— Виктория… — выдыхает Ричард, с трудом приподняв голову, вцепившись в неё взглядом. — Разве я это заслужил? Разве ты заслужила того, что предстоит сделать? И последствий, которые непременно не отступят от тебя.

— О, перестань, — улыбается она так нежно, так издевательски, что мне становится не по себе, — разве не понимаешь? Твоя смерть от моей руки — долгожданная мечта. Её исполнение… Ты, ты сам, родной, стоишь всего того, что будет дальше.

Она серьёзно? Правда собирается убить своего мужа? Зная, что тогда скорее всего и её, и Магду и меня просто прикончат.

— Ты убиваешь… нас, — хрипит Ричард.

Она делает к нему шаг, отблески огня забираются в её карамельные прядки, красные всплески играют на бледном, остром личике в догонялки.

— Разве ты не понимаешь? Это ведь единственный логичный конец для нас с тобой. Ты думал, что сможешь просто выбросить меня после этих пятнадцати лет? И найти другую, да? Которая сможет дать тебе наследника… Ну так вот, у тебя никогда не будет детей, других женщин, золота, трона… Ничего. Я отправлю тебя во Тьму. И там… — голос её начинает дребезжать, — мы увидимся снова.

Я пытаюсь вернуться в тело и остановить это. Но ничего, ничего, ничего не получается.

Магда мрачнеет. Исступлённая речь Виктории ей не нравится. Она предлагала другое. Другого же ей хотелось.

Могу догадаться, чего именно…

— Вам нужно освободиться от него! — кричит она, умоляюще сложив ладони на груди. — На его смерти всё закончится. Все ваши беды. И тьма достанется лишь ему одному. А у вас будет новая жизнь. У нас с вами будет новая жизнь, моя госпожа. Разве мы недостойны этого? Не думать больше о тех, кто нас предал…

Виктория останавливается и оборачивается на неё.

— Не думать о нём? О чём же тогда?

— Ну как же… Если даже после его смерти вы не забудете о нём, значит, он всё-таки победил… И власть над вами продолжает иметь. А это… так не должно быть. Вспомните себя, какая вы на самом деле замечательная, вы достойны большего, достойны новой жизни.

— А, знаешь, — ухмыляется Виктория, — ты права…

Она делает ещё один шажок к ведьме, аккуратный и грациозный. Несмотря на спор, Магда любуется и этим движением. Во всём, что делает принцесса, есть тяжёлая красота. И в том, что происходит спустя мгновение.

Она заносит клинок над Магдой и со смешком вонзает его в её шею. Женщина не до конца успевает это осознать. Она широко распахивает глаза и открывает рот. Она не верит.

Моё сердце разрывается, когда я понимаю это.

Даже когда Виктория делает рывок и вытаскивает клинок, заставляя литься и бурлить багровую кровь, Магда не верит.

На ресницах принцессы слёзы.

Она правда бессердечная убийца?

Или у неё не было выбора?

Я не знала, что магия ведьм так работает, но со смертью женщины, незаконченный ритуал перестаёт напитываться магией. Дракона больше ничего не терзает, кроме глубоких ран.

Магда валится на колени, затем лицом в каменный пол. Ещё несколько мгновений она дёргается в луже собственной крови.

Ричард пока ещё слишком слаб, чтобы подняться.

Виктория не сводит с него взгляда.

Неужели думает добить?

Пальцы принцессы сильнее смыкаются на рукоятке клинка. Она делает шаг к принцу. А затем бросает прожигающий, полный ненависти взгляд… на меня.

— Виктория, — выдыхает Ричард. Имя её — словно бы молитва. И нет в его красивом, низком, бархатном голосе ни капли страха. Только какая-то невозможная, смертельная усталость. И всё напряжение, что держало его в плену, отступило.

После того, как он убедился в том, что перед ним не его истинность.

Ставки будто бы снизились.

И ничего кроме истощения не осталось.

— Что происходит? — спрашивает он спокойно. — И как давно?

Принцесса ухмыляется.

— Твои настройки сбились, и ты тут же охладел, дракон. Справедливо ли это?

Он кривится, приподнимает уголок губ… На красивом, сером лице проявляется насмешка. Мрачная, болезненная, притягательная. Сердце пропускает удар. Ох, Ричард, смотреть на тебя всё равно, что пить яд. И отвести глаза невозможно.

