Пока я корю себя за невнимательность, Марк открывает дверь в свой кабинет и проходит внутрь. Все еще находясь в прострации следуя за ним, но стоит мне переступить порог, застываю.

На глаза сразу же попадается журнальный столик, на которым стоят две тарелки с моей любимой пастой с морепродуктами и графин с оранжевым, уверена, что апельсиновым, соком.

Но даже не это вводит меня в ступор, а изменения в кабинете мужа — они настолько явные, что их невозможно не заметить.

Мне даже хочется протереть глаза, проверить нет ли у меня галлюцинаций. Но быстро понимаю, насколько это глубоко выглядело бы, поэтому просто на выдохе спрашиваю:

— Куда делся предыдущий диван?

— Я решил обновить интерьер, — просто отвечает Марк. — Заходи, давай пообедаем вместе, — муж бросает на меня взгляд через плечо, прежде чем направиться к новому дивану.

Дрожь проносится по телу. Похоже, сегодня день шокирующих событий.

— Зачем? — смотрю на журнальный столик с едой.

Мало мне дивана, так еще и обед с мужем. Марк решил меня добить?

— Ты в последнюю неделю много трудилась, мало спала и ела очень плохо, тебе нужно восстановить силы, — Марк садится на диван, откидывается на спинку и приподнимает бровь. Смотрит на меня пару секунд, после чего тяжело вздыхает. — Инга, мы просто пообедаем вместе. В этом нет ничего криминального, — его плечи опускаются.

Пару секунд стою, не двигаясь, после чего, не чувствуя ног, делаю шаг вперед. Такое чувство, что тело живет отдельно от разума. Внутренний голос кричит, чтобы я убегала подальше от мужа, ведь он снова может сделать больно. Но дурацкое сердце пропускает удар, когда я понимаю, что Марк специально заказал мою любимую пасту. И правда, ничего страшного не произойдет, если мы просто пообедаем вместе.

Не произойдет же?

Мучаясь сомнениями, подхожу к мужу. Осматриваю стол, не решаясь, что-либо сделать. Мнусь с ноги на ногу, глядя на свободное место рядом с мужем. Не знаю, зачем все это Марку, мы же вроде все решили. Он даже уехал. Почему нельзя просто оставить меня в покое? Дать, зализать раны?

Все-таки я еще последняя дурочка. Нужно было слушать разум и уходить сразу, как только заметила перемены в кабинете мужа. Нет же, я поддалась на уговоры предательского сердца, которое все еще испытывает чувства к мужу и не сомневаюсь, что теперь поплачусь за это.

Но выбора-то особо нет. С моей стороны будет совсем странно, просто развернуться и уйти сейчас. Поэтому набираю грудь побольше воздуха и занимаю свободное место рядом с Марком.

Новый диван оказывается мягким, пружинистым. Он обтянут не кожей, а обычный тканью. Провожу по ней ладонями — гладко.

Мое бедное сердце снова болезненно сжимается. Марк избавился от старого дивана, чтобы у меня не осталось триггеров, связанных с ним? Но как он сотрет из моей памяти увиденное? Ведь стоит закрыть глаза, вспоминаю, как он развлекался на нем с практикантками.

— Инга, ешь, — голос Марка прорывается сумбур в мыслях.

Вздрагиваю.

Поворачиваю голову к мужу, заглядываю ему в глаза. Пытаюсь понять, что он от меня хочет. Но на лице Марка не отражается ни единой эмоции. Кажется, муж отключил свои чувства, лишь бы не показывать их мне.

Мы смотрим друг на друга долго, пристально. У меня даже появляется ощущение, что вокруг нас воздух сгущается. Душевная боль, которая не оставляла меня последнюю неделю, вспыхивает с новой силой. Она проносится обжигающей волной по венам, находя остатки израненной души и сжигая их дотла. У меня даже вздохнуть толком не получается, а на глаза едва не наворачиваются слезы.

Видимо, все мои эмоции отражаются на лице, потому что муж печально улыбается после чего берет со стола приборы и протягивает их мне. Он ничего не говорит, и от этого становится еще больнее.

На мгновение прикрываю глаза, медленно вдыхаю и забираю у Марка приборы.

Хочет поесть вместе? Пожалуйста!

Но на этом все!

