— Могу я…? — Валя бросает взгляд на кресло, в котором совсем недавно сидел мой муж, после чего просяще смотрит на меня. Ее глаза, как и в прошлый раз, слишком сильно подведены карандашом, зато белые волосы собраны в высокий хвост, а не рассыпаны по плечам.

В принципе, девушка выглядит… прилично. Не то, что в прошлый раз.

— Проходи, — сама не понимаю, почему произношу это простое слово.

Мне нужно гнать эту… практикантку, куда подальше, а я позволяю ей войти в свое пространство.

Но любопытство все-таки берет верх над разумом. Мне действительно интересно, что она хотела сказать. Поэтому, вытащив одну руку из-под Маришки, заправляю волосы за ухо и наблюдаю за тем, как девушка приближается.

Валя смотрит в пол и поднимает взгляд, только когда садится. Слыша, как она шумно сглатывает, прежде чем заговорить:

— Я хочу извиниться, — выпаливает.

У меня брови ползут вверх. Что изменилось?

Маришка вздыхает во сне, чем привлекает внимание девушки. Сразу хочется спрятать дочурку, прижать к себе и убрать от посторонних глаз, но боюсь ее потревожить. Поэтому лишь поджимаю губы, медленно выдыхаю, прежде чем строго спросить:

— За что? — приподнимаю бровь.

Валя отводит взгляд от моей малышки, но я все равно не расслабляюсь. Присутствие девушки в кабинете создает настолько напряженную атмосферу, что ее можно резать ножом. Мне приходится, опустить плечи, чтобы хоть немного снизить давление на них.

— За сцену в туалете, — Валя опускает взгляд, прежде чем посмотреть на меня исподлобья.

Скорее всего, она хочет показать мне свою невинность, но я не верю ей ни на йоту. Но жду продолжения. Любопытство так легко не угасает.

— Понимаете, — девушка нервно ерзает на кресле, — Галя… — судорожно вздыхает, — она все сказала вам не со зла. Просто у нее немного противный характер. Она сначала говорит, а потом думает, — быстро проходится языком по губам. — Я не вмешивалась, потому что понимала, что тогда это делать бесполезно. Пока Галя не успокоится сама, то ничего не услышит. Я ее много лет знаю, — выдавливает из себя улыбку. — Но сейчас я с ней поговорила, и она обещала подумать над своим поведением. Поэтому не обижайтесь на нее, пожалуйста.

Валя резко замолкает, а мне кажется, что у меня вот-вот глаза вывалятся из орбит. Не обижаться? Серьезно? Они спали с моим мужем, потом буквально смешали меня с грязью, а я не должна обижаться? Ярость разливается по венам настоящей лавой, кажется вот-вот расплавит кожу и выльется на девушку сидящую передо мной и пытающуюся делать из меня дуру. Приходится взять себя в руки. Резко натягиваю на лицо бесстрастно маску. Не собираюсь показывать девушке свои эмоции, на которые она явно пытается меня вывести. Да, и малышку, спящую на моих коленях, не хочется будуть.

В ее раскаяние, а тем более в раскаяние ее подруги, я не верю. Зато мне становится интересно, что могло произойти, раз девушка так рьяно прибежала ко мне в кабинет. Неужели, Герман постарался?

Но задать этот вопрос я не успеваю.

— Ну-у-у, я все сказала, — Валя резко поднимается на ноги, сцепляет руки перед собой. — Надеюсь, вы нас простите. Нам, правда, важна эта работа, — разворачивается и без слов прощания направляется обратно к двери.

— Подожди, — окликаю девушку и тут же жалею об этом.

Галя резко тормозит, оборачивается. В ее взгляде читается вопрос.

Надежда, что девушка может помочь мне мелькает в груди, но тут же гаснет. Доводится Гале, попросить о помощи против мужа — будет совсем глупо с моей стороны. Я не настолько наивна, хоть и почти отчаялась.

Хотя… я не сомневаюсь, что муж просто так не вернет мне дочь, а видео, где он спит сразу с двумя девушками, или свидетельство одной из них могли бы склонить суд в мою пользу. Как там говорят? В борьбе за опеку все средства хороши?

За размышлениями теряю счет времени, помогает очнуться только тревожный голос Гали:

— Инга Павловна, — девушка с прищуром смотрит на меня.

