Вот это мне не нравится.

Независимостью и не пахнет.

Надо срочно что-то решать.

— Я думаю, Сирина, мы сможем организовать всё и своими силами. Пока не нужно ни с кем говорить.

— Но как же… у нас не так много денег осталось.

— Знаю, дайте мне подумать. А пока что… Гарольд, ты должен скроить для меня кое-что особенное. Сирина, позови, пожалуйста, тех, кто сможет заменить мне в комнате шторы, постельное, этот ковёр и ещё несколько моментов. Да и гардеробная… — перевожу взгляд на дверь напротив гобелена с тайными входом, которую и не сразу заметила — она сливается со стеной. — Не уверена, что она мне вообще здесь нужна. Для повседневной носки вещи можно убрать и в шкаф. Всё вычурное пусть пылится в той комнате, где мне стало плохо.

— А что будет в гардеробе? — уточняет камеристка.

Я отвечаю с улыбкой:

— Мой кабинет. Ну что застыли? У нас сегодня много дел, давайте в темпе вальса… И да, кто-нибудь пусть позовёт ко мне Магду. Хочу сменить причёску.

Да-да, на протяжении всего времени, что я говорю со слугами, хожу по комнате, строю планы, не перестаю чувствовать на себе неодобрительный взгляд Алисы. И вот в чём проблема? Она должна меня просвещать, пусть будет так. Но не её вина, что я не хочу делать всё то, что мне предрешено. В судьбу я никогда не верила, и сейчас она вместе с истинностью очень напрягает. Я, может, хочу стать лихой разбойницей с зелёной шапкой или бродячей гитаристкой. Может, хочу построить свой приют, хочу помогать эльфам, хочу просто путешествовать по волшебному миру! Передо мной должны быть открыты все дороги. Да, с оговоркой на нравы людей. Но и их нужно менять в лучшую сторону, а не просто терпеть. Хочу облагородить себе местечко, и так уж вышло, что пока что это резиденция Виктории. Начнём с неё, дальше видно будет.

Почему Алиса недовольна? Разве лучше было бы, если бы я переступила через себя, заткнула голос разума и просто поддалась блаженству истинности? Что Ричард вообще сделал, чтобы получить истинную? Своей жене изменял, а потом недосмотрел, и она умерла? Как-то маловато будет. И красивой мордашкой тут не отделаешься!

Так что всё логично.

— Но госпожа Элинор никогда не носила ничего подобного… Это что-то западное? Южное? Вы хотите опередить моду? Предугадать её? Принцесса Виктория, не сердитесь, но вы должны понимать, что это очень рискованно. Ваши попытки могут всех впечатлить, могут вызвать разве что смех…

Пока я сижу за столиком с зеркалом и разглядываю себя, Магда ходит из стороны в сторону и ужасно волнуется. Всё-таки Викторию окружали очень милые люди. Муж только — досадное исключение.

— Ни Элинор, — загибает она палец, — ни Альдата, ни Капиида, ни Улада, ни Катерина, ни Нинааль Бром никогда не стриглись так коротко! Они завивали волосы, выпрямляли, красили, делали высокие причёски, заплетали витиеватые косы, носили тяжёлые парики и промоченные духами салфетки на затылке, но чтобы так…

Я позволила себе вольность — штора не прикрывает одно из дальних окон. Ловлю на себе тёплый, ласковый солнечный луч и нежусь в каком-то мягком чувстве родом из детства. При этом отвечая Магде вполне серьёзно:

— Ну вот и хорошо. Пусть ваша Элинор, Альдачтотам, Капипаста, Ульяна и Катерина, и даже Нинель кусают себе локти, потому что не были первыми. А я повторюсь, что делаю это для себя, а не для того, чтобы кого-то поразить. Принц уже мой.

— Да, — как-то сурово отзывается Магда, вмиг в её взгляде мелькает что-то тёмное, — и вы его простите?

Отвечаю не без удовольствия:

— Нет, не прощу.

Магда замирает, будто не веря в это. Будто всё, о чём она говорила, должна была перечеркнуть истинность. Но то, что для меня ничего не изменилось, её удивило. Приятно удивило.

— Тогда всё сделаю.

Уже с куда большей охотой она берётся за большие ножницы из белого металла. И на пол падает первая карамельная прядь волос. Я всё хотела и всё не решалась, откладывала, маялась над идеей сделать себе каре. Теперь самое время! Неприлично, непринято? Так я всего лишь ненужная, опальная принцесса, которая живёт в глуши. И кому какое дело?

