Желудок ухает вниз. Дрожь проносится по телу.

Не понимаю, откуда такая реакция, но меня словно накрывает волной эмоций. Дышать становится труднее, а перед глазами все размывается.

Опираюсь рукой на барную стойку. Даю себе секунду, чтобы прийти в себя. Но тут же вздрагиваю, когда слышу рык:

— Либо выполняй договоренности, либо возвращай деньги!

Снова смотрю на Артемьева. Он уже отклонил вызов и изо всей силы стискивает телефон в руке. Его плечи напряжены. Жаль, что не вижу глаз, но уверена — в них отражается истинная жестокость.

От этого мужчины веет яростью, он даже не пытается ее скрыть. Волны злости образуют вокруг него тяжелую ауру, наверное, поэтому люди обходят Артемьева стороной.

— Дядя Игорь! — доносится до меня детский визг, и я невольно смотрю в сторону, откуда доносится голос.

Сын Алены мчится к Артемьеву, по пути задевая пустые стулья. Подлетает к мужчине так быстро, что тот даже не успевает сориентироваться, как мальчик цепляется за его ноги.

“Дядя Игорь” опускает взгляд на малыша и… улыбается. Теплота в его взгляде становится явной, а тьма вокруг развеивается.

Мальчик словно громоотвод разгоняет тучи вокруг мужчины.

“Зачем Алена ищет отца для своего сына, когда вокруг крутиться “достойная кандидатура”, — проносится в голове, но я сразу забываю, о чем думала, когда Артемьев начинает поворачиваться.

Страх вмиг скручивает внутренности, и я срываюсь с места. Не хватало, чтобы он узнал, что я слышала его разговор. В рекордно короткие сроки оказываюсь возле нашего с Гелей столика, захлопываю крышку ноутбука.

— Давай завтра закончим, — выпаливаю.

Геля отрывает взгляд от экрана своего ноутбука, хмурится.

— Что-то случилось? — спрашивает с подозрением.

Мотаю головой, хочу рассказать ей все, но слова застревают в груди. Чуть позже поделюсь с подругой всем произошедшем, когда буду готова. Сначала нужно все обдумать.

— Просто поняла, что сегодня ничего путного уже не смогу сделать, — говорю только часть правды.

Геля сужает глаза, явно, не верит мне. Но слишком давно меня знает, поэтому даже не пытается вытянуть информацию, которой я не хочу делиться.

Подруга пару раз кликает мышкой, после чего тоже закрывает ноутбук.

— Где завтра встретимся? — встает. — Может, здесь же? — поднимает сумку, засовывает туда компьютер.

— Нет! — заявляю слишком резко, за что зарабатываю проницательный взгляд.

Но мне все равно, как подумаю, что еще раз могу встретиться с Аленой или, не дай бог, с Артемьевым, холодный пот выступает на позвоночнике.

Подхватываю ноутбук, прижимаю к груди, забираю с диванчика сумку. Вытаскиваю телефон из бокового карманчика, вызываю такси.

— С тобой точно все хорошо, — спрашивает подруга, когда мы вместе выходим из кафе.

— Да, — облегченно выдыхаю, радуясь, что за нами никто не последовал. — Я тебе завтра все расскажу, хорошо? — заглядываю подруге в глаза, умоляюще смотрю.

— Конечно, — по-доброму улыбается она. — Чтобы не произошло, помни, мы есть друг у друга, — подруга берет меня за руку, пожимает ее.

Улыбаюсь в ответ немного вымученно.

Как раз в этот момент подъезжает такси, и я, обняв подругу, сажусь на заднее сиденье.

Пристегиваюсь, откидываюсь на спинку, прикрываю глаза.

Только когда машина трогается, получается нормально вдохнуть. Вроде бы все, я уехала от людей, которые могли причинить мне вред, если не физический, то душевный точно, поэтому должна расслабиться. Но все равно что-то не дает мне покоя.

Образ предполагаемого сына моего мужа появляется перед глазами. Словно наяву слышу обрывки разговора с Аленой…

Мотаю головой в попытке избавиться от навязчивых мыслей, вот только вместо пустоты «вижу» спину Артемьева, а в ушах звучат его слова.

Ты что не можешь забраться в трусы к мужику?

Они такие громкие, такие четкие, что в висках начинает пульсировать.

