Сердце больно сжимается.

Я не знаю, чего Марку не хватало. Не знаю! Не понимаю, зачем было сохранять семью, если он хотел “развлечений”. Можно было просто развестись, а потом гулять, сколько ему вздумается. Да, в последнее время у нас не клеилось. Да, я была занята ребенком, а он пропадал днями и ночами на работе. Да, в фирме проблемы. Но разве это повод так жестко уничтожать все, что у нас было?

Все эти мысли последние несколько дней крутится у меня в голове, не дают расслабиться, держат в напряжении.

Я старалась оставаться сильной ради себя, ради своей дочери. Но встреча в кафе с сыном моего мужа перевернула все внутри меня. Стены, которые я построила вокруг своих эмоций, начинают рушиться. Падают на меня камень за камешком, камень за камешком, с каждым разом удары все сильнее.

Больнее всего не то, что у моего мужа есть сын от другой женщины — у каждого человека есть прошлое. Больнее всего, что я даже не слышала об этой… Алене. Я не знаю, кто она, откуда взялась, не говоря уже о том, что между ними произошло.

Зато Марк знает обо мне все. Когда мы познакомились, я рассказывала ему каждую деталь, которая со мной происходила, делилась с ним болью. Он знает, как мне было больно, когда родители развелись. Знает, как я ждала папу на свои дни рождения — первые десять лет он приезжал, а потом словно исчез с лица земли. До сих пор помню, как на одиннадцатый день рождения нарядилась: надела свое самое красивое розовое платье, подобрала под него туфельки, мама заплела мне косы, а потом стала ждать, то и дело выглядывая в окно. Прождала до самого вечера, но папа так и не приехал. В тот день я проплакала всю ночь, не помогли успокоиться даже мамины размеренные поглаживания по голове и слова утешения.

Это был один удар, который мне было очень тяжело пережить. Марк знал о нем, но нанес второй, изменив мне. И третий — умолчав о такой важной детали своего прошлого.

Скрип двери врывается в мое затуманенное мыслями сознание. Пару раз моргаю, пытаясь вернуться в реальность, машинально поворачиваю голову и застываю — в комнату входит та самая девушка, которая пару секунд назад проскальзывала в моих мыслях. Она, не задерживаясь в проходе, направляется прямо ко мне. Останавливается в паре сантиметров от меня и протягивает руку.

— Добрый день, Инга. Меня зовут Алена, я бывшая девушка вашего мужа и мать его сына, — блондинка коварно улыбается.

Мои глаза распахиваются, когда я смотрю на блондинку передо мной. Темно-синяя водолазка почти тон в тон совпадает с джинсами, которые надела женщина. Только белые кроссовки становятся ярким пятном в ее образе. Макияжа на лице девушки почти нет, если не считать туши на ресницах и слишком толстого слоя тонального крема, который помог ей выровнять тон кожи, оставив лишь глубокие морщины на лбу и у губ.

Алена, явно, строит из себя “мисс Невинность”. Хитрая улыбка исчезла с накрашенных розовым блеском губ, взгляд нечитаемый. Женщина даже убрала немного взлохмаченные волосы за ухо, чтобы выглядеть “своей в доску”.

Не знаю, чего Алена добивается, но я-то не настолько глупа, как она, похоже, думает. И уж точно не поведусь на ее манипуляции.

Отталкиваюсь от столешницы, складываю руки на груди, приподняв бровь, смотрю на девушку.

— Что вам нужно? — мой голос твердый, несмотря на сумбур из чувств, прожигающий изнутри.

Мне приходится прибегнуть к остаткам сил, чтобы продолжать «держать лицо». Сердце с такой силой стучит, что, кажется, вот-вот проделает дырку в груди и выпрыгнет. Прикусываю язык, заставляя себя размеренно дышать.

— Я просто хотела познакомиться, — уголок губ женщины ползет вверх, пока она опирается бедром на столешницу.

Еще выше приподнимаю бровь.

— В этом не было необходимости, — медленно вдыхаю и также медленно выдыхаю.

Горло сводит, поэтому я тяжело сглатываю — не хочу показывать женщине, что меня каким-то образом трогает ее присутствие.

— Почему же это? — коварная ухмылка возвращается на ее лицо. Алена смотрит на меня с превосходством — недолго она побыла “хорошенькой”. — Совсем скоро мы будем часто видеться.

Внутри все сжимается. Мне бы на секунду прикрыть глаза, дать себе возможность вернуть равновесие. Но цербер, в виде бывший девушки моего мужа, точно считает мое поведение как слабость, и вцепится мне в глотку. Поэтому я лишь глубоко вздыхаю, прежде чем сузить глаза.

— Послушайте, — говорю тихо, ровно. — Не знаю, чего вы добиваетесь, но я вас вижу в первый раз в своей жизни. Даже больше скажу, до вчерашнего дня, я о вас даже не слышала. Не знаю, что произошло между вами и моим мужем, но попрошу вас не втягивать меня в свои разборки, — собираюсь на этом закончить, но вспоминаю еще один момент, о котором нужно упомянуть. — И детей оставьте в покое, они точно не должны становится инструментами в вашем коварном плане, — надеюсь, намек на сына женщины вполне понятен.

По мере того, как слова вылетают из меня, черты лица Алены заостряются, превосходство исчезает из глаз, сменяясь чистом гневом, но меня ее раздражение мало волнует. Я даже не собираюсь продолжать этот разговор, просто отталкиваюсь от пола, на негнущихся ногах огибаю девушку и направляюсь к выходу.

Вот только не успеваю толкнуть дверь, как мне в спину прилетает злобное шипение:

— Вижу Марк нашел себе такую же бесчувственную бабу, как он сам.

Застываю.

Прикрываю глаза.

Мне бы уйти, забить на явно сумасшедшую женщину. Не вступать с ней в полемику. Но меня так достало, что меня все подряд пытаются задеть, сделать больно, поэтому я просто не могу оставить все, как есть.

Резко разворачиваюсь. Волосы веером поднимаются и сразу ложиться мне на плечи.

— Если Марк такой бесчувственный, какого хрена ты пытаешься вернуться в его жизнь? — выпаливаю на выдохе.

Не хочу защищать мужа, но просто не могу промолчать.

Видимо, такой реакции Алена от меня и ждала, потому что на ее лице появляется довольное выражение.

— Потому что у меня десятилетний сын растет, ему нужен отец, — девушка пожимает плечами.

Щурюсь.

Я же правильно услышала? Она не сказала, что это ребенок Марка? Оговорилась или…?

— Десять лет прошло? Где же ты была до этого? — решаю спровоцировать девушку.

Не знаю, зачем мне это нужно, просто не могу себя остановиться.

Растерянность появляется в глазах у Алены, но она быстро берет себя в руки.

— Я была замужем, — направляется ко мне, не отрывая пристального взгляда от моего лица. — Сейчас уже нет, — останавливается в паре шагов. — Поэтому я решила разыскать настоящего отца Ромы.

Девушка скользит взглядом по моему лицу, словно пытается уловить даже мимолетные изменения. Но я лишь стискиваю челюсти, не показывая никаких эмоций и уже жалея, что ввязалась в этот разговор.

— Тебе от меня что-то конкретное нужно? Или просто решила попытаться меня задеть? — спрашиваю прямо в лицо.

Алена хмыкает.

— Да, я просто решила предупредить тебя, что собираюсь вернуться в жизнь Марка на «законных» основаниях, — чуть склоняет голову набок, сужая глаза. — Уйди с дороги самостоятельно, иначе тебе будет очень больно.

Возмущение разливается по венам. Хоть я и так собираюсь развестись с мужем, но это не значит, что я буду делать что-то по чьей-то указке.

— Может, тебе сначала стоит задуматься о том, насколько Марк бесчувственный, и какая тебя может ждать ответка, прежде чем попытаться «законно» вернуться в его жизнь или одурачить его? — отвечаю так хлестко, как могу.

Алена тут же супится, явно, пытается придумать, что мне сказать, но я не даю ей шанса найти способ, снова задеть меня. Просто разворачиваюсь и выхожу из туалета.

Едва успеваю достигнуть барной стойки, как до меня доносится знакомый голос. Смотрю в сторону, откуда он доносится, и натыкаюсь на спину Артемьева. Мужчина стоит лицом к окну, прижимая телефон к уху и рыча на собеседника:

— Ты что не можешь забраться в трусы к мужику? За что я тебе плачу?