— Тоже я могу и про вас сказать, лейтенант, — буркнула я, пытаясь обойти его, однако тот сделал шаг в сторону, не давая мне пройти.

— Ох, отчего же у госпожи такое плохое расположение духа? — судя по хитрому прищуру Вибера, тот намеренно решил поиграть с огнем.

— Не вашего ума дела, лейтенант.

Мужчина сделал вид, что задумался.

— Я производил обход и выяснил, что четверо моих подчиненных не в своих комнатах после отбоя. В имперских казармах дисциплина довольно строгая, нужно теперь заново привыкать к этому… — он пристально смотрел на меня, будто ожидая какой-то реакции. — Двоих я обнаружил внизу, за партией в кости. А вот где остальные двое, я совершенно не имею понятия.

— Рекомендую поискать в банях, — гневно процедила я.

В свете маслянистых лам на стенах глаза Александера странно блеснули. Лицо расплылось в самодовольной улыбке.

— А-а-а… Так вот в чем причина вашего недовольства… Что ж, ваша фрейлина довольно обаятельная особа, это сложно не признать. Столичная жизнь придется ей по нраву. Вам бы поучиться у нее наслаждаться моментом, пока вас не заперли в четырех стенах нянчиться с наследниками какого-нибудь лорда или кто там у вас… Виконты и графы?

От возмущения его наглостью я не находила слов. Александер же спустился на лестничную площадку, и теперь стоял рядом со мной.

— Столичные нравы меняют даже таких упрямых идеалисток, как вы.

— Я не собираюсь потакать своим желаниям, как поступают некоторые. Имперские Истины гласят…

Александер рассмеялся.

— Имперские Истины… В них верят только те, кто в Столице и недели не пробыл. Вас ждет жестокое разочарование, когда увидите, что благородные дамы и господа не такие уж и благородные… Я служу в Гвардии уже десятый год. Мне доводилось видеть всякое и всякое утаивать. Например, о том, какие «званые вечера» любят устраивать местные аристократы. О том, что некоторые личности бывают очень неудобны тем, у кого достаточно денег… Или о том, что некоторые министры любят нанимать охрану, пока посещают места с очень особой спецификой…

Расстояние между нами понемногу сокращалось.

— А что, если вы не правы? Что если не все так легко готовы поступиться со своими принципами? — мне становилось немного не по себе от того, какой оборот приобретал наш разговор.

Инстинктивно на каждый шаг лейтенанта я отступала назад. Сейчас, когда он перегородил собой источник света, его темный силуэт казался больше и устрашающе.

— А может дело вовсе не в принципах? — я почувствовала, что уткнулась спиной в стену. Лейтенант же продолжал надвигаться. Он был слишком близко. — А в том, что, в отличие от вашей подруги, единственные знаки внимания, которые вам смогут оказать мужчины, будут связаны только с вашем происхождением?

— Да как вы смеете!.. — будь обстановка другой, уверена, он ни за что бы не позволил себе такой бестактности. Но в полумраке помещении, оставшись один на один с мужчиной гораздо сильнее меня, тело сковал страх. Сердце колотилось так, что его стук, наверное, разносился сквозь ночную тишину гостиницы по всей территории постоялого двора.

Я почувствовала грубые руки на своем подбородке. Александер поднял мою голову, и склонился ко мне. Я чувствовала его дыхание, но ничего не могла сделать. Меня лишь трясло от страха.

— Видишь? От всей твоей горделивой спеси не осталось и следа, — негромко сказал он, наслаждаясь собственным превосходством. — Верзилы, который тенью ходит за тобой, сейчас тоже рядом нет. Сама по себе ты ничего не представляешь, кроме как зазнавшейся девчонки, которую никто никогда не ставил на место.

Он наклонился к моему уху, и от его дыхания на моей шее по телу пробежали мурашки.

— Вся твоя самоуверенность строится на вере в то, что имя Великого Дома защитит тебя. Но это огромное заблуждение. Одно из тех, с которыми ты еще столкнешься. Я бы мог сделать с тобой сейчас все, что захотел. И плевать мне было бы на последствия, с ними можно разобраться потом… Ну, так что ты скажешь? Не желает ли госпожа немного развлечься?