Я сейчас туго соображаю, но начинаю четко осознавать — что-то не так.

Кому платит конкурент мужа? А главное, зачем?

В голове всплывает всего имя — Марк. Только его Артемьев может хотеть подставить. Не знаю, что произошло между мужчинами в прошлом, но они явно ненавидят друг друга.

А что если…

Задыхаюсь!

Распахиваю глаза.

Сердце начинает биться так часто, что едва не выпрыгивает из груди. Нервные окончания горят, кожа зудит.

Озарение такое яркое мелькает в голове:

«Я же не видела лица мужа! На видео его не было! Девушки все время закрывали обзор!»

Твою же мать!

Сколько бы я ни прокручивала в голове видео, получается вспомнить мельчайшие детали, но ни лицо мужчины. С другой стороны, кто это еще мог быть? Кабинет-то точно Марка.

Черт!

Кусаю губу.

Нужно все выяснить!

Нужно поговорить с мужем!

Отрываюсь от спинки кресла, наклоняюсь вперед.

— Простите, могу я изменить точку в приложении? — умоляюще смотрю в зеркало заднего вида на водителя.

Сразу же зарабатываю недовольный взгляд, но через мгновение вижу короткий кивок.

Посылаю мужчине благодарную улыбку, меняю точку — маршрут перестраивается.

Пока едем на работу к мужу, желудок то и дело беспокойно сжимается. Дыхание становится частым, рваным. Кончики пальцев показывают.

Что, если я ошиблась? Что, если ничего не было?

Но тогда, почему Марк ничего не сказал? Он же не отрицал.

Черт! Черт! Черт!

Нужно просто поговорить. Все выяснить, наконец-то!

Вот только сколько бы я себя ни успокаивала, тревога не отпускает до самого момента, пока машина не тормозит у здания офиса.

Благодарю водителя, еще раз извиняюсь, вылетаю на улицу. Мчусь в здание, на ходу здороваясь с охранником, но ни на минуту не останавливаюсь. По лестнице, перепрыгивая через ступеньки, поднимаюсь на второй этаж. Поворачиваю в крыло Марка. Забегаю в приемную.

Ольги Петровны нет на месте, но меня это мало волнует. Пересекаю пространство до кабинета мужа, распахиваю дверцу и застываю.

Боль пронзает тело с ног до головы, потому что я вижу Марка, прижимающего к столу полуголую блондинку, в которой даже со спины узнаю Валю.

Могу пошевелиться. У меня, будто в одно мгновение все силы отняли. Картина, которая разворачивается прямо передо мной, настолько отвратительная, что горечь оседает на языке, а тошнота подкатывает к горлу.

Хорошо, хоть на Марке осталась черная рубашка. Пиджак Валя, видимо, успела стащить своими проворными пальчиками.

Ладонь, сжимающая дверную ручку, соскальзывает. Холодный пот выступает на позвоночнике. Руки повисают вдоль онемевшего тела. Кровь отливает к ногам.

Какая же я все-таки дура! Как я могла убедить себя в том, что муж мне не изменял? Да кто, кроме Марка мог развлекаться на диване в его кабинете? Больше ни у кого нет к нему доступа!

На пару секунд прикрываю. Судорожно вздыхаю, подавляя дрожь, охватившую тело.

Распахиваю веки и срываюсь с места. Недолго думая, подлетаю к мужу. Смотрю его бесстыжие глаза и замахиваюсь. Так сильно хочу, чтобы звон разнесся по кабинету, след от моей руки остался на лице предателя, и хотя бы частичка моей боли передалась ему. Но мне не везет. Марк перехватывает мое запястье, с силой сжимая его. Он сужает глаза, впивается в меня яростным взглядом.

— Инга, — хрипит.

Мотаю головой. Не хочу… не хочу слышать его лживых объяснений. Они сделают только хуже!

— Не смей, — цежу сквозь стиснутые зубы.

Коротко смотрю на его любовницу, которая даже не пытается прикрыться, выставляя напоказ третий размер грудей, облаченных в красный лифчик. Хорошо хоть румянец трогает ее щеки, иначе было бы совсем невесело.

— Надеюсь, Артемьев тебе платит достаточно, — произношу жестко, замечая слишком сильно накрашенные глаза девушки округляются, а рот приоткрывается.

Плевать! Сейчас я хочу одного — уйти.