Снова смерть?

Снова не больно и не страшно.

Это конец.

Или всё-таки не конец?

Прежде чем исчезнуть, как мне кажется, я замечаю, что свет тянется от кончиков моих пальцев к ранам Ричарда. Он смотрит на меня, всё ещё истекающий кровью, и в его глазах так много всего намешано, что ничего разобрать невозможно.

Только вижу, как затягивается вторая улыбка, что ниже рта…

И думается мне, как жаль, что последний миг будет напитан невнятностью, вместо нормального прощания…

Он так ничего и не понял.

И после всего… захочет ли понимать?

Он ли вонзил в меня нож, или это сделала Виктория, чтобы тело вместе с мужем не доставались никому из нас?

Всхлипываю и прежде чем утонуть в холодной тьме, вздрагиваю из-за хлопка дверью и тяжёлых шагов… С факелом и гневным оскалом, в подвал врывается генерал драконов, лэрд Риордан…

Если я выживу, он казнит меня за всё, что здесь было.

Утробное рычание — последнее, что доносится до меня.

Впрочем… во тьме мне чудится, что кто-то горячими ладонями касается похолодевшего тела, поднимает на руки и прижимает к крепкой, широкой груди…

Но я отчего-то в это не верю.

Долгое, долгое время я чувствую, как балансирую на краю. И кажется, что где-то позади стоит Ви, и тянет ко мне руки. Но не для того, чтобы помочь удержаться. Принцесса наблюдает за мной и думает, как столкнуть.

Но мне что-то подсказывает, что после последней выходки у неё слишком мало сил. Ещё какое-то время она не сможет ничего мне сделать.

Впрочем, если я не вернусь в тело, это уже не будет иметь значения.

Связь с ним угасает, а я только и могу, что бороться. Не сдаваться мысленно. Мне не нравится новая жизнь, я не хочу занимать чужое место во всех смыслах.

Но и Ви в нём держится как будто бы только благодаря мне.

Если сорвусь я, очнётся ли она?

Непонятно. Я должна разобраться во всём. Видеть ситуацию не только со своей стороны. И тогда уже принимать какие-то решения. Неважно, что хотят от меня чужие боги. Важно то, что мой бог категорически против того, чтобы сдавать позиции.

И если я попала в этот мир, должно быть хорошее предназначение. Для меня лично. Для Антонины Курочкиной. А не для удобства Алисы, короны или кого бы то ни было ещё. Не для утех фэйри, и не для того, чтобы увидеть смерть мира от лап демонов.

Нужно верить в лучшее.

Это помогает не упасть. Но только не упасть. Не вернуться к свету. И долго так я не продержусь.

В какой-то момент кажется, что всё точно кончено. Что я уже давно упала. Давно на дне.

И в этот миг до меня доносится знакомый красивый голос:

— Ви… Приди в себя.

И начинает пахнуть цветами, из которых варят варено, начинает касаться ладоней тепло и мерцать вдалеке огонь. Я иду на него.

К огню. На голос Ричарда.

И на каком-то шаге начинаю плакать. Ведь всё пережитое за последние дни нахлынывает волной, от которой нельзя укрыться. Слёзы дракона и его кровь. Ненависть Виктории и её страшная, болезненная любовь.

И я между этим. Незнакомка из другого мира.

— Прости меня… — повторяет дракон.

Я всхлипываю и про себя отвечаю: «Да сколько можно уже это повторять? Достал! Сил нету!».

Последние слова срываются с губ Виктории… Я не сразу осознаю, что картинка перед глазами меняется. Я в комнате. Не в своей, но явно в Кроуэле. И Ричард сидит рядом, сжимает мою ладонь.

— Только очнулась, а уже ругаешься… — выдыхает он.

Я вернулась! Получилось! Получилось!

На радостях, переполненная благодарностью за то, что вывел из тьмы, даже подрываюсь вперёд и обнимаю его. За шею, крепко, едва не придушив.

И плачу…

А как поднимаю глаза — замираю. В дверях образуется грозная фигура генерала. Он сверлит меня взглядом и хмуро наблюдает за происходящим.

Что же мне делать?

Как всё это объяснить?

Рядом с Ричардом спокойно, его запах заставляет сердце биться ровнее. Стать генерала Риордана, наоборот, вырывает из равновесия.

