— Почему он будет на встрече? — кусаю щеку, ведь не могу отделаться от ощущения, что от меня ускользает какой-то немаловажный факт.

— Ты думаешь, эта рекламная кампания, — Марк указывает подбородком на монитор, который находится за моей спиной, — могла выйти без его вмешательства?

Сужаю глаза, понимая, что муж прав. Ни одна рекламная кампания не выходит в свет без одобрения начальника рекламного отдела. Поэтому мотаю головой.

— Ну вот, — Марк чуть склоняет голову набок. — Тебе будет проще его подловить, чем мне. Нужно разобраться, что произошло на самом деле.

Поджимаю губы. Да, Марк говорит резонные вещи, но почему-то в животе вновь начинает шевелиться червячок, который разносить плохое предчувствие по телу. Вот только возразить Марку мне нечего. Нужно во всем разобраться, а еще в срочном порядке начать разрабатывать новую рекламную кампанию.

— А что ты хочешь узнать у Артемьева? — Герман подходит ближе, становится рядом, выглядя действительно озадаченным.

Отступаю в сторону. Если бы я могла, то вообще покинула бы кабинет мужа, чтобы только быть подальше от Германа. После того, как он обошелся со мной, ему повезло, что я не лишила “самого дорого” — его мужского достоинства.

— Хочу услышать, как Артемьев объяснить произошедшее. Понятное, дело, что соврет, но я хочу видеть при этом его глаза. Ведь в любой лжи всегда есть доля правды, — Марк устало трет виски, после чего вновь смотрит на меня. — Тебе сколько времени нужно на сборы?

Ехать куда-то с мужем означает оказаться с ним в замкнутом пространстве — это последнее, чего мне хочется. Особенно того, что я о нем узнала и как он со мной обращался, словно я какая-то девка, а не жена. Но, похоже, выбора у меня нет. Хотя…

— Ты забыл? Со мной сегодня Маришка, — уголек надежды вспыхивает в груди. — Няня заболела, а Гелю после вчерашнего напрягать не сильно хочется, — кусаю губу.

Может быть, Марк все-таки обойдется без меня?

Муж сужает глаза, пару секунд прожигает меня пристальным взглядом, после чего выдает:

— Мы отвезем ее жене Германа. