— Цветочек мой… — вошёл в комнату отец, положив дрожащую руку на купол. По лицу Императора становилось ясно, что проплакал он всю ночь.

— Что это? — смотря на купол, спросила девушка, отвернувшись от отца, не в силах видеть его состояние.

— Только так мы могли спасти тебя от смерти. Этот купол не даст печати сработать. В нём ты в безопасности… — ответил Ши Мун-Чу, обойдя кровать и вновь желая получить взгляд дочери, — Как же так… кто же…

— Юн Джинг, — оборвала отца девушка, — Он желал убить тех, кто наложил на меня эту печать. Ради этого он отправился в путь, взяв с собой малое количество воинов, покуда большую он оставил на мою защиту, — гордо вторила Юн Мэй, — Мой муж, наверняка, тоже знал о надвигающейся бури, но боясь за мою жизнь, решил рискнуть, в итоге попав в вашу ловушку и… — кулаки дамы сжались, — Потерпев поражение.

— Дочь моя, я…

— Пока вы думали о том, как бы захватить Царства Юн и убить их правителя, Юн Джинг беспокоился обо мне. Он все делал ради моей жизни, и в итоге… — осознавая, что раз защита героя над меткой пропала и он всё же не исполнит своё обещание, девушка сама не заметила, как горько зарыдала, — Я всё же его погубила…

Ши Мун-Чу дёрнулся, увидев, как горько и искренни рыдает его самый дорогой человек на свете, осознавая, что это он причастен в горе дорогой дочери. С глаз Императора так же потекла отчаянная солёная жидкость. Мужчина опустился на колени, сжав кулаки.

— Прости меня я… Я правда хотел для тебя счастья… Я думал, что поступаю правильно, но… — голос отца дрожал, от чего дочь всё же одарила его взглядом, — Забыл, что ты уже не маленькая и надо было послушать тебя. Я всё время полагался на самого себя, и даже с твоей матерью… — на пол покапали капли слёз, застывающие девушку встать с постели, — Она хотела заключить себя в камень, но я говорил, что найду способ вылечить её. Я так сильно желал этого, но в итоге… — Ши Мун-Чу зарыдал как ребёнок, не с силах больше держать всю свою боль внутри, — Подвёл и погубил её так же, как и тебя…

Сидя на коленях возле плачущего отца, Юн Мэй приложила руку к куполу, прям там, где находился кулак Мун-Чу. Мужчина тут же поднял своё красное от слёз лицо, увидев такие же слёзы сожаления дочери, прекрасно понимающую мужчину, ведь и она часто поступала не так, как надо, в итоге получив то, что получив. Статус вдовы…

— Я тоже всегда думала, что поступаю правильно, что я сильная и всё смогу, если только постараюсь, но… — рука Юн Мэй дёрнулась, как и её уверенный голос, — На самом деле я такая слабая. Я ничего не смогла достичь. Ничего не добилась и… — на пол упала очередная слеза, говорившая о сломленной вечно сильной девушки, уставшей от всего и больше ни к чему не желающая стремиться, — Никого не уберегла от несчастья…

Девушка прикрыла рот ладонью, пытаясь сдержать крики боли. По щекам текли не прекращаемые потоки слёз. Ши Мун-Чу пытался успокоить дочь, но та уже не слышала его. За всем этим из под приоткрытой двери наблюдал мужчина, так же понявший, как сильно ошибся и как мерзко отплатил той, кто спас его жизнь и превратил её в рай, за что тот обернул её жизнь в ад…

Благодаря разговору отца и дочери, всех из царства Юн отпустили из темниц, отправив домой. Это оказалась самое провальное нападение из всех в истории, когда врагов уже через три дня отпускают домой. Благо, пострадавших было не так много, покуда Юн Мэй с самого начала дала приказ своим людям не сопротивляться. Может, как раз из-за этого враги смогли так быстро достигнуть своей цели, но Императрица Юн понимала, что битва бессмысленная и поражение неизбежно, так к чему лишние жертвы?

Ю, Ли и Цзян были жутко злы на решение освободить пленных и отпустить их по домам, но они все же получили свои части территорий, хоть и с людьми в придачу. Хотя, имея они больше сил, чем Царства Ши и Хань, возможно, попытались бы сопротивляться, но Богиня всё уладила.