Открываю рот, но не успеваю ничего сказать, как слышу трель стационарного телефона. Один взгляд на него и все внутри ухает вниз. На маленьком узком экране высвечивается внутренний номер Марка.

Он что чувствует, когда я пытаюсь найти компромат против него?

Раздражающий звон резко прекращается, но через мгновение раздается вновь.

Вздыхаю.

Опускаю взгляд на дочку — малышка сладко спит.

Черт. Тянусь к телефону, снимаю трубку, подношу ее к уху.

Мне не удается даже слова сказать, как слышу рык мужа:

— Живо зайти ко мне и проект лекарства от кашля отправь мне на почту, — следом раздаются короткие гудки.

Отнимаю трубку от уха, смотрю на нее, хлопая глазами.

Что это сейчас было?

— Инга Павловна, — негромко произносит Валя, но я все равно вздрагиваю, — я могу идти?

Перевожу взгляд на девушку, медленно киваю, все еще пытаясь понять, что могло случиться.

— Все доброго, — Валя не ждет другой моей реакции, выходит из кабинета так быстро, как может.

Остаюсь одна с малышкой на руках. С минуту сижу, не двигаясь, после чего подтягиваю к себе ноутбук. Хотелось бы, конечно, проигнорировать приказ мужа, но все-таки он звонил мне по работе. А вот ее потерять мне совсем нельзя. Набираю в грудь побольше воздуха, бужу ноутбук, после чего сохраняю проект и отправляю его Марку.

Аккуратно приподнимаю дочку, которая мирно посапывает. Снова смотрю на телефон, мотаю головой и направляюсь на второй этаж. По дороге стараюсь нигде не задерживаться, нехорошее предчувствие рождается в груди. Стараюсь его игнорировать, но получается. Вдобавок дочка на руках, начинает слишком часто шевелиться. Поэтому, стоит мне войти в приемную, передаю малышку Ольге Петровне, надеясь, что Маришка поспит еще хотя бы немного, а сама захожу в кабинет Марка.

Муж тут же поднимает на меня взгляд. Его брови нахмурены, а в глазах пылает плохо сдерживаемая злость. Желудок болезненно скручивается, но я перебарываю страх и подхожу к столу мужа.

— Что случилось? — выдавливаю из себя, останавливаясь у кресел для гостей.

— Да, случилось, — отчеканивает муж. — Как ты вот это объяснишь? — Марк поворачивает ко мне экран, где на одной стороне открыт желто-зеленый лист с флаерами и лозунгом нашей будущей рекламной компании, а с другой стороны — точно такой же лист, но в оранжевых цветах наших конкурентов.

Смотрю на экран и не могу поверить своим глазам. Колени подгибаются. Я едва успеваю нащупать кресло и плюхнуться в него. Дышать удается с трудом. Взор словно пелена застилает. Приходится пару раз моргнуть, чтобы снова начать видеть четко.

— Как такое могло произойти? — тяжело сглатываю, переводя непонимающий взгляд на мужа.

Не чувствую ни рук, ни ног. Тело словно онемело.

Пустота в груди начинает разрастаться. Обида и боль наполняет каждую клеточку тела. Постепенно начинаю осознавать, что мой проект “ушел” в другую фирму.

— Это я хотел тебя спросить, как такое могло произойти? — строго произносит муж, откидываясь на спинку офисного кресла.

Свожу брови к переносице. Смотрю на Марка. Не понимаю, что он от меня хочет услышать. Озарение больно бьет по голове. Неужели он думает, что это я слила информацию? Или еще хуже… что я его украла у наших конкурентов?

Сердце разгоняется в груди. Мне приходится несколько раз сжать и разжать кулаки, чтобы не сорваться и не разгромить стол своего мудака-муженька!

— Инга, ты ответишь на вопрос? — Марк начинает злиться по-настоящему: хватает подлокотники, настолько крепко стискивает, что его костяшки белеют.

Шумно выдыхаю.

— Я не знаю, что сказать, — цежу.

Я, правда, не знаю, что случилось. Это же… это мой главный кошмар!

— Не знаешь? — хмыкает Марк, с силой разжимает руки, складывает их на груди. Узнаю этот жест — Марк всегда так делает, когда пытается сохранить самообладание. — Не знаешь, говоришь? Ты хоть представляешь, что сейчас произошло?