По дороге не выдерживаю и хохочу, сбивая дыхание.

Боже, какой же бред… Он меня поймает на раз два! И как я ему объясню своё поведение?

А если он громадиной обернётся и полетит?

Кажется, всё зависит от того, насколько крепкие пальчики у Ру. Генерал-то наверняка на многое способен, если применит силу. Но как её можно применять на маленькой девочке?

Она, как оказалось, прекрасное оружие и против демонов и против драконов…

Ловлю себя на мысли, что какая-то сила буквально тянет меня на холм, снова посмотреть в глаза демону, а ещё — найти те самые странные деревья, что по описанию похожи на кофейные.

Это чем-то напоминает истинность.

Этому сложно сопротивляться.

Снова какая-то магическая уловка?

Я тут всего ничего, а уже смертельно устала от этого волшебного манипулирования со всех сторон!

Чем ближе я к холму, тем быстрее начинает стучать сердце.

Может быть, не стоит?

Едва ли демоны станут кого-то убивать… А остальное поправимо, с остальным можно разобраться и позже… Уговариваю себя, а ноги сами ведут вперёд.

Пока меня с головой не накрывает дурное предчувствие, а вместе с ним и тень от огромных древесного цвета крыльев дракона.

Обернулся всё-таки. Совсем уже…

Ну подумаешь, я теперь Евпатий, чего психовать-то…

Останавливаюсь. Что ж, придётся сдаваться. Сделаю вид, что это очередное представление Виктории. Мне кажется, никто не удивится такому перформансу. Или же стоит ему рассказать про демонов и попросить помощи?

Дело в том, что я не доверяю короне. Вот вообще. И интуиция кричит о том, что никакие свои дела не стоит обсуждать ни с кем из её представителей.

И если скажу, отдам врагам нечто ценное. Или вовсе позволю им это разрушить.

Но это всего лишь интуиция… есть же ещё и здравый смысл, в конце концов.

Только мелькает эта мысль, как замечаю в тени деревьев сверкающие жёлтые глаза. Высокий мужчина с фиолетовой кожей протягивает мне руку. Я нахожусь в нескольких метрах от него. Хлопаю ресницами и — бам! — уже рядом с ним.

И пальцы мои в его красивой ладони…

Во-первых, я уже начинаю подозревать, что в этом мире нельзя моргать, а то события меняются слишком уж стремительно.

Во-вторых… кажется, метка фэйри всё же сыграет свою роль, и так просто от аспидов не уйти…

Пиранья улыбка — последнее, что я вижу в мире, где над сосновыми пиками летают драконы, где всем правит взбалмошная Богиня.

Я не оказываюсь в глубокой норе, где свет есть только от фосфоресцирующих грибов, где мягкая постель — замшевый слой мха.

Не оказываюсь и во дворце, сплетённом из миллионов тонких ивовых веточек. Во дворце, что свисает с огромной сосны, которая держится корнями рядом с обрывом, за которым лишь бесконечный холодный океан.

И даже в хрустальном бокале со скотчем, приготовленным специально для повелителя зла я себя не обнаруживаю.

Хотя все эти сбивчивые образы и мелькают перед внутренним взором.

Через десятки разноцветных миров, к которым у фэйри есть ключи, за руку меня проводит один из аспидов. В конце концов, перед нами появляется до боли знакомая мне дверь. Слегка обшарпанная уже дверь в мою квартиру.

Только когда она открывается и мы входим в прихожую, где ни одна деталь не изменилась с последнего моего пребывания в этой иллюзии, я словно отмораживаюсь, прорезается голос, прорывается возмущение.

— Издеваешься надо мной? — я знаю, что всё это — сотканный из моей же памяти мирок, что всё не по-настоящему, что у этого аспида, черноволосого, красивого жуткой, нечеловеческой красотой, в руках вся власть, вся моя жизнь — в его холодных пальцах. Но всё равно хватаюсь за зонтик, свисающий с вешалки, и выставляю его против ухмыльчивой твари. — Что тебе от меня нужно? Значит, вы всё-таки забираете отмеченных по второму разу?

Прям местные пришельцы, ей-богу!

Он улыбается в ответ. Странно улыбается, будто пытается спроецировать на гладком лице человеческую эмоцию. Выходит жутко. Или жути эта тварь и пытается нагнать?

Замахиваюсь… если не выживу, то пусть он хоть по морде получит!