Юн Мэй не знала, все ли будет хорошо с людьми, когда те окажутся под влиянием новых Императоров, но это всё, что она могла для них сделать, не имея даже частички силы и будучи запертой в купале, из которой ей нельзя выходить и секунды.

Больше Царства Юн не существовала, а значит Юн Мэй пробыла в роли Императрицы от силы две недели. Но статус сейчас волновал девушку меньше всего на свете, покуда она все ещё не знала жив ли любимый, и где он сейчас.

Сяй Айго прекратил свои попытки завладеть девушкой, понимая, что у него с самого начала не было шанса, покуда Мэй никогда его не любила… Не любила так, как ему бы хотелось, а после её речи, горьких слёз и безжизненного состояния, мужчина и вовсе отказался от затеи когда-либо жениться на даме, осознавая что всё это — его вина.

Уже почти третий месяц Юн Мэй заперта в своей комнате под куполом, покуда никто не может найти врагов, явно гуляющих где-то неподалёку, но в тоже время в тени.

Первый месяц девушка ни с кем не говорила, пребывая в своих мыслях и будучи в жуткой апатии и депрессии от всего случившегося с ней. Никто не мог зайти в купал к даме без её согласие, а его она не давала.

На второй месяц девушку посетила Хань Юйлань, в реальном мире Тань Лань, Богиня явно была бы востребованным психологам, ведь всего за месяц она смогла вывести Юн Мэй из депрессивного состояния, и всего то тёплым и душевным разговором. Она и впрямь была Богиней…

Как только Юн Мэй начала выглядеть более здорова и не походить на труп, её навестили и «Враги». Хотя, Юн Мэй, при всем своём желании, никак не могла считать Айго и отца врагами, от чего простила их, хоть и с болью в сердце.

Мужчины очень обрадовались прощению дамы, пообещав, что сделают все, дабы девушка была счастлива, но только по её желанию. Айго и так много сделал, исправив своё вторжение и переубедив захватчиков от расправы над жителями Юн, большую часть захваченных территорий оставив себе. Теперь у Айго много земель и обеднив их с Царством Ши, мужчина являлся самым сильным и богатым в этом мире. Истинный главный герой, но не герой Ши Мэй.

На слова близких о том, что они будут учитывать мнение дорогой девушки и постараются сделать всё ради её счастья, Юн Мэй немного улыбнулась, вновь уткнувшись в книги, горами лежавшими у неё в куполе. Чтение отвлекала её от реальности, в которой с ней рядом нет Юн Джинга.

Жизнь шла тихо и мирно, но без героя такой бессмысленной. Дама так скучала по своему мужу, каждый день смотря на три украшения подаренных дорогим человеком. В один из дней к сестрице зашёл Айго со странной просьбой.

— Прошу, дай что-нибудь, в чём есть частица Юн Джинга, — услышав просьбу, дама сжала дорогие вещи в кулак, не желая никому их вручать, — Мы хотим постараться найти его. Может, он всё ещё жив… — поведал о своих планах братец, но увидев на лице Юн Мэй недоверие, тяжело вздохнул, — Я понимаю, что ты не доверяешь мне после всего, но я действительно хочу помочь тебе. Я же вижу, как ты увядаешь с каждым днём от неизвестности.

— И что будет, если вы найдёте его живым? — спросила девушка, тут же продолжив говорить, — Я не верю, что вы, найдя, не убьёте его. Я боюсь так раниться, зная, что это будет моя вина. Этого… — сжимая дорогие сердцу вещи в рубаках, Юн Мэй очень боялась, что дорогие люди снова пойдут против её воли, навсегда лишив её той мизерной надежды на счастья, — Я точно не переживу..

— Я этого никогда не сделаю! — громко крикнул Айго, ударив в свою грудь, — Сестрица, я же понимаю, как тебе дорог этот Юн Джинг, и что если я снова причиню ему вред, то ты не простишь меня и точно умрёшь. Поверь мне, твоя смерть… — в глазах мужчины появилась ужасная боль, вспоминая он, как чуть не лишился дорогого человека из-за своих собственных желаний, — Станет и моей…

Юн Мэй дёрнулась, видя в глазах брата искренность и боль. Сейчас всем было больно и обстановка царила напряжённой. Почти все ненавидели Юн Джинга и желали ему смерти, не понимая почему головы Императора Юн всё ещё нет на всеобщем обозрении. От этого сердце Мэй раскалывалось на куски и ей было страшно. Страшно, что если Юн Джинг всё ещё жив, это может быть ненадолго…