Принимаю решение незамедлительно.

Захлопываю дверь.

Точнее, пытаюсь.

Герман в самый последний момент засовывает ногу в проем. Дверь бьет по его стопе, и мужчина шипит.

Я отпрыгиваю назад, пугаясь того, что причинила кому-то боль. И, видимо, это становится моей ошибкой, потому что Герман тут же врывается в квартиру. Его серый пиджак расстегнут, поэтому полы отлетают назад. Губы поджаты, а в глазах чистое безумие.

— Где моя жена? — ревет он, начиная огибать меня.

Я преграждаю ему путь. Не собираюсь подпускать бешеного мужчину к жене, которая и так ранима до ужаса.

На месте Алены мне бы было жутко страшно, поэтому, когда Герман пытается отодвинуть меня в сторону, я напрягаюсь всем телом, прирастаю к полу.

— С чего ты вообще взял, что она здесь? — шиплю, стараясь не смотреть на своего мужа, но все же краем глаза вижу, как он заходит в квартиру.

— Не держи меня за идиота, Инга. Алена только к тебе могла припереться. Других-то подруг у нее нет! — рявкает Герман. — Уйди с дороги, — берет меня за плечи, старается отодвинуть.

— Пусти, — надавливаю на его запястья в попытке избавиться от болезненной хватки.

Бесполезно.

Вот только, видимо, Германа это бесит еще больше, поэтому он просто пихает меня в стену. Устоять на ногах не получается, падаю на пол, больно бьюсь копчиком о край тумбы для обуви.

Острая боль стреляет в теле. Тело больше напоминает оголенный нерв, кажется, любое прикосновение вызовет агонию. Дыхание застревает в груди. Перед глазами сначала темнеет, а через мгновение вспыхивают звезды. Пытаюсь сделать вдох, но не получается. Воздух просто отказывается проталкиваться в легкие.

— Инга, дыши, — до затуманенного болью сознания доносится хриплый голос. — Слышишь? — руку, лежащую на полу, накрывает большая, грубая ладонь. Вздрагиваю. Но тут же замираю — больно. Очень больно. — Дыши, — приказывает муж.

Не хочу его слушаться, но понимаю, что это нужно сделать. Я не могу не дышать вечно. Даю себе пару секунд на то, чтобы подготовиться, после чего судорожно втягиваю в себя немного воздуха и сразу же задерживаю дыхание, пытаясь справиться с резкой болью, которая проносится по телу.

Мне требуется еще несколько секунд, прежде чем я повторяю попытку. Постепенно боль притупляется, превращаясь в ноющую. Зрение возвращается, и я встречаюсь со встревоженными глазами мужа.

— Как ты? — взволнованно спрашивает Марк.

Тяжело сглатываю.

— Нормально, — выдыхаю.

Марк пару мгновений исследуют мое лицо, после чего в его глазах мелькает ярость. Муж резко вскакивает на ноги. Замечаю, как его пальцы сжимаются в кулаки, прежде чем Марк широкими шагами направляется на кухню.

Только сейчас улавливаю разговор на повышенных тонах, но он быстро прерывается, когда я слышу звук удара.

Мои глаза распахиваются.

Это то, что я подумала?

Подтверждение моей догадки звучит почти сразу в виде злобного рыка моего мужа:

— Еще раз тронешь мою жену…

Сердце болезненно сжимается. В груди невольно разливается тепло. Он меня защищает. Нет, это еще ничего не значит.

Мотаю головой, быстро отбрасываю все чувства.

Я бы с удовольствием осталась тут, попыталась прийти в себе, но прекрасно понимаю, что нужно подниматься. Нельзя оставлять Алену вместе с двумя дикими псами, которые готовятся вцепиться друг другу в глотки.

Опираюсь на злосчастную тумбу для обуви, медленно встаю. Боль волнами проносится по телу. Но на пару секунд задержав дыхание, впиваюсь ногтями в ладони и на негнущихся ногах иду на кухню.

— Какого черта, ты творишь?! — шокировано спрашивает Герман, как раз в тот момент, когда я появляюсь на пороге.

Сразу же замечаю широкую спину Марка, обтянутую черным пиджаком. Он стоит напротив Германа, который держатся за челюсти, и гневно смотрит на моего мужа.

Скольжу взглядом, ища Алену. Нахожу ее в углу между стеной и окном. Девушка сидит на корточках, закрывает рот ладонью. Слезы текут по ее щекам.

