Увлечение Алеши бумажными вырезками началось с книжек с красивыми картинками. Сначала ему нравились только картинки, содержание шло явно следом за ними. Его первой детской привязанностью стала книга Святослава Сахарнова «Слоны и чернильницы». Алеша вышел весь из нее. Это было издание, доставшееся ему по наследству от матери. Уголки переплета и краешки ее страниц поистрепались и стали мягкими, почти как промокашка (но о том, что это такое, Алеша, естественно, никак не мог знать).

Дома, в окружении своих любимых книг с красивыми картинками, мысленно он придумывал новые миры. Ему настолько полюбились некоторые персонажи, что он желал буквально держать их в руках, чтобы составлять с ними множество сюжетных комбинаций подобно режиссеру в театре. Кукольные спектакли сестры, разыгрываемые под большим письменным столом, подталкивали Алешу к самостоятельным проектам. Ему нужны были свои куклы. Персонажей из любимых книг распечатывали на принтере, а затем вырезали. Так со временем у него накопилось две большие картонные коробки, полные вырезок. Сейчас, когда Алеше шел одиннадцатый год, он больше не коллекционировал бумажных героев, теперь ему не нужно было держать их в руках, отныне они все дружно переехали в его воображение и уже там разыгрывали свои сюжеты. Несмотря на то что теперь он ощущал себя вполне взрослым, все равно время от времени любил сесть куда-нибудь поудобней, чтобы перебрать архив. Изрядно потрепанные, с заломами по краям, они продолжали оставаться дорогими его сердцу.

Вдруг пахнуло дождем. Крупные капли затараторили о чем-то своем крыше беседки, газонной траве, иголкам и листьям на деревьях. Алеша быстро снял гамак и бросил его в беседку. Небрежно сунув ноги в шлепки, он направился к дому. Бежать не хотелось, но холодные капли все же заставили ускориться. Сколько раз ему говорил дед: «Ты либо делай что-то в полную силу, либо не делай вовсе». Сейчас Алеша вроде бы и бежал, но так затерялся в мыслях о новой воображаемой истории, что кара настигла тут же. Он поскользнулся на одной из плит дорожки, упал и выронил коробку. Та открылась, вывалив наружу некоторую часть вырезок. Сокровище стало беззащитно мокнуть под вконец взбесившимся дождем, а Алеша в ужасе, не поднимаясь на ноги, ползал на четвереньках и спасал свою коллекцию.

В гостиной он разложил на диване особенно пострадавшие вырезки, чтобы они хорошенько просохли. Некоторые из них довольно сильно пострадали.

— Переоденься в сухое, — услышал Алеша голос Елены Федоровны за своей спиной.

— Бабушка, они все намокли! Они испорчены!

Елена Федоровна подошла к дивану, чтобы оценить масштаб трагедии.

— Да нет же, — сказала она. — Они высохнут. Не расстраивайся, мой хороший.

— Точно?

— Конечно. Вот увидишь.

Елена Федоровна ласково погладила внука по голове. У нее и ее дочери был особый дар вселять спокойствие в своих домашних. Он всегда действовал безотказно, с той лишь разницей, что у Марины это было по-деловому: «Не волнуйся, мы все решим!» — а у Елены Федоровны мягко и нежно, с обязательным прикосновением. В этом заключалось что-то магическое, и самое главное, действительно все решалось и устаканивалось.

Между тем дождь стал еще сильней. Алеша видел из окна, как дед, надев смешной коричневого цвета плащ, занес в дом белье, сушившееся на веревке, а затем — как, вжав голову в плечи, внизу пробежал Герка. Так странно было находиться днем в доме всем вместе. Полный звуков и тонких межкомнатных стен, теперь он казался очень тесным. И это еще не было отца и матери. Внизу гремела посудой бабушка, дед включил телевизор, за стенкой Лиза болтала по телефону, а Гера ушел в родительскую спальню и включил на ноутбуке какой-то боевик.

