупела окончательно я.

— Чек на сумму сто восемьдесят семь золотых, — пропел Поль.

Ещё бы, я за всю жизнь столько не заработаю, сколько он решил содрать с меня за вечер. Погодите-ка, я читала меню — такая сумма просто не могла выйти!

— Сколько-сколько? — лукаво уточнила я у мошенника.

— Сто восемьдесят семь, — отчеканил он. — Но вы правы, надо включить в эту сумму чаевые для официантки, гардеробщицы, уборщицы, швейцаров и охранников. Думаю, двести золотых будет достаточно.

— По моим подсчётам я не потратила и двадцати золотых в вашем заведении. Откуда такие цифры? — набралась смелости я.

— «Ариз Нуар 45» стоит сто пятьдесят золотых, плюс стакан, неподобающее поведение, незакрытый счёт…

Этот разговор закончился бы идеально, если бы я, почуяв, что дело пахнет керосином, плюхнулась в обморок, но нет — вместо этого я промямлила невнятное:

— У меня нет такой суммы.

— Понимаю, — улыбнулся Поль, — поэтому выпишите чек.

— Не понимаете. У меня ничего нет!

Степень моего испуга достигла критической точки: я замерла, как камень, в ожидании приговора. Долго ждать не пришлось: радушное лицо щупленького жалкого Поля мгновенно преобразилось в хищную морду голодного стервятника. Управляющий кровожадно улыбнулся и процедил сквозь зубы:

— Тогда, детка, добро пожаловать в ад.

Поль открыл дверь и крикнул трём амбалам, ожидавшим в коридоре:

— Зовите хозяина, кажется, у нас новая претендентка на вакансию в «Городе Роз».

Я сжалась, боясь наказания. Секунды тянулись как часы: перед глазами всплывали чудовищные картины, где меня заставляют отрабатывать долг, глотая пыль на рудниках или целыми днями собирая в полях лён. Всё оказалось куда хуже — в кабинет вошёл Макс.

Убейте меня уже кто-нибудь!

Если бы вчера меня спросили, какой момент я считаю худшим в своей жизни, то я бы назвала расставание с Софи или случайное убийство Жака. Сегодня же я бы сто процентов ответила, что это ночь субботы восемнадцатого октября, когда я, виновато опустив голову, стояла в жалком пыльном кабинете управляющего «Астории» и терпеливо выслушивала все скабрёзности Макса, которые блондин щедро отпускал в мой адрес.

Увидев меня, Макс сразу же приказал Полю выйти из комнаты, а сам уселся в хлюпкое кресло управляющего и, закинув ноги на стол, довольно рассмеялся. Казалось, сложившаяся ситуация забавляла его: будто есть что-то забавное в том, что сейчас я вынуждена просить отсрочки уплаты долга у человека, который уже не единожды оскорбил меня. Уязвлённая гордость внутри меня кричала, что я непременно должна молча выйти из мрачного кабинета, громко хлопнув дубовой дверью на прощанье, но разум шептал, что мне нужно остаться.

— Согласна? — облизнулся Макс.

— Ни за что! — отвергла я его предложение сменить роль любовницы директора Академии СиЛ на роль любовницы хозяина «Астории».

— Ну и дура! — плюнул на пол Макс. — Тогда ты должна мне двести пятьдесят золотых.

— Но счёт был на сто восемьдесят семь! — округлила я глаза от темпов роста моего долга.

— Проценты, — вальяжно прокомментировал голубоглазый блондин, былая привлекательность которого меркла на фоне его хищной улыбки.

— Но…

— Ты же не готова выплатить всю сумму прямо сейчас? — перебил меня Макс.

Я сглотнула остатки собственного достоинства и кивнула.

— Тебе повезло, что я сегодня добрый, — убрав ноги со стола, он наклонился вперёд и заговорщически прошептал. — Даю отсрочку.

— Сколько? — тихо спросила я, чувствуя непрошеные слёзы.

— До Нового года, — ответил Макс и пренебрежительно добавил. — Будешь реветь, твой срок сократится вдвое. Терпеть не могу женские слёзы.

Я спрятала руки за спиной и со всей силой сжала кулаки, впивая острые ногти в ладони: душевную боль не перебить жжением десятка мелких царапин, но взять паузу перед истерикой получилось.

— Пиши, — Макс брезгливо подвинул на край стола оставленные Полем чековую книжку и ручку.

— Ч-что п-писать? — дрожа, уточнила я.

— Расписку, — закатывая глаза, ответил Макс, поднялся с кресла и, отвернувшись к окну, продиктовал. — Я, такая-то-такая-то, обязуюсь отдать двести пятьдесят золотых Максимусу Рутлесу Первому, владельцу резиденции «Астория», в срок до первого января следующего года. Дата. Подпись.

Рутлес, как и я? Близняшки не врали, говоря, что Макс — обычный бастард: фамилию «Рутлес» носят все безродные маги, населяющие Ариз. Уже давно принято обращаться друг к другу по имени, потому как семейная фамилия есть у немногих и в ней заключена уникальная магия, охраняющая род. Назвать свою фамилию — всё равно что обнажиться: Макс не боится, что я всем растреплю, что за его именем никакой силы нет, пусть даже он и прибавил аристократическую приставку «Первый»?

— Готово, — прохрипела я, отодвигая от себя расписку. — На этом всё?

— Ишь какая прыткая, — остановил меня Макс. — Не терпится Арону в жилетку поплакаться?

Да почему он постоянно попрекает меня своим отцом — детская травма?! Злость горячим ручьём растекалась по венам, но я сдержалась и не ответила.

— Магическую клятву не забудь, — потребовал Макс.

Я призвала воздушную стихию и, зачитав слова из расписки, скрепила своё обязательство громким:

— Клянусь.

Макс, или как там его, — Максимус Первый, плюхнулся обратно в кресло управляющего и, откинувшись на спинку, стал насвистывать незатейливую мелодию детской песенки про воробья: да этот нахал надо мной издевается, — мстит, что я ему отказала? Я потерянно стояла посреди кабинета, не зная, что делать дальше.

— Ты ещё здесь? — прервал музицирование Макс. — Пошла вон!

Меня будто ветром сдуло: я выбежала за дверь и пулей пролетела по тёмному коридору к выходу из здания, где столкнулась с Полем, который, стоя в окружении всё тех же трёх амбалов в чёрном, противно хихикал.

— Быстро ты должок отработала, конфетка, — вставил свои пять копеек Поль.

Я промолчала и прошла мимо к главному входу, где встретилась с пренебрежительным взглядом… Саи. Надеюсь, недовольство девушки не связано со мной, потому что я уже спешила к брюнетке с полупрозрачными глазами, как к последней надежде на спасение.

— Привет! — запыхавшись, выпалила я, настигнув артефактницу у повозки.

Сая даже не обернулась.

— Это я, Мира. Помнишь?

Я заискивающе посмотрела на девушку, которая всё-таки обратила на меня внимание и фыркнула: узнала, значит.

— Ты в Академию? — продолжала навязываться я.

— Да, — Сая, наконец, удостоила меня ответом.

— И я, — я растянулась в улыбке.

— Рада за тебя, — Сая запрыгнула в повозку.

Я смотрела на артефактницу с застывшим на лице глупым выражением, ожидая от Саи приглашения, которого не последовало.

— Не подвезёшь? — умоляюще спросила я, из последних сил стараясь не разрыдаться.