Девочка тут же протягивает ладошку.

— Ну, теперь возвращай!

— Тебе?

— Ну, конечно! Я подумала, может быть то, что ты подаришь букет такой милой маленькой лери, как я, поднимет тебя на ноги. Давай уже!

В её глазах мерцает буквально: «Ух, давай быстрее, хочу скорее рассказать, что мне принц Ричард подарил цветы, и что он станет моим мужем и вообще!».

Конечно, Ру никакая не лери, но это даже к лучшему.

У неё есть шанс быть счастливой, когда вырастет. Хотя о чём это я… Есть или нет, такая как Ру его из-под земли достанет!

Ричард даже хмурится в ответ на такое вопиющее поведение. И с букетиком в руках переводит на меня взгляд, мол, давай тебе подарю. Я усмехаюсь, но делаю большие, «страшные» глаза и едва заметно качаю головой. Ещё чего, отдай маленькой женщине её цветы, дурень, хочешь навлечь на нас всех беду? Кому как, а мне такая хваткая соперница не нужна. Он с поклоном отдаёт ей несчастные полевые цветы.

Мне казалось, что Ру порадуется.

Но она… топает ножкой и закатывает глаза, а затем бросает:

— Цветы, значит, мне даришь, а обнимаешь другую!

Меня потряхивает от беззвучного смеха. Ричард же слишком удивлён, ему светские девицы забили голову своими манерами, он никогда не видел таким маленьких девочек. Тех, что смеются звонко, говорят, что думают и врут беззастенчиво и обворожительно. Таким если поверил, то сам виноват, ведь только дурак попадётся на крючок.

— Но она, — отвечает он недоумённо, — моя жена.

Ру бросает на этот раз цветы, которые сама же и собирала. Выкрикивает:

— Да ты уже определись! — и убегает прятаться за камень.

— Что это было? Кто занимается её воспитанием? Она знает, кто я такой?

Даже хватка его становится мягкой, словно сливочное масло, что забыли убрать в холодильник, так что мне не составляет труда подняться на ноги и отойти на шаг.

— Знает, поэтому и пытается привлечь твоё внимание.

— Но она ребёнок. Дети не должны думать о таких вещах.

Я качаю головой.

— Ты что никогда маленьким не был? Да дети только и думают, на ком женятся и за кого замуж выйдут.

Он сдвигает красивые брови, растирает шею, глядит на меня недоверчиво.

— Я думал только о троне… — шепчет скорее самому себе, чем в ответ мне. — Ви… — поднимает светлые глаза, мерцающие в сиреневых сумерках серебром. — Я не обманывал тебя. Сейчас. Я не могу всегда контролировать мрак во мне, ты моя истинная, ты можешь улавливать его. Не слушай. Не обращай внимания. Тебя это не должно заботить.

Я вздрагиваю.

Краем глаза замечаю свечение у основания среднего пальца на левой руке. Но не хочу смотреть, не хочу верить в то, что так быстро получила четвёртую метку истинности. За что же на этот раз?

— И спасибо.

— За что, Ричард?

— Ты была рядом, ты поделилась со мной жизненной энергией. Я смог обернуться. Благодаря тебе.

В этот миг он тоже замечает свечение. Я, наконец, подношу ладонь к глазам. Маленькая красивая метка в форме четырёхконечной звёздочки. Странное чувство. По сердцу разливается тепло. В хорошем варианте, в лучшем мире и с лучшим истинным всё это должно было принести мне радость и спокойствие, уверенность в нашей связи, в правильности происходящего. Но здесь и сейчас даже в свет и тепло вплетаются тьма и холод. Привкус горечи. Я не чувствую, что Ричард виноват в появлении очередной метки, не кидаюсь его обвинять, как в прошлый раз. Но мне всё равно обидно. Слеза скатывается по щеке.

Дракон вдруг оказывается позади, приобнимает меня за плечи, заставляя вздрогнуть.

Не отталкиваю только потому что боюсь, что тогда он упадёт. Он всё ещё невозможно слаб. Это всё ещё слишком для него.

Может быть, он смог бы победить тысячу врагов. Но подневольная и строптивая истинная ему не по зубам — увы.

— Прости… — шепчет.

— Нет, не нужно… Всё равно ничего не изменить уже. Я бы помогла тебе снова, пусть тогда и не знала даже, как именно помогаю. Сможем добраться до Файв-Улла?

