— Я вся во внимании, лейтенант.

Наполнив стакан еще раз, он грузно упал на стул.

— Госпожа, что вам наплели местные?

Я невинно заморгала глазами.

— Не понимаю, о чем вы. Я сказала, как есть — жителям деревни нужна была помощь, чтобы разобраться с разбойничьей шайкой. Граф Монрес должен был запросить помощи у Четырнадцатого Легиона, хотя я не понимаю, почему пришли не они, а вы, и о каком расследовании идет речь. Но, тем не менее, и я не вижу причин, почему вы отказываетесь от моей просьбы.

Лейтенант тяжело вздохнул.

— Вас ничего не смутило? Огромный пустой постоялый двор в глуши? Новые, недавно построенные дома? — он ткнул пальцем в приказ. — Просителем был не деревенский староста. Просителем был имперский министр, у которого пропала жена с дочкой, путешествовавшие по этому маршруту. Все эти люди… Они все — преступники. И я не уйду отсюда, пока не закончу свое расследование, получив необходимые сведения и доказательства своей правоты, или не сожгу это змеиное гнездо дотла. От этого зависит моя честь, как офицера.

От этих слов от маски глупой девицы не осталось и следа. Я с нескрываемым презрением посмотрела прямо в его серые глаза.

— Честь? О какой чести может идти речь? Это она позволила вам убить с десяток крестьян, она позволила заниматься самоуправством на землях, принадлежащих чужому Дому?

— Они первыми напали на нас, — пожал он плечами, будто это была какая-то мелкая неприятность. — И помешали прямому выполнению поставленной задачи. Будучи под юрисдикцией Империи, мы имеем полное право запрашивать любое необходимое количество ресурсов на землях провинций.

— Скажу честно — мне до Империи дела нет, ровно, как и до пропавшей без вести семьи министра. Но сейчас вы не на среднеземской территории, лейтенант. Вы находитесь в Веасе, на землях Дома Кустодес, и то, что у вас там подписанные Императором бумаги, не дает вам никакого права устраивать расправу и самосуд над нашими людьми. Вы должны были поставить в известность любого представителя Малого Дома, если ваша задача как-то связана с их владениями. Но не сделали этого, а теперь бесчинствуете и прикрываетесь своими бумагами? Если вы подозреваете местных, то, по регламенту, должны были проводить расследование вместе с Домом Монрес, чтобы потом передать суду все собранные вами улики и принимать объективное решение, опираясь на законы Империи.

— Кроме ситуации, в которой жизнь и здоровье моих людей подвергаются опасности. В этом случае я волен поступать так, как сам решу нужным. А опасность тут представляет каждый, — он стал каким-то не по возрасту серьезным. — Не верите? Посмотрите на нее.

Он махнул рукой в сторону девчушки. Та вздрогнула, но не повернула головы, лишь сильнее поджав колени.

— И таких здесь много. Проституция, незаконная торговля, контрабанда, грабежи, вымогательство, похищение с целью выкупа… Мы испробовали все: запугивание, подкуп, хитрость, чтобы выудить хоть какую-то информацию. Но все тщетно, — он быстрым движением провел по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. — Каждый деревенский либо сам покрывает преступника, либо притворяется одним из этих вшивых крестьян. А значит, все они должны понести наказание. А вы, как последняя дурочка, поверили в сказки, которые они вам наплели, да?

— Да, я вижу, как вы тут успешно боретесь с преступной деятельностью. Не покладая рук, — я кивнула на вино и карты на столе, но на бедную девочку я даже не взглянула, страшась что маска бесстрашия и напускное безразличие спадут. — Если вы тут пытаетесь воззвать к моим чувствам сострадания и жалости, то уверяю вас — зря. Из ваших уст подобные речи звучат настолько лицемерно, насколько это возможно. Вы можете делать что угодно, лейтенант, но помните о последствиях. И вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что их не будет. Потому что кроме этой бедняжки, которая является не больше, чем игрушкой для удовлетворения ваших извращенных желаний, я вообще не увидела никаких весомых доказательств ваших слов. А вот мое слово еще как будет иметь вес. Как думаете, что скажет граф Монрес, если узнает, что вы распяли четверть деревни из-за своих подозрений?