Я незаметно выдыхаю, стараясь заранее успокоить себя и подготовить.

С одной стороны, дела плохи.

С другой — я здесь не в кандалах, а это о чём-то да говорит.

Посмотрю по обстоятельствам. Если узнают, что я самозванка, могут и казнить. Но если соберутся казнить саму принцессу, уж лучше признаться, что я — не она.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — лэрд держится весьма формально. Он больше не на стороне своей подопечной? А был ли на ней когда-нибудь? — Принц Ричард рассказал мне о произошедшем. Но хотелось бы услышать историю и с вашего взгляда. Как так получилось, что вы на протяжении нескольких лет держали подле себя ведьму? Предательницу, замышляющую навредить короне?

Я поджимаю губы, отстраняюсь от Ричарда, украдкой заглядываю в его глаза.

Точно могу сказать, что он не смотрит на меня, как раньше. С теплом, с блеском в глазах, с надеждой, с болью. Ничего подобного.

Но обвиняют во всём только Магду. Пока что.

К памяти Виктории сейчас обращаться — плохая идея. Колечко не мерцает алым, но надолго ли? Приходится опираться на те знания, что я уже получила, да на интуицию со смекалкой.

— Мне было одиноко, — выдыхаю я. — В этом замке… — бросаю будто бы укоризненный взгляд на мужчин. — Вдали от людей моего статуса можно сойти с ума. Мне пришлось найти верную подругу в лице простолюдинки. Точнее, мне она таковой казалась. Потом-то Магда призналась, что в прошлом она — лэри из семьи благородной, но обедневшей. Я доверяла ей.

— Поэтому закрыли глаза на то, что она — ведьма? — едва ли не рычит генерал.

Ричард же не сводит с меня испытующего взгляда. Как же интересно, что он сам рассказал. Наши версии должны совпадать.

Но хочет ли муж этого? Хочет ли он меня спасти?

Или всё это — фарс?

Может быть они вообще играют в хорошего и плохого полицейского…

— Я не закрывала глаза, Ваша Светлость, — приподнимаю подбородок. — Во многом Магда открылась мне, но не в колдовстве… А я никак не могла определить это самостоятельно. Во-первых, у неё наверняка имелся при себе амулет, скрывающий проявления магии. А во-вторых, в этом я совсем не разбираюсь. Мои родители были выдающимися личностями, новаторами, изобретателями, писателями. Но с магией связаны не были.

— И тем не менее… — не сбавляет напор генерал, — многие женщины, даже не являющиеся ведьмами, в отчаянном положении… связываются с ведьмами. Или сами желают обучиться их ремеслу. Чтобы насылать порчи и ворожить.

Я выгибаю бровь.

— Вы думаете, что я находилась в отчаянном положении? Зачем же мне обращаться к колдунье, когда у меня есть такой человек, как вы? Ведь вы, — напираю уже я, только совсем другим манером, — никогда не оставили бы меня в беде, не так ли?

На мгновение мне кажется, что в генерале что-то меняется. Попало ли в цель моё высказывание, задело ли, или же вовсе только указало на мою неосведомлённость в их отношениях?

— Вы утверждаете, что не знали о том, что ваша служанка — ведьма. А так же о том, что она замыслила покушение на принца Ричарда?

— Да, это так.

— Тогда как вы оказались в подвале? Женщине вашего ранга не следует спускаться так низко.

Я с полуулыбкой, даже не лживой, бросаю взгляд на своего дракона.

— Меня вела истинность. Разве это не очевидно?

Генерал ухмыляется.

— Почему же вы не почувствовали своего мужа раньше? Практически всё время отсутствия Ричард находился в замке. Как и вы.

Веду плечом.

— Я старалась игнорировать истинность. Как только узнала о ней. Я не могла принять этого. И мы с Ричардом… даже договорились её разорвать. Но волнение за него было выше… выше обид. Жаль, что я не почувствовала неладного раньше. Но рада, что в итоге успела.

Генерал продолжает сверлить меня жёстким, недоверчивым взглядом. Это в конце концов надоедает. Я ни в чём не виновата. И Ви тоже этого не планировала!

— Я не понимаю, что происходит, лэрд Риордан… Пока вы шлялись неизвестно где, я, хрупкая женщина, сделала вашу работу! Я спасла принца Ричарда! А вы меня допрашиваете, словно преступницу.