Вот придурки!

Срываюсь с места, подавляя боль. Иду прямо к Алене. Останавливаюсь напротив нее, помогаю подняться. Девушка тут же жмется ко мне.

— Я тебя предупредил, — яростный голос мужа заставляет вздрогнуть даже меня.

Не вижу мужчин, но не сомневаюсь, что они прожигают друг друга гневными взглядами. Не собираюсь встревать в их противостояние. Не хватало еще стать случайной жертвой.

— Алена, собирайся, мы едем домой, — спустя пару секунд до меня доносится напряженный голос Германа. — Где Алеся? Я ее заберу.

Разворачиваюсь, становясь рядом с девушкой. Крепче обнимаю ее. Хочу послать Германа в задницу, но Алена меня опережает:

— Я никуда с тобой не поеду, — говорит она хоть немного пискляво, но все-таки твердо.

Герман меняется в лице. Сводит брови к переносице, поджимает губы.

— И почему это? — склоняет голову набок, пристально смотрит на жену.

— Я не буду жить с изменщиком! — выпаливает Алена, а я чувствую, как она напрягается.

Глаза Германа распахиваются. На секунду на его лице отражается растерянность, но она быстро заменяется жестоким выражением. Эмоции отражаются теперь только в его глазах.

— С чего ты взяла, что я тебе изменил? — цедит он сквозь стиснутые зубы.

— Я видела сообщения в твоем телефоне! — Алена едва не кричит. Ее дыхание учащается. Волны несгибаемости передаются и мне. Эта маленькая девочка, похоже, сделана из стали. — Будешь отрицать, что они были?

Алена шумно выдыхает, а Герман засовывает руки в карманы брюк.

— Нет, — хмыкает, сужает глаза. — Не буду, — пожимает плечами.

Шок охватывает меня, а вот Алену, не сомневаюсь, накрывает волна острой боли. Только не физической, как меня недавно, а душевной.

— Какой же ты все-таки… — сильнее прижимаю Алену к себе, чувствуя, как девушку бьет крупная дрожь.

— Кто? — Герман выглядит полностью расслабленным. — Козел? Скотина? Гад? — приподнимает бровь, гневно зыркая на меня. — Тебе не кажется, что это не твое дело? — рявкает, делая шаг вперед.

Отшатываюсь, но, похоже, зря, потому что Марк выставляет руку, прекращая путь. Он не вмешивается в происходящее, но и Герману приблизиться к нам не позволяет.

Последний бросает злобный взгляд на компаньона, поджимает губы, но пойти против Марка не решается. Не знаю, что этому способствует, возможно то, что муж уже заехал ему по морде, или Герман все-таки побаивается бойцовского прошлого Марка. Не зря все-таки родители в пять лет отдали мужа на бокс. Насколько я знаю, он еще и на соревнованиях первые места занимал. Хоть это было давно, вряд ли такие навыки забываются.

— Уходи, — произносит обессиленно Алена, опуская взгляд в пол.

Герман сужает глаза, его плечи напрягаются.

— Ты даже не хочешь меня выслушать? — цедит сквозь стиснутые зубы.

— Что тут слушать? — Алена решается поднять глаза на мужа. — Ты все сам подтвердил.

— Я всего лишь не отрицал, что у меня были подобные сообщения. Но разве я отвечал на них? — Герман склоняет голову набок.

Алена напрягается в моих руках, задумывается. А я при этом смотрю на ее мужа. Не знаю, что именно, но что-то не дает мне покоя. Он выглядит, как сама невинность. Вот только от меня-то не скрывается капля пота, текущая по его виску.

“Что-то не так!” — кричит моя интуиция.

Я уже хочу вмешаться, но ловлю взгляд Марка, и вижу, как он едва заметно мотает головой. Раздражение разливается по телу. Да, кто он такой, чтобы указывать мне, что делать!

Вот только, когда плечи Алены опускаются, а с его губ срывается облегченный выдох, до меня доходит, почему Марк не дал мне ничего сказать.

— А что тогда это было? — спрашивает Алена слабым голосом, переминаясь с ноги на ногу.

— Я откуда знаю? — в глазах Германа мелькает блеск победы. — Какая-то сумасшедшая баба шлет мне сообщения, — пожимает плечами. — Надо было давно ее заблокировать, но никак руки не доходили.