С тревогой взглянула на Клауда, боясь увидеть на его лице отголоски той боли, которую он показал нам с Харим возле обрыва. Однако, к моему удивлению, мужчина улыбался.

– Мне казалось, что я тем самым оскверню память о ней. А ещё поддамся горю... Но теперь понимаю, каким глупцом был. – Клауд посмотрел на меня прямо, проникновенно и открыто. – Спасибо тебе!

– Но за что?

– За то, что открыла мне глаза. За то, что так внезапно появилась в моей жизни и перевернула ее вверх дном. Видимо, такая встряска мне была и нужна.

– Обращайся, – отшутилась я. – Я – ходячая катастрофа, если ты не заметил, Чудотворец.

Мужчина с грустной улыбкой на лице покачал головой.

– Тут ты ошибаешься, Светлячок. Очень ошибаешься.

Что-то в его голосе заставило меня затрепетать, образовывая горячийком в груди, который пробирал до костей и блуждал по телу, огненной змеей скользя по спине к крестцу. Время превратилось в нугу, стоило мужчине приподнять руку и погладить меня по щеке. Наверное, стоило воспротивиться, шагнуть назад, но тело предало меня, позволяя теплым пальцам дарить незамысловатую ласку.

В подворотне вдруг послышался шум, и к фонтану вышла ещё одна парочка. Хмельной туман, застилавший мои глаза, тут же рассеялся. Клауд также освободился от наваждения этой волшебной ночи.

– Стало прохладно, – маг засунул руки в карманы штанов, словно боясь, что не совладает с зудом в пальцах. – Идем.

И мы пошли. Но атмосфера изменилась, а я и правда почувствовала прохладу на коже. До храма добрались быстро, потому что моя экскурсия оборвалась там, возле фонтана.

Клауд провел меня до комнаты, помог придержать дверь и будто бы не спешил уходить.

– Бо...

– Да?

Мужчина был так близко, что на долю секунды мне показалось, он качнется вперед и полностью сократит расстояние. Маг прикусил нижнюю губу, собираясь с мыслями, а я не могла оторвать от них глаз. Мне хотелось... Чего?

– Спокойной ночи, Светлячок.

Явно не этого. Но я боялась себе в этом признаться. Чувства были тем самым запретом, переступить через который я не могла.

– Спокойной, – произнесла беззаботно, поражаясь собственной выдержке.

И лишь закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и горько хмыкнула. Все правильно. Так и должно быть. Слава богу, у Клауда хватило благоразумия не переступить черту. Но, тем не менее, я позволила себе погрустить из-за того, что эйфория прошла. Лишь на миг, потому что прямо передо мной мелькнула тень. И все, что я смогла рассмотреть в свете луны, как прямо мне в грудь летит острый, несущий смерть, кинжал.

Говорят, вся жизнь пролетает перед глазами за мгновение до смерти. Говорят, ты видишь ушедших родных, готовых проводить тебя в последний путь. Многое говорят. Я же не видела ничего. А все потому, что, как оказалось, умирать я не спешила. Даже не собиралась. Точнее, должна была, ведь летящий в меня кинжал стремился выполнить свою задачу без осечек, но все пошло не по плану для нападавшего.

Сложно объяснить, что вообще произошло, но в момент, когда лезвие должно было проткнуть мою грудь, яркая вспышка света вырвалась из моей груди волной, подобной той, которую в нашем мире зовут цунами. Она отбросила колющее оружие, а заодно и человека, стоявшего в паре шагов от меня.

Определить, женщина это или мужчина было невозможно. А все из-за широкого плаща, укрывавшего фигуру нападавшего и тряпицы, скрывающей лицо. Сияли лишь глаза, налитые первозданной тьмой. Но это единственное, что позволял разглядеть свет, исходящий от моего тела. Да и он потихоньку сходил на нет.

Мне бы открыть двери и сбежать, пока была такая возможность, но я словно окаменела и приросла к полу, пораженная происходящим. Враг же реагировал и действовал куда сообразительнее: вскочил и сразу, без промедления кинулся на меня, вытянув вперед руки. Тонкие холодные пальцы сомкнулись на моей шее. И только когда я ощутила чужое прикосновение к коже, почувствовала, как от силы давления забился под удавкой ладоней пульс, мое тело, наконец, ожило, даруя мне свободу действий. Мнимую. Потому что было уже поздно. Я начала задыхаться.