Он бы мог со мной хотя бы поговорить. Сказать, чего ему не хватало в нашем браке. Объяснить, почему решил променять нашу семью на… интрижку? Или что это было?

Да, плевать!

Какая теперь разница?

Если бы Марк меня любил, он никогда бы меня не предал. Вот, что на самом деле важно!

Наматываю на вилку спагетти, засовываю в рот, ем. Но вкуса не чувствую. У меня словно все эмоции высосали. Единственное, что мне сейчас ощущать — это жар, исходящий от тела мужа. Марк сидит настолько близко, что стоит мне вдохнуть, ощущаю аромат мужа — мускусный с древесными нотками. Он оседает на языке, забивается в легкие, не дает мыслить здраво. Наверное, поэтому не могу себя контролировать и выпаливаю:

— Ты хоть когда-то меня любил?

Замираю. Краем глаза замечаю, что Марк тоже перестает двигаться.

Сердце разгоняется до невероятной скорости. Его стук отдается в ушах, висках. Кончики пальцы холодеют, а дыхание застревает в груди.

Смотрю на наколотую на вилку креветку, но понимаю, что не смогу запихнуть ее в себя. Горло сжимается с такой силой, что даже глотать удается с трудом. Марк молчит всего пару секунд, но ожидание все равно убивает меня. Успеваю себя накрутить до такой степени, что готовлюсь к разрывающий изнутри боли, потому что не сомневаюсь, что у меня может быть один ответ для меня — нет!

Поэтому, когда Марк кладет приборы, глубоко вздыхает, поворачивается полубоком ко мне и пристально смотрит на меня, зажмуриваюсь.

— Всегда, — одно слово врывается в затуманенный предвкушением боли разум.

Не сразу осознаю, что оно значит. Стискиваю челюсти, готовясь справляться с очередной агонией, засасывающей меня в бездну страданий. Но, когда спустя пару секунд ничего не происходит, начинаю осознавать, что услышала.

Сердце пропускает удар.

Распахиваю глаза.

Поворачиваюсь к мужу.

— Тогда почему? — скулы сводит от сдерживаемых слез.

Судорожно вздыхаю, но всегда от мужа не отвожу. Кажется, если я не услышу ответ мужа, то сойду с ума. Особенно, когда вижу нежность в его глазах.

Секунды текут так медленно, что, мне кажется, проходит вечность, прежде чем муж тяжело вздыхает, грустно улыбается и…

Стук дверь заставляет меня вздрогнуть.

Мы с Марком одновременно поворачиваем головы.

Дверь аккуратно приоткрывается, а в проеме появляется светловолосая голова Ольги Петровны.

— Простите, что прерываю, — в ее глазах мелькает вина. — Но к вам посетитель. Говорит, что представитель турецкой стороны.

— Кто? — в его голосе слышится настоящая сталь. — Они должны были приехать только через неделю, — муж хмурится, после чего намеренно расправляет плечи. — Пригласи его, — выпаливает спустя пару мгновений.

Видно, как напряжение прокатывается по мышцам мужа. Марку требуется немало усилий, чтобы намеренно расслабиться, даже черты его лица разглаживаются.

Тревога мужа передается и мене. Она прокатывается электрическими разрядами по коже, заставляет желудок болезненно сжаться.

Тоже поднимаюсь на ноги, и как раз вовремя, потому в кабинет мужа заходит статный, высокий мужчина. Его русые волосы зачесаны назад, голубые глаза прищурены, черный костюм идеально сидит. На рукавах замечаю серебряные запонки. От мужчины буквально веет властью. Видно, что такой человек ни в чем не привык себе отказывать и идет до конца, когда видит цель.

И-и-и… он совсем не похож на турка.

— Добрый день. Прошу прощения, что приехал без предупреждения, — произносит мужчина на идеальном русском. Мои глаза округляются, а Марк рядом со мной снова напрягается. Мужчина подходит к нам ближе, протягивает мужу руку. — Меня зовут Александр Демир, я владелец компании Дем Фарма. До этого вы общались с моим заместителем.

— Громов Марк Викторович, — муж пожимает протянутую ладонь. После чего сокращает остатки расстояния между нами. — Это моя жена Инга, — кладет руку мне на спину.

Мурашки тут же