Магда, видимо, никогда раньше этим не промышляла, она очень осторожно и медленно работает. Настолько, что я даже успеваю потерять свой возбуждённый настрой и зеваю. Ночь не спала, а плясала с аспидом. Мне даже кажется, что я помню, как он, сине-фиолетовый, танцевал рядом и манил за собой…

Хочется выпить… кофе. Интересно, он у них есть?

Пытаюсь пошерудить в памяти Виктории. Ни-че-го. А как насчёт просто бодрящих напитков? В мире магии должен найтись способ…

— Магда, я с ног валюсь, а день только начался…

— Так поспите, Ваше Высочество. Мы сейчас закончим, и никто вас не потревожит. Даже принца Ричарда не пустим.

— Нет, потом спать ночью не буду, не хочу… Нет ли чего-то бодрящего?

Она хмурится, затем отвечает довольно серьёзно:

— Можно переговорить с демоном сна, конечно… Но я бы не рисковала. Возьмёт много дрёмы, потом будет бессонница. А бессонница — это круги под глазами, головные боли, морщины, тусклые волосы…

Кхм. Демон. Демон сна. Интересно. На этот раз память Виктории выдаёт информацию. Оказывается, в мире есть некие «бытовые», то есть мелкие демоны, которых можно вызвать, чтобы решить не очень крупные вопросы. Но как водится, это может привести к крупным последствиям…

— Забирают желание спать, значит, — произношу я задумчиво. — Но разве от этого не должно быть усталости?

— Если злоупотреблять, то будет, конечно. Этот демон вообще издеваться любит. Потом люди добрые хотят спать, а не могут.

Я снова зеваю. Нет, одну бессонную ночь перетерпеть можно. Да и спать лечь можно. Но я правда хочу сегодня быть во всеоружии. Отосплюсь, когда Ричард уедет. К тому же, как понимаю, фэйри из меня силы-то потянули, это не простая сонливость…

— Здорово, — мой жизнерадостный ответ, должно быть, звучит подозрительно, ведь минуту назад Магда что-то говорила про издевательства. — Быстро он хоть приходит? У меня полно дел.

— Ох, Ваше Высочество, стоит ли оно того? C демонами связываться ещё хуже, чем с драконами. Они ещё вас в свою базу занесут и будут письмами забрасывать!

Я смеюсь.

— Письмами?

— Да вы будто с луны свалились… — впрочем, подозрение в её голос не закрадывается. — Предложения свои рассылать «очень выгодные». Так ладно один! Он один связь с вами раздаст вообще всем своим дружкам. Демону голода, зубному демону, демону огня, да богиня только знает, сколько их на самом деле… Вот! И будут за вами бегать, будут просить что-то продать, что-то купить… Ушлые! Принцессам нельзя с ними связываться, это удел всяких крестьян да иже с ними…

— А я не пробовала никогда, — отзываюсь легкомысленно. — Хоть взглянуть хочу на одного. Поможешь, Магда?

У меня наклёвывается интересная мысль насчёт этого демона, но уже даже не знаю, когда смогу её осуществить. Потому что дверь в мои покои открывается. И — без стука — твёрдым шагом заходит Ричард. У замка он был нежным, будто ни в чём не уверенным, мягким. Сейчас же дракон своим видом напоминает мне о нашей первой встречи. Собранный, с жёстким взглядом, весь такой ухмыльчиво-ненавидящий и будто бы холодный.

Но он быстро меняется, когда понимает, что происходит.

Магда в последний раз чикает ножницами, последняя карамельная прядь падает на пол, который покрывает теперь вся моя немалая длина.

— Что. Ты. Творишь? — едва ли не рычит.

Ну, мы это уже сто раз видели. Мы это уже сто раз проходили.

— Магда, спасибо большое, — киваю ей. — Ступай.

— Вам нравится? Навроде и ровно, Ваше Высочество, — она нарочито не обращает внимания на принца. Вот это мне точно нравится. Бросаю взгляд в зеркало. Да и свой облик тоже. Выгляжу даже ещё свежее, моложе, задорнее. А задору этой резиденции точно не хватает.

— Очень, — улыбаюсь ей. — А теперь ступай.

Разумеется, наш диалог происходит под эфемерный звук закипающего от гнева, словно чайник, Ричарда.