Алеша продолжал смотреть в окно. Ливень — это настоящее зрелище, когда ты сам находишься в сухом и теплом месте. Смешение жанров, где от трагедии до комедии подать рукой. Тогда все заоконье превращается в сцену театра, и ты — счастливчик, сидящий в первом ряду. Глядя, как искусственный прудик под лиственницей переполнился водой, Алеша вспомнил про большое наводнение в долине муми-троллей. А что, если всю дачу затопит и только дом будет торчать из воды, ведь он на возвышенности и в два этажа? Что они будут делать? Или вдруг каким-то неведомым образом здание возьмет и отделится от земли, и поплывет само по себе? Кто знает, что будет? Как говорила Туве Янссон, иногда сама жизнь заставляет пуститься в странствия и такое полное лишений, привычного комфорта, скитальческое существование может неожиданно преподнести удивительные сюрпризы.

Часто в ненастную погоду, когда Алеша сидел на разложенном диване вместе с домашними, то представлял, что вдруг они оказались посреди реки. Куда плывут, неизвестно, ведь это диван, а не корабль, у них нет даже весел. Просто дрейфуют, доверясь Божьему промыслу. Кругом вода, а они в безопасности, плывут себе, накрывшись теплыми пледами, жуют бутерброды с колбасой. Слева пара прекрасных книг, справа — ноутбук с сотней замечательных фильмов. И их не заботит, что будет потом. В сущности, какая разница, что произойдет, если они ничего не могут поделать и им хорошо сейчас? Жаль только, что у Глебовых не было такого огромного дивана, способного вместить сразу семь человек, больше четырех никак не помещалось. Тогда Алеша отправлял троих на софу из соседней комнаты. Так вся семья, разбившись на два мягких плота, следующие друг за другом, пускалась в свое неспешное странствие.

— Сегодня мы едем в лес за грибами, — сказал Сергей Иванович, намазывая хлеб деревенской сметаной.

По причине того, что «Зеленая листва» удовлетворяла все требования своих обитателей, Глебовы нечасто куда-то выбирались в течение лета, за исключением поездок в город. Последнее случалось лишь при крайней необходимости, поскольку связь с городом держалась через Марину и Вадима и этого, как правило, вполне хватало. На худой конец буханку хлеба, если таковой заканчивался в местном ларьке, всегда мог захватить кто-нибудь из соседей. Глебовым было хорошо на своем «острове». Они знали, что должны будут его покинуть осенью на долгих полгода, и потому намеревались вдоволь насладиться положенными им здесь днями.

Каждый раз известие о поездке в лес встречалось бурным детским ликованием. Это случалось всего пару раз за сезон, а значит, всегда превращалось в настоящее событие, причем для всех, включая взрослых. Решено было ехать тотчас после завтрака. Прошедший дождь обещал большой урожай маслят, что открывало возможность отлично посоревноваться. Грибной чемпионат, как его в шутку называли на «Зеленой листве», был излюбленной игрой Глебовых. Это дело было крайне азартным. Собранные грибы каждого члена семьи высыпались на старую простыню, откуда безжалостно удалялись несъедобные, которые частенько находились в корзинах Геры и Алеши, и только после этого взвешивались. Если гриб был не срезан, а варварски вырван из грибницы, за это неизбежно следовал штраф в виде вычитаемых граммов от итогового веса урожая.

— Дед, а что будет призом в этом году? — спросил Гера.

Сергей Иванович посмотрел на Елену Федоровну, и еле заметная улыбка тронула его губы.

Каждый год награда грибного чемпионата менялась. Это всегда было интригой и предметом отдельного спора, несмотря на то что доставался он в основном одному и тому же человеку. Чаще всего побеждала Лиза, потому что была самой внимательной и терпеливой. Во время поиска грибов она не бросалась из стороны в сторону, как мальчишки, а методично исследовала каждый квадратный метр земли.

— Какая разница, все равно все Лизке достанется! — сказал Алеша.

— Но это мы еще посмотрим, — не сдавался Гера. — Так что будет с призом? Как в прошлом году? Все в силе?

Гера прекрасно знал, что Сергей Иванович ни за что не раскроет интриги, и спросил так, для вида.

— Победителю будет отведена особая роль в организации празднования Дня летнего солнцестояния, — ответил Сергей Иванович.