— Да. Я обернусь снова. Виктория…

Её имя на его устах звучит как чистая боль. По крайней мере, так оно отзывается в моём сердце.

— Что?

— Я зря решил, что могу заставить тебя передумать. Я не знал… многого не знал. Ещё больше не понимал.

Я облизываю губы и оборачиваюсь в нетерпении. Он совсем близко, я чувствую кожей жар его дыхания.

— Что ты хочешь сказать? Это какая-то уловка?

— Нет, увы, моя принцесса, — он улыбается, нежно и болезненно улыбается. Я запрокидываю голову, чтобы с недоверием посмотреть ему прямо в глаза. Попытаться хоть что-то понять. — Действительно, в то время, когда истинность формируется, предательство может разорвать связь. Нет никакой гарантии, что это не оставит на нас следа, что это не выйдет боком, что вообще получится. Наша связь — слишком тонкая материя. Иначе не было бы противостояния Ириды и Аарона.

Я моргаю. Ириды и кого? Слава богу, память Виктории в ту же секунду посылает мне нужную информацию. Оказывается, это парочка из враждующих семей, единственные в истории, кто пытались избавиться от своей истинности. И да, им это так и не удалось.

Вообще-то, это история со счастливым концом, но не для меня.

Ведь если у них не получилось, нет никакой надежды, что получится у нас с Ричардом.

Может быть, принц на это и рассчитывает?

— Поедешь в столицу?

— Зачем?

— Ну так… Навестить какую-нибудь свою фаворитку?

Ричард мрачно усмехается.

— Едва ли у меня получится. Я хочу отпустить тебя. Это решение может стать предательством. Если оно будет искренним.

— Всё не может быть так просто…

Он кивает.

— Да. Отказаться от тебя будет непросто.

Я замираю, не сразу найдясь с ответом. А если бы даже знала, что сказать, это пришлось бы не к месту, ведь у нас появилась новая проблема. Над холмом пролетает чёрный дракон. Он делает круг, разворачивается, пикирует вниз и уже спустя несколько мгновений оказывается в нескольких метрах от нас.

Будучи высоким, темноволосым мужчиной.

— Как неловко, — выгибает он бровь, — я, должно быть, помешал романтической прогулки по лесу.

— Скайлер, — отзывается Ричард.

— Принц, которого никто не любит! — подбегает к нам Ру. Она вцепляется в юбку моего платья, прячась за мной и Ричардом.

Скайлер в ответ на это смеётся. Красиво. И переводит на меня странный взгляд.

Он похож на моего мужа. Сказать бы — неумолимо или поразительно, но что в этом поразительного, если они родились в один день? Скорее должны удивлять различия, у Ричарда волосы каштановые, у Скайлера иссиня-чёрные. Его кожа гораздо бледнее, глаза льдистые, но взгляд не холодный. Напротив, даже слишком горячий для той молвы, которая о нём бродит по Файрэ-Лире.

Холодный чёрный дракон, ход мыслей которого неясен, а, значит, опасен для простых смертных.

От Ричарда ждут, что его правление не будет отличаться от правления его отца. Они очень похожи. А Скайлер — белая ворона.

И даже бесшабашная Ру не хочет быть его женой.

А что насчёт меня? Как Виктория к нему относилась? Любопытно, но информация не приходит сама, а, значит, нужно покопаться, чтобы её достать. Это делать я опасаюсь, особенно, сейчас, когда Ричард слаб, а рядом его соперник.

— Значит, — тянет Скайлер, — слухи правдивы. Он скользит взглядом по лицу Ричарда, где всё ещё сияет след от моего языка… Выгибает бровь, на моих губах, на худой конец на моей скуле, ничего нет. — А где метка Виктории? Или… — он прикусывает клыком нижнюю губу на мгновение, — это слишком личный вопрос?

Я бы могла показать ему ладонь, мне несложно. Но не знаю, насколько это будет уместно сейчас.

Мне вдруг стал очень интересен брат Ричарда. Есть в это мужчине что-то тёмное, загадочное, а, значит, привлекательное для моего пытливого женского ума. Хочется скорее переговорить с Алисой.

И в то же время я, как истинная принца Ричарда, чувствую неумолимое напряжение в воздухе. Мне это не нравится. Как бы много сложного и неприятного ни было между мной и моим драконом, между ним и Викторией в том числе, мне хочется защитить его, прикрыть, подстраховать. Перед лицом брата.