Вот только зонт рассыпается облаком цветной пыли, аспид окидывает меня насмешливым, снисходительным взглядом, проходит в (мою!) гостиную, заломив руку за спину и кивнув, мол, иди за мной.

Убегать смысла нет. Я только надеюсь, что он сам — реален. Что чего-то хочет от меня, а не просто вытягивает вместе со своими сородичами жизненные соки, воспользовавшись тем, что Ричард далеко.

Если я снова стала якшмой, мне уже не спастись…

Он вальяжно располагается в кресле и указывает мне взглядом на диван напротив. Я вместо того, чтобы припарковать свою пятую точку, начинаю ходить из стороны в сторону и рассматривать старый турецкий ковёр под ногами. Ещё бабушка покупала… Бросаю взгляд в окно. Там ничего странного, мой двор, мой мир, моя ускользнувшая жизнь…

Становится горько, но я держусь.

На этот раз знаю, что я всё в том же мире. Пусть и пространство, слой, скорее всего, изменился. Со мной играют, меня хотят вывести на эмоции. Зачем?

Чтобы повеселиться?

Насколько я поняла, это основное занятие фэйри — веселиться. Веселиться за чужой счёт, разумеется.

— Знаешь, что я попаданка. Почему в прошлый раз ничего не сказал Ричарду?

Он облизывается и, наконец, произносит:

— Я говорил. Он не услышал. В конце концов, он всего лишь драконы. Они слышат только себя.

— А то фэйри прислушиваются. Ни к чужим желаниям — точно!

— Зови меня Багулом, — отвечает он. Я выгибаю бровь, потому что об этом и не спрашивала. — Обычно людей интересуют такие формальности, как имя. Метка на твоей коже — моё имя. И ты — моя.

Хочется придушить его. Хоть один мужчина в этом мире скажет мне что-нибудь новенькое? Все сплошь и рядом куда ни плюнь думают, что имеют право на притязания разного характера…

— Почему твоё лицо иногда похоже на сморщенный фрукт? Возрадуйся, дитя. Я думал съесть тебя, но разве это не расточительно? Теперь, когда ты одна из нас, когда мы знаем все твои секреты, мы можем следить за тобой.

— Следить? — меня передёргивает.

Он говорит про каких-то «мы», и мне уже кажется, что комната переполнена фэйри. Я их просто не вижу. Зато чувствую сотню взглядов разного характера.

Багул вдруг оказывается за моей спиной на диване, растягивается там, словно кот и так же сладко и страшно зевает клыкастой пастью.

Его глаза мерцают неестественно ярко.

— Значит, — с опаской спрашиваю я, — ты не собираешься меня убивать?

Он смеётся. Стекольно. Холодно. Откровенно.

Чувствую, как кровь бурлит в моих жилах.

— Сейчас? Нет. И всё ещё нет. Нет, нет, нет, нет, нет… Сейчас, — через каждое мгновение у него меняется выражение, — нет… Хотя… Возможно. Может быть, ты бы хотела умереть здесь, на своей кровати. Или на этом ковре. Может быть. Хотя нет… Всё же нет. Я чувствую, что тебя ведёт дорога приключений. Чувствую причастность, ведь ты теперь — дочерь моя. Мне интересно. Я хочу узнать… Хочу узнать, что дальше. Но ты можешь спросить меня ещё. И ещё. И ещё. И я скажу тебе правду.

Передать сложно, насколько это жутко. Эти существа не знают, что такое любовь, что такое печаль, что такое сочувствие. Я — одна из них. Отмеченная его именем. Теперь и вне Ночи Золотого Рога он может прийти ко мне. И по поверьям людей эти встречи не должны приносить плохого. Но люди ошибаются, а планы фэйри, как и их настроение — очень переменчивые.

Кажется, мой список дел расширяется.

Нужно избавиться от сделки с Рио, избавиться от Виктории.

Разорвать истинную связь с Ричардом.

Отделаться от королевской семейки.

И теперь ещё и от фэйри…

Что-то подсказывает мне, что последнее — самое сложное.

Впрочем, может, я смогу быть достаточно забавной, чтобы меня не трогали.

Имитирую его жуткий смех. И на удивление у меня получается. Словно тысячи стеклянных шаров падают на мраморные ступени бесконечной лестницы. Запрокидываю голову и… прыгаю на него.