Захрипев, забилась в железном захвате, заскребла ногтями, силясь при помощи боли заставить врага отступить. Бесполезно. Нападающий был намного сильнее меня. Или, быть может, в нем скопилось столько ярости, что он ничего не ощущал, гонимый жаждой завершить начатое.

И все, что я теперь могла – смотреть на темный силуэт убийцы и хрипеть раненым зверем. В глазах замелькали красные пятна – предвестники неминуемого конца. Они мелькали то тут, то там, разрастались, полностью застилая взор. Я продолжала бороться, трепыхалась пойманной птицей, не готовая смириться с тем, что сейчас происходит. Но мой мозг, охваченный огнем кислородного голодания, не видел никакого выхода. Не было надежды на спасение. И…

В момент, когда я почти смирилась со своей участью, почти сдалась, левую руку мою объял жар, и что-то маленькое и юркое заскользило под рукавом к воротнику. Я сфокусировалась на необычном ощущении, уверенная, что все это плод моего воспаленного воображения, последняя искра жизни моего разума.

Вдруг нападающий вскрикнул и разжал пальцы на моей шее. Понять, что происходит, было очень трудно, я фактически ничего не видела в разноцветных пятнах, оставшихся после удушья. Но все же заметила нечто подобное на тонкий проводок, уцепившийся в палец убийцы. Тот тряс рукой, норовя это скинуть, и ему это удалось. Силуэт покачнулся и начал отступать.

Я сидела, прижавшись к двери, и пыталась дышать полной грудью. Изумление. Непонимание. Оторопь. Все это медленно переросло в ужас. Тягучий гул в ушах и вязкие мысли смешались, сформировав ком в горле. Я все сглатывала его, сглатывала и никак не могла проглотить.

Невнятный полустон-полукрик пронесся по помещению, отразился от стен и растаял где-то под потолком. И это была я. От любой попытки закричать горло сдавливало, и каждый вдох, подобно наждачной бумаге проходился по гортани, раня ее изнутри. Но я не сдавалась. Это то немногое, что я могла делать ради своего спасения.

Звон разбитого стекла вывел меня из оцепенения, вытеснив на время все остальные мысли. Враг окутанный тонкой фиолетовой пеленой вывалился из окна комнаты и исчез в ночи, словно его никогда не существовало. Я даже попыталась приподняться на руках и кинуться вдогонку, но силы разом покинули тело, и я завалилась на бок. Встать так и не смогла.

Лежала измученная и потерянная, рассматривая пустую комнату. А в это время кусочки мозаики складывалось в жуткую, почти невероятную, но, тем не менее, вполне реальную картину. В глубине души я уже догадывалась, хоть и отчаянно не желала это принимать: меня хотели убить, а я – выжила. Выжила!

Холод из разбитого окна гулял по коже, и я была ему за это благодарна. Этот незваный гость был моим вознаграждением. Он укрывал коконом ветра, свидетельствуя о наличии жизни в моей теле. Если я чувствую – значит, еще существую. Значит, еще жива.

Когда в дверь за спиной громко застучали, сердце дрогнуло, подскочило к самому горлу, а потом затрепыхалось, как бешеное, гулко и взволнованно, при звуке знакомого голоса:

– Божена!

Клауд. Мой Чудотворец. Он пришел. Пришел за мной.

Последнее, что я помню, как дотянулась рукой до ручки двери и, выпустив остатки магии, открыла ее. Он спасет меня. Спасет. Всегда спасает…

Божена – Ты точно не смогла его рассмотреть? – в который раз спросил Клауд, ходя возле моей койки взад и вперед. Он уже несколько часов пытался добиться от меня хоть какого-то результата, но мои воспоминания напоминали кисель быстрых событий. Эта череда смешалась в моей голове блеклыми отголосками. Нет, я ничего не забыла. Пережитое достаточно четко рисовалось в моем разуме, но все, что могла, я пересказала. Однако магу этого было недостаточно.

– Высокий? Низкий? Худой? Может быть, ты заметила отметины, знаки…