— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не таскала тяжести? — Марк направляется ко мне. — Иначе, поедешь в квартиру, а я найму людей, чтобы они разложили вещи по местам.

— Ну да, чтобы потом я все перекладывала так, как мне нужно, — закатываю глаза. — Марк, я, правда, в порядке. Я беременна, а не больна. Не надо меня опекать.

Муж останавливается напротив меня, смотрит сверху вниз.

— Инга, ты носишь моего ребенка, — рокочет муж. — Ты должна себя беречь.

Снова хочу закатить глаза, но останавливаю себе. Уже жалею, что пару дней назад приготовила романтический ужин, дождалась мужа с работы, но первым блюдом подала не салат, а тест на беременность с двумя полосками. Видимо, хорошо, мы с мужем «отметили» воссоединение нашей семьи. Теперь ждем второго ребенка.

— Я берегу себя, правда, — вместо того, чтобы спорить, нежно улыбаюсь мужу, после чего в шаг к нему, сокращаю разделяющее нас расстояние и обнимаю Марка за талию.

Он какое-то время стоит напряженный, но, в итоге, начинает расслабляться. Обнимает меня в ответ. Недолго стоим, не шелохнувшись, после чего Марк делает пару шагов назад, тащит меня за собой. Поддаюсь. Следую за ним. По-другому, и быть не может.

Муж садится на кровать, после чего притягивает меня к себе на колени.

Устраиваюсь боком. Муж оборачивает руки вокруг моей талии, прижимает крепче к себе.

— Я очень за тебя переживаю, — признается Марк, кладя подбородок мне на голову. — Знаю, что ты сильная девочка и со всем сама можешь справиться. Но позволь мне, пожалуйста, позаботиться о тебе. Тем более, в твоем животе живет наш малыш, — муж на секунду прерывается, вздыхает. — Знаю, мы не планировали, но…

— Эй, — прерываю Марка, отстраняясь. Запрокидываю голову, заглядываю в глаза мужу. — Да, мы не планировали. Но это наш ребенок, и я уже люблю его также, как Маришку, — поднимаю руку, кладу ладонь мужу на щеку. Его щетина покалывает нежную кожу, но мне нравится… очень нравится. — Из-за чего ты переживаешь? Думаешь, это… — тяжело сглатываю, — не очень вовремя?

Муж усиливает хватку вокруг меня, сводит брови к переносице, строго смотрит на меня.

— Это, как ты выразилась, — произносит жестко, — очень даже вовремя, — отрезает.

— Тогда что такое? — я чувствую, что в последнее время мужа что-то беспокоит и очень хочу помочь ему, чем смогу. — Герман, да? — предполагаю.

Марк какое-то время молчит, после чего коротко кивает.

— Я знаю, что он поступил, как последняя скотина. Но почему-то кажется, что с ним, что-то не так, — в голосе мужа звенит напряжение, но нежность, предназначенная мне, из его глаза не уходит.

— Он сделал свой выбор, — поглаживаю кончиками пальцев Марка по спине. — А ты сделал все, что мог, — грустно улыбаюсь.

Если честно, мне ни капли не жалко Германа. После того ада, который он устроил Алене, он заслуживает всего того, что с ним случилось. Но я никогда не поделюсь своим мнением с Марком. Все-таки мужчины дружили и работали вместе много лет. Это естественно, что муж беспокоится. Но я считаю, все, что ни делается, то к лучшему.

Если Герман когда-нибудь одумается, всегда может прийти к Марку. Уверена, муж ему поможет, чем сможет.

Но Герман сначала должен все осознать и самостоятельно сделать первый шаг.

— Давай, не будем о грустном, — обнимаю мужа за шею. — Лучше скажи, когда приедут мастера собирать мебель в комнате у Маришки. Мне не терпится показать дочке, новое пристанище, — улыбаюсь.

Марк хмыкает. Печаль исчезает из его глаз, оставляя за собой лишь след. Но это лучше, чем ничего.

— Через час будут, — муж криво улыбается.

— Отлично, — чуть подтягиваюсь на руках, оставляю короткий поцелуй на губах Марка. — Нужно все подготовить, — пытаюсь сползти с колен мужа, но он меня не отпускает.

Поднимаю на Марка насупившийся взгляд.

— Ты все успеешь, — качает головой он. — У нас еще много времени, — голос мужа садится, из-за чего моя кожа пупырышками покрывается.

Ох, знаю я этот тон мужа… знаю. Ничего хорошего он не сулит.

— Помнишь наказание, которое я тебе обещал, если ты будешь таскать тяжести? — рычащие нотки пропитывают каждое слово Марка, а в его глазах появляется довольный блеск.

— Нет, — начинаю возиться, но даже толком пошевелиться не могу, так сильно муж меня держит. — Ты не можешь, — горло перехватывает.

По телу расползается страх, смешанный с предвкушением, а внизу живота начинает печь.

— Еще как могу, — ухмыляется муж. Резко приподнимается и опрокидывает меня на матрас.

Из меня выбегает весь воздух, а Марк пользуется секундной заминкой, устраивается между моих ног, опираясь на локти возле моей головы.

В глазах мужа полыхает чистое пламя, оно поджигает меня изнутри и чертовски мне нравится. Безумно нравится.

— Я же беременна, — чисто для формальности предпринимаю одну попытку образумить мужа, при этом снова обнимаю его за шею, протягивая к себе ближе.

Я не хочу, чтобы Марк останавливался. Совсем не хочу. Он мне нужен прямо сейчас. Очень нужен.

— Но ведь не больная, — вздергивает бровь Марк и обрушивается на меня со страстным поцелуем.

Два года спустя

— Мама, — Маришка, сидя на разноцветном коврике в окружении разбросанных игрушек, откладывает планшет с мультиками в сторону и тянет ко мне ручки.

Ее розовое платье-принцессы успело помяться, но в этом нет ничего страшного, учитывая, что на нас ждет активный день. Рядом с дочкой на животе развалился Лешенька, наш годовалый сынишка в сером спортивном костюмчике, который ни на кого не обращает внимания, играя в свои любимые машинки.

— Мы когда поедем? — Маришка с надеждой заглядывает мне в глаза.

— Скоро, — подхожу ближе к дочке и беру ее на руки. Мое белое вязаное платье, доходящее до колен, задирается, но я не пытаюсь его поправить. За последние два года Маришка очень выросла и в весе тоже прибавила. Но как там говорят? Своя ноша не тянет?

В голове вспыхивает предупреждение Марка о том, чтобы я не таскала тяжести и что мне будет, если я ослушаюсь. Жар тут же приливает к щекам, а внизу живота начинает тянуть. Приходится помотать головой, когда перед глазами появляются воспоминания, как я однажды ослушалась мужа. Ла-а-адно, не однажды.

— Долго ждать? — Маришка надувает губки, глядя на меня исподлобья.

Дочка, явно, пытается показать, что обиделась, но я-то вижу лукавые искорки, вспыхнувшие у нее в глазах. Ох, любит же она притворяться бедной и несчастной.

— У папы важное дело, — журю малышку, целуя ее в лобик. — Он закончит, и мы сразу поедем.

Маришка тяжело вздыхает и обнимает меня за шею, кладя головку мне на плечо. Дочка знает, что Марка лучше не беспокоить, когда он работает. Тем более, дома муж очень редко занимается рабочими делами, только если появляется что-то архиважное. Поэтому жаловаться нам не на что.

Вот только Марика — папина дочка. И ей всегда не хватает внимания Марка. Если муж был бы днями дома, наверное, только в этом случае, малышка была бы полностью довольна.

— Ладно, — вздыхаю. — Давай договоримся. Ты присмотришь за братом, а я схожу к папе и спрошу, когда он освободится.

Маришка сразу же расплывается в широкой улыбке. Часто-часто кивает, после чего начинает возиться у меня в руках, пытаясь сползти вниз. Я аккуратно опускаю дочку на пол. Она тут же мчится к Леше, падает рядом на коврик и начинает играть с ним в машинки.

Какое-то время стою и наблюдаю за своими детьми. Тепло разливается в груди. Они — моя радость, мое счастье. Страшно даже представить, что их у меня могло не быть. Если бы мы с Марком не разобрались в той жести, которая устроила нам его бывшая, я бы сейчас не была так счастлива.

— Мама, — дочка поднимает голову и строго смотрит на меня, как бы говоря: “я, вообще-то, жду”.

Усмехаюсь.

Этот взгляд так сильно напоминает мне Марка.

— Иду-иду, — качаю головой, разворачиваюсь и выхожу из игровой.