— Я никогда не любил тебя, — глухо произносит он, глядя в глаза жене. — Никогда. До недавнего времени. А теперь снова… — дракон скалится. — Ну, давай же, режь! Я уже тебе не верю…

— Никогда? — тянет Виктория.

В синих сейчас глазах Ричарда мелькает золотистый блеск, искра магии.

— Мне жаль, — чеканит. — И я прошу прощения. А больше не знаю, что сказать. Я ничего не… чувствую. И больше, не вижу смысла. Так что? — выгибает бровь. — Если ты это не сделаешь, придётся мне.

— Только что пел песни о том, как хочешь меня спасти. Лгал, значит?

— На удивление, нет.

Я смотрю будто со стороны и не могу понять мыслей и чувств Виктории.

Она может зарезать его. Наверняка, его слова отзываются в ней точно такими же ранами. Хотя нет, раны принцессы куда более глубокие, застарелые, гниющие, сочащиеся сукровицей…

Иногда мне кажется, что она сама уже давно стала одной сплошной незаживающей раной.

И нет больше той девочки, которую звали принцессой и без всякого брака с принцем.

Умной, задорной, смелой, непосредственной.

Ричард выглядит не то что растерянным, а даже злым, одинаково годовым и умереть и убить.

Я ещё ни разу не вылетала из тела вот так. А, значит, он не чувствовал прерывания связи. И действия Виктории принимал за действия своей истинной. Сейчас же впервые к нему вернулись все те эмоции, что он испытывал, глядя на свою жену. У него не осталось мотивации быть хорошим, веры и какого-либо смысла. Богиня подарила ему сказку, эйфорию при виде женщины, в чьё тело я попала, желание быть лучше ради неё, блеск в глазах и надежду на лучшее. А после Виктории просто вырвала источник этого из своего тела, швырнула своего дракона в серую, холодную реальность, полную безразличия, брезгливости и тихой ненависти.

Хотя ненависть принца на поверку и может оказаться заглушенным чувством вины, с ним в чистом виде слишком сложно жить, проще обвинять девушку, которую совратил и растоптал.

Проще её убить.

Тоской наполнены его красивые глаза, усталостью, словно ртутью, каждая клетка тела.

И это передаётся мне.

Это убивает меня.

Впрочем, может, я уже невозвратно мертва?

И только его жизнь, последняя ниточка, удерживающая меня призраком на месте?

Всхлипываю. Слёзы не льются, но чувствую застрявший в горле ком.

Стискиваю кулаки.

— Боже, хватит быть такой тряпкой! — выкрикиваю. — Возьми себя в руки и стряхни её с себя!

А Ви-то меня слышит…

Она поняла, что ничего хорошего дальше не будет, их с мужем конфликт зашёл в тупик…

Я до последнего надеялась, что она не станет. Не станет вредить ему. Ведь чтобы так сильно ненавидеть, когда-то давно нужно было до безумия любить.

Но принцесса перерезает ему горло.

И наслаждается моментом, льющейся из раны багровой драконьей кровью.

Её так много… Откуда у него столько крови? Разве она уже не должна была закончится?

Я вскрикиваю и подрываюсь к нему. Земля будто проваливается из-под ног. Но мне всё равно. Так не должно быть. Только не так. Нет. Пожалуйста…

Господи, пожалуйста…

Нет!

В какой-то момент понимаю, что крик доносится уже из глотки принцессы Виктории. И слёзы, мои слёзы текут из её глаз…

С трудом Ричард приоткрывает веки…

Паника тонет в синем море его радужек.

Он снова меня чувствует.

Он умирает.

— Ричард… — я всхлипываю.

Всё повторяю про себя, что так не должно быть. По слишком многим причинам. Впрочем, вся рациональность растворилась в его крови. Я просто не могу вынести его смерть. Голос сначала охрип, а затем и вовсе пропал.

У меня нет ничего, кроме желания спасти и спастись.

Но уже поздно…

Опускаю взгляд. Рукоятка кинжала торчит из груди. Из тела принцессы Виктории. Моего тоже.

Всё заливает золотистый свет.

Точно такой же, как тогда после аварии. В машине.