— Кажется, я слишком стара для вас, лейтенант. Вас же типаж помоложе привлекает?

Он замер, а затем немного отпрянул от меня, всматриваясь в мое лицо. Не стоило труда заметить, как сильно моя издевка задела его, и я успела в очередной раз укорить себя за свой несдержанный язык.

— Ха, а дерзить ты все не перестала, — возможно, то была игра света, но отблеск в его глазах показался мне угрожающим. Однако мгновение прошло, и Вибер насмешливо осмотрел меня с ног до головы, будто оценивая. — Не стану врать — ты не в моем вкусе, но… в столице я знаю множество ценителей девушек, которые смахивают на юношей.

Моя ладонь рассекла воздух быстрее, чем я сама успела осознать, что делаю. Однако молниеносная реакция Вибера не дала ей достигнуть щеки, попав в стальную хватку его руки буквально в нескольких дюймах от лица.

— Маленькая дворянка решила показать зубки?

Страх перед Александером не позволил мне ничего ответить ему, а потому он продолжил свой нравоучительный монолог, сильнее стиснув мою руку. Запястье начало неприятно пульсировать, а пальцы на руке немного неметь.

— То, как тебе удалось разрешить все в деревне — просто не более, чем огромное везение. Помни об этом, когда в очередной раз будешь ввязываться не в свое дело, которое обернется для тебя большими проблемами. Будь сейчас на моем месте кто-то менеедоброжелательный, одним испугом ты бы не отделалась, — свет словно бы вернулся в мир, когда Александер сделал шаг назад, отпустив мою руку. Все с той же насмешливой ухмылкой, наслаждаясь собственным триумфом, как чашей дорогого вина, мужчина наклонил голову. — Доброй ночи, госпожа Камилла.

Не проронив ни слова, я буквально в несколько шагов преодолела лестничную площадку. Я чувствовала его пронизывающий до костей взгляд серых глаз, пока молниеносно понималась на лестнице на следующий этаж. Преодолев еще один лестничный пролет, я влетела в свою комнату, хлопнув дверью. Провернутый ключ в замке даровал ложное чувство безопасности.

Руки до сих пор дрожали, а покрасневшее запястье ныло и пульсировало. Тяжело дыша, я еле сдерживала дрожь. От осознания, что он действительно мог сделать со мной все, что угодно — убить, искалечить или надругаться, — а я даже не смогла бы дать ему отпор, становилось дурно. До этого момента мне казалось, что сильнее страха, который я пережила вчера, в окружении бандитов и убийц, скрывающихся под масками благородных гвардейцев и мирных крестьян, я уже никогда не испытаю. Но от того ужаса, что я испытала наедине с Александером Вибером, у меня до сих пор волосы стояли дыбом.

Не помню, сколько прошло времени, прежде чем из раздумий меня вывел стук в дверь. Я резко обернулась, сердце пропустило удар.

— Ты спишь? — послышался снаружи нетвердый голос.

Я судорожно выдохнула. Всего лишь Каталина…

— Нет… Входи, — я встала с кровати и, повернув ключ в двери, села на кушетку, стоящую посреди комнаты.

Зашедшая на нетвердых ногах Каталина выглядела крайне неопрятно — копна рыжих прядей явно нуждалась в уходе, платье был наспех застегнуто, а взгляд блуждал по комнате. Пошатываясь пройдя в помещение, она плюхнулась на кушетку напротив и протянула початую бутылку вина.

— Будешь? — виновато спросила девушка.

Я испытующе смотрела на подругу. Очень хотелось выплеснуть на нее все то, чем недавно поделилась с Яном, взять бутылку и вылить прямо ей в лицо, но…

— Давай, — я протянула руку за предложенной бутылкой и сделала пару глотков, пробуя вино на вкус. Для дешевого вина из поздних сладких сортов винограда вино оказалось приемлемым, но все же разительно отличалось от того, что нам подавали на ужин.

— Не расскажешь, что случилось? — я решила первой начать разговор, чтобы нарушить затянувшееся неловкое молчание.

— Ну, к нам заявился лейтенант… как его там… Ну в общем, он нас разогнал, обещал наказать ребят за то, что они так поздно были не в своих комнатах… Как детей малых…