Лейтенант ударил кулаками о стол так, что мы с девочкой подпрыгнули, а содержимое стакана оказалось разлито по разложенным на столе бумагам. Но Вибер даже не обратил на это внимание.

— Ты издеваешься надо мной?! — его голос стал больше похож на рык, а лицо скривилось в оскале.

Моя рука инстинктивно метнулась к кинжалу на запястье, но Максимилиан уже влетел в комнату с рукой на мече.

— И где же ваша хваленая гвардейская выдержка, лейтенант? — спокойно ответила я, глядя прямо ему в глаза. Кратким движением головы я дала Яну понять, что все в порядке. Тот помедлил, не спуская глаз с лейтенанта, и нехотя подчинился. Дверь за нами захлопнулась.

Александер шумно втянул воздух, делая глубокий вдох. Подняв скатившийся на пол стакан, он наполнил его в третий раз, и тут же залпом опустошил его. Лицо его раскраснелось, однако он ничего мне не ответил, и я продолжила:

— Давайте на чистоту, лейтенант. Я знаю, что вы не имперец, потому что бы никто из них не стал бы браться за такую грязную работу. И я знаю, как некоторые из кожи вон лезут, чтобы заслужить право стать гражданином. Даже если все то, что вы говорите — правда, от лица Дома Монрес будет отправлена официальная жалоба в Имперскую Гвардию. Вы совершили довольно грубое нарушение, не оповестив Малый Дом о вашей миссии, и вы сами прекрасно знаете об этом. Просто не думали, что вас кто-то поймает здесь. Не повезло вам. При самом удачном раскладе, убытки, которые Империя будет обязана покрыть после проведения расследования, будут покрываться с вашего жалования. Однако я лично буду просить Эстебана Кустодес отдать вас под суд Трибунала. И я думаю, что слово герцога, который в прошлом был не последним человеком в Имперской Гвардии, будет куда выше слова офицера низкого ранга без рода и имени.

— А вы довольно дерзкая для столь юной особы, — Александер прищурился. — В прочем, как и все эти, которые прикрываются своими чинами и фамилиями, думая, что обладают реальной властью. Вот только вы не всегда сможете своим именем решить любую проблему.

Он угрожающе обнажил шпагу, и покрутил лезвие, задумчиво рассматривая в нем свое собственное самодовольное отражение.

— Но на самом деле власть есть лишь у тех, кто может одним движением решить судьбу человека. Будь то росчерк пера или взмах клинком, — Вибер одним взмахом рассек воздух почти у моего лица, и положил шпагу обратно на стол, угрожающе сверкнув лезвием. — Думаю, если я смогу уничтожить целую преступную организацию, которая взяла в заложники не только семью имперского министра, но еще и дочь самого Эстебана Кустодес, это будет очень неплохим шансом для повышения. С такими аргументами мое слово точно сложно будет перевесить.

— Вижу, мы с вами не сможем прийти к компромиссу? — я встала и демонстративно расправила платье.

— Только если под вашей прекрасной юбкой не запрятались пропавшие без вести имперские граждане, — он одарил меня насмешливым взглядом. — Ну а если нет, вам лучше не стоит вмешиваться в дела вас никак не касающиеся. Мало ли что может случится.

— В таком случае делайте свою работу, нам оставаться тут более смысла нет. Думаю, Арно Монрес с радостью захочет услышать столь занимательную историю, которая творится прямо у него под носом.

Даже если моя угроза и возымела хоть какой-то успех, то Вибер и бровью не повел. Мужчина закинул ноги прямо на стол, раскачиваясь на стуле, и вновь наполнил стакан.

— Будьте аккуратны, госпожа, — на лице Вибера блуждала загадочная улыбка. — Будет очень некстати, если в числе жертв разбойников окажется благородная дама из Великого Дома, не правда ли?

Я промолчала, поджав губы. Что ж, его угроза сработала куда лучше, чем моя, и он сразу это понял. Все с той же усмешкой он поднял стакан и, не отводя взгляда, сделал глоток. От мерзости меня бросило в дрожь, и я, резко развернувшись, выскочила из комнаты, чувствуя жгучий пристальный взгляд серых глаз.