— Это ты правильно думаешь, Хван…

Генерал Ли ходил-бродил из угла в угол до вечера, а потом огорошил всех, заявив, что сам поедет и посмотрит. Как ни отговаривали его — ничего не вышло.

— Я не могу вести войско вслепую.

Маскируясь под ниппонца, Ли Чжонму полностью срезал свою седую длинную бороду, гладко выбрил подбородок, и… Гвануку показалось, что он это сделал с большим удовольствием.

На этот раз на разведку отправился переодевшийся отряд из двух десятков всадников. Гванука с собой не взяли. Уже потом у Чхве Сука он выспросил подробности.

— Сначала долго ехали по взгорью. Там везде дороги проложены и довольно удобные, но такие узенькие — большому войску неудобно ходить. А после спустились в низину. Большая равнина! Она частью уходит на запад — к городу Хакате. Путь к нему запирает замок Дадзайфу. Другая часть — где река протекает — идет на юго-запад. Вот там этот Аябэ и стоит. Днем мы понизу проехали — ух, и внушительно там всё! Не хотел бы я на эти валы лезть… А вечером генерал нас в горы потащил. Всё, что могли облазили. Дорог нет, отряд там незаметно подвести можно. Только какой смысл — всё равно Аябэ ров и вал со всех сторон окружают. Единственное — оттуда можно сразу самую верхнюю часть замка штурмовать. А сиятельный наш — старик-то старик, а ползал по самым крутым скалам! Потом, правда, в седле еле сидел, но в горах за ним было не угнаться!

Сам Ли Чжонму Гвануку ничего не рассказывал. Наоборот, заперся в кабинете с Чахуном, и о чем-то они приглушенно, но яростно спорили.

Через день войско выступило в поход.

Ли Чжонму велел на прощанье съесть почти все запасы риса, а остальное имущество, по возможности, взять с собой. Мастера за почти месяц сидения в замке наделали около сотни легких двухколесных тележек. Поразительно, но у самих ниппонцев никакого транспорта видно не было. Они возили грузы на лошадях и волах, хотя, большей частью, на собственных спинах (ибо лошадей и волов на острове тоже водилось немного). Чосонцы, кстати, тоже тележки тащили сами, без тяглового скота. Но всё удобнее, чем на своих плечах.

Двухтысячное войско ползло по узеньким горным дорожкам. Гванук с грустью выдал шедшему рядом Гото Арите:

— Разве мы не делаем то самое, что хотят от нас твои Мацуура?

Ниппонец только промолчал в ответ, а оказавшийся вблизи Угиль Звезда хмыкнул:

— Не веришь в нашего старика? — и добавил. — Его уже и стариком не назовешь…

— Это из-за бороды, — пояснил адъютант О. — Вернее, из-за ее отсутствия. Генерал Ли сразу стал моложе выглядеть.

— Я помню, как мы практически тащили его на себе во время штурма Фунакоси, — покачал головой тигромедведь. — Слабый, неуклюжий тюлень. А теперь? Возраст, конечно, берет свое, но я вижу, каким он стал крепким.

Гванук мысленно согласился с полковником Головорезов. Он нередко видел, как, оставшись наедине, Ли Чжонму старательно делает какие-то странные упражнения. Занимается с хвандо, почему-то упорно держа тяжелое оружие в одной руке. Бывший слуга не знал генерала до похода, но тот явно изменил свой образ жизни, покинув Чосон. И менялся сам.

…Армия идет намного, намного медленнее небольшой группы всадников. Только через три дня она спустилась с горных дорог на равнину и двинулась на юг — к новым горам. Впереди уже понеслась паника, крестьяне разбегались кто куда: одни искали помощи у господ, другие — в укромных местах.

С гор в реку стекало множество ручейков, веками протачивая там целые ущелья. В одно такое армия Ли Чжонму и решила занырнуть.

— Наши пуш-ки не будут участвовать в этом бою, — кратко пояснил генерал на сборе. — Не хватает боезапаса и нет возможности тащить их на высшие уровни замка. Орудия мы спрячем в лесу, оставив караулить полроты Головорезов. Мы же ударим по замку с двух сторон. Дубовый полк и генеральская конница идут дальше по долине и подступят к Аябэ спереди. Хван, идите не спеша. Завтра с утра блокируйте нижнюю часть замка. Сильно не рискуйте. Если люди Сибукавы совершат вылазку — отходите. Попробуйте заманить их под удар конницы. Берегите людей, не теряйте их в штурме. Разве что совсем никого на нижних уровнях не будет — тогда занимайте. Если враг вдруг побежит — а такое может случиться — не пытайтесь их всех поймать или перебить. Наша цель — занять замок, а всё остальное неважно. Поэтому никаких лишних смертей. Головорезы, Стена, Бамбуковый и Собачий полки идут со мной в горы. Мы ударим в спину, после сигнала.

— Какого? — не удержался Хван.

— Не переживай. Сигнал не пропустит никто. Либо его совсем не будет… Но тогда к тебе придет гонец с новым приказом.

Войско разделились, и почти полторы тысячи чосонцев с ниппонскими носильщиками двинулись в горы. Всё самое тяжелое и почти все тележки оставили с пуш-ка-ми — по горному бездорожью им не пройти. Гванук недоумевал, почему пуш-ки оставили внизу, а огнестрельщики лезут в горы. И у каждого за спиной по увесистому кожаному заплечному мешку (их тоже в свое время нарисовал генерал и поручил мастерам изготовить пару десятков). Шли до ночи. Уже в полной темноте отряды аккуратно выводили на позиции, где тем предстояло ночевать без костров (а уже стояла глубокая осень!). Сам же Ли Чжонму с людьми Чахуна и полуротой Головорезов полез на самую высоченную в округе скалу.

Истерзанный ветрами и дождями, этот утес, напоминающий то ли голову какого-то монстра, то ли закутанного в шкуры охотника, нависал над всей округой — даже над замком Аябэ.

Оседлав «загривок» монстра, чосонцы и не думали отдыхать. Почти полная луна неплохо освещала открытые места, только вот главнокомандующему нужны были не особо открытые. Он еще с прошлого раза оставил какие-то пометы и сейчас уверенно вёл огнестрельщиков по ним. Обычно, это оказывались какие-то промытые водой ямы, расщелины. Канониры, один за другим, вынимали из заплечных мешков тяжелые медные сосуды и закладывали их, следуя указаниям старого генерала.

Гванук, наконец, начал догадываться и в суеверном ужасе покрыл себя охранным знаком. Он то знал могучую силу пороха… А что еще может находиться в тех сосудах⁈

«Но что Ли Чжонму хочет с ними сделать? — недоумевал адъютант О. — Скинуть их отсюда на замок? Но зачем прячет в разных местах? Да и какая-то метательная машина нужна всё равно…».

Лезть с расспросами к генералу он не решался — тот выглядел крайне напряженным и предельно сосредоточенным. Вместе с канонирами он провозился до самого утра, растягивая какие-то вонючие веревки.

Уставший от бессонной ночи и бесплодных раздумий Гванук махнул рукой и отошел к Головорезам, которые следили за замком.

Здесь, на «загривке», они оказались выше даже верхнего уровня Аябэ — он был виден, как на ладони. Жаль, только далековато. Стрелу, наверное, можно добросить, но прицельно бить не удастся. Своих внизу видно намного лучше.

Едва с неба сошла чернота, но солнце еще оставалось в недрах гор, ниппонцы зашевелились, забегали — и многие из них устремились вниз — видимо, Хван и Сук уже начали осаду нижних ярусов. Зашевелились и чосонцы, что не осталось незамеченным на стенах Аябэ. Кажется, люди Сибукавы не очень переживали о том, что к ним подошли еще и с тыла. Сверху на армию Ли Чжонму посыпались отборные ниппонские ругательства (некоторые Гванук уже успел выучить). Внизу на край рва вышел Гото Арита, вынул свой меч и стал кричать что-то о том, что пришло время Южного двора. И все, кто предали старого владыку Го-Камеяму, будут наказаны. Сегодня же…

— О! О! — раздалось сзади злобное. — Ты совсем оглох уже⁈

Адъютант оглянулся. Он на карнизе сидел уже совсем один, Головорезы и канониры отошли за торчащий из дёрна великанский валун.

— Сюда быстро! — генерал Ли был предельно зол.

Гванук засеменил к отряду, в то же время мимо него к «голове монстра» шли десять Головорезов с факелами в руках. Оробевший адъютант замер подле своего командира, который высунулся из-за камня, пристально во что-то всматриваясь. А потом, поджав губы, отчаянно махнул рукой. Некоторое время ничего не происходило, Гванук даже потянулся выглянуть из-за валуна, но его зло одернули назад.