Пару минут помедлив, девушка все же дала братцу медальон, надеясь хоть на маленький шанс ещё раз увидеть, обнять и поцеловать дорогого сердцу мужчину. Айго пообещал, что сегодня же они отправляется на поиски и сделают все, что в их силах.

Юн Мэй могла лишь пожелать им удачи, не имея ни сил, ни даже возможности выйти из купала. Эх, если бы на девушке хотя бы не было печати, она рванула бы с Айго на поиски Юн Джинга, но понимая риск, по доброй воли продолжала оставаться в купале, в которой могли заходить лишь те, кого дама туда пускала.

Оставшись в одиночестве, Юн Мэй прижала к груди обручальное кольцо, тихо про себя произнеся: — «Прошу, только будь жив…»

***

С надутыми щеками сидя в комнате, Юн Мэй дулась на Юн Джинга, сказавшего, что дама не растянута. Да девушка садилась на шпагат, куда ещё быть растянутой? Да, с трудом и не на полный, но всё же, попробуйте провести в кристалле семь лет, и не так мышцы затянутся и герой мог бы не упоминать этого в их интимной близости.

Вдруг, девушка заметила, как под дверью что-то проскользнула, а подойдя ближе, увидела записку.

{Я был не прав. Прости меня за длинный язык.}

Почерк принадлежал никому иному как всемогущему Императору Юн, не захотевшему лично извиняться и придумавшему вот такой забавный способ. Взяв чернила, Юн Мэй ответила, просунув бумагу под дверь.

{Что-что, а вот язык у тебя совсем не гибкий!}

Ответ не заставил себя долго ждать, но от него уши дамы загорелись, а щёки покрылись алым оттенком.

{Вчера ночью ты явно думала по другому.}

— Да что несё… — открыв двери хотела возмутиться Юн Мэй, но герой был готов к этому, стоя прям напротив дамы всего в одном лёгком халате, под которым не имелось даже трусов.

— Ты права, я не доказал всю гибкость и умения своего языка, так что, — подхватив девушку на руки, повёл её в комнату Юн Джинг, попутно прикрывая двери, — Пора это исправить.

Той ночью герой и впрямь доказал даме все, и даже больше…

— Ах! — проснулась от приятного сна Юн Мэй, слышав какой-то шум.

Направив взгляд к окну, дама понимала, что ещё ночь, так от чего шум? Никто не смел беспокоить девушку в такой час, но за дверью явно творилось что-то не хорошее. Вдруг, раздался сильный грохот, от которого Юн Мэй соскочила с кровати, широко раскрыв глаза.

— Отец! — испугалась дама, увидев лежащего Ши Мун-Чу, потерпевшего поражения в битве.

— Не. выходи..с..ку..пала.. — хрипел мужчина, будучи в десяти шагах от Юн Мэй и быстро поднявшись, мог бы добежать до неё, спрятавшись в купале, но зашедший человек не дал ему этого сделать, в секунду заключив в цепи.

— Давно не виделись, госпожа Ши Мэй. Ох, нет, Юн Мэй, верно? — с усмешкой бросил голубоглазый мужчина, когда-то давно вызывая в даме восхищения, но теперь лишь отвращения и злость.

— Шу Юншэн, что ты делаешь?! — закричала дама, будучи беспомощной.

— А на что это похоже? — пожал плечами мужчина, — Я захватываю царства Ши, убивая всех её наследников, — меч в руке врага поднялся, от чего сердце дамы не выдержало, и она тут же выбежала из купала, кинув в Шу Юншэн первым попавшимся предметом, чем оказалась ваза.

Пока захватчик отходил от потрясения, явно не ожидая, что девушка поступит так, позабыв о её умениях, Юн Мэй схватила меч отца, желая поразить цель, но тут же ощутила ток по телу, упав на колени.

— Цветочек! — крикнул отец, пытаясь потянуться к своей дорогой дочери, но был слишком слаб и ранен, дабы это сделать.

— А вы, как всегда, резвы. — убирая остатки грязи с одежды от цветка, усмехнулся Шу Юншэн, — Больно? А ведь, когда-то я предупреждал, что могу вас предать, но вы не послушали… — усмехнулся учитель, прекратив пытку током.

Упав на пол, Юн Мэй тяжело дышала. Тело содрогалось и было чувство, что её ударили шокером. Когда у девушки имелись духовные силы она могла побороть эту боль, но теперь все иначе.

— Мер. завец… — хрипел Ши Мун-Чу, и от его слабого голоса, Юн Мэй смогла восстановить дыхание, боясь за дорогого человека больше, чем за себя.

— Чтож поделать. Не посчастливилось мне родиться в семе Императоров, так что, приходится действовать мерзко, — выдал Шу Юншэн, смотря на свой меч.

— Так… всё это… ради власти? — спросила дама, хотя и так был очевиден ответ.

— Я так долго был уважаемым учителем. Столько лет отдал ради учения глупых будущих правителем, в итоге надеясь хоть когда-то получить желаемый результат, но в итоге, даже то, чем я дорожил, меня лишили. — бросил злой взгляд на девушку мужчина, вальяжно пройдясь вперёд, — Юн Джинг разрушил всю мою школу, при этом не испытав и крупицы сожаления за содеянное. Ох, я очень злился на него…

— И в итоге… решил напасть на нас? — кашлянул Император Ши, пытаясь встать на ноги, но у него это не вышло.

— Тут дело не в вашем Царстве, Император Ши, а в ней. — бросил чудовищно ядовитый взгляд на деву Шу Юншэн, — Я честно, не хотел вам вреда госпожа Мэй, но в итоге, вы сами его на себя навлекли. Я до конца думал, что вы образумитесь, но услышав о вашей помолвки осознал, что этого не будет. — покачал головой голубоглазый мужчина, — Поэтому и принял решения захватить то, что вы любите и тем самым убив и вас. Хотя, первоначальна я желал убить вас на глазах у Юн Джинга, дабы и он осознал горечь утраты дорогого, но, к сожалению, он сгинул раньше вас, — Шу Юншэн наставил меч на девушку, желая насладиться её страхом, но его не было.

— Может, определишься… какая твоя истинная цель? Власть или месть? — и впрямь запуталась дама в том, чего же хочет учитель.

— И то и другое. Я всегда желал стать кем-то большим, чем уважаемым учителем, но не мог себе этого позволить, а благодаря разрушению школы у меня появился такой шанс. — усмехнулся мужчина, и смотря в его голубые глаза, Юн Мэй видела в них безумие.

Мотивы Шу Юншэн были понятны. Учитель лишился всего из-за Юн Джинга, и потому желал мести. Герой тоже хорош, из-за своих поисков не обращал внимание ни на что, руководствуясь лишь жестокостью ко всем, кто препятствовал его близости с Ши Мэй.

Вот почему учитель согласился отвести их к цветку. Он знал, что юноша и больная девушка не справятся и умрут. Он надеялся на это. Но, всё обернулось по-иному, и в итоге оба выжили, да и враг оказался недосягаем, пробравшись к небесам своей властью.

Для того, чтобы печать действовала надо быть рядом с жертвой, но в Царстве Юн стояли строгие ограничения и никого не пускали, от чего мужчина не мог воплотить задуманное, да ещё и барьер Юн Джинга на печать мешал воплотить его месть в жизнь.

Когда же враг был ликвидирован, Шу Юншэн не мог успокоиться, и решил выплеснуть всю свою ненависть на единственный выжившей, кто был дорог монстру, и ей оказалась его жена. Раз убить наследницу не получилось, мужчина решил пойти в обанг, захватив власть и убив ненавистных людей. Два по цене одного, как говорится…

— И так, — не получив ответ на свои слова, продолжил говорить злодей, — Знаете ли вы, госпожа Мэй, что муж и жена одна сатана? И за грехи супругу так же отвечает и жёнушка, — обойдя лежавшую девушку двинулся к Императору Ши, Шу Юншэн.

— Нет! — подскочила на месте дама, но её тут же пронзила очередная молния, заставящая упасть.

— Цвето. чек мой… — хрипел мужчина выдавая слабую улыбку.

— Не переживайте так, — язвил злодей.

— Я…

— Вы очень скоро, — направив лезвие на ели дышавшее тело, усмехнулся Шу Юншэн, ощущая власть над чужими жизнями и вот-вот воплотив свою долгожданную месть в жизнь.

— Благо. словляю. вас, — прикрыл веки Император Ши, говоря все свои слова с искренней улыбкой, в то время как его дочь рыдала.

— Встретитесь вновь.

Юн Мэй сильно сощурила глаза, из которых лились горькие слёзы разочарования и боли из-за своей слабости. Она снова не смогла защитить дорогого человека и никогда не сможет. По полу потекла алая кровь от воткнутого меча в тело Императора Ши.

В глазах Юн Мэй потемнело, она не верила в то, что это реальность, а не сон. Сердце девушки так сильно сжалось, а воля вспыхнула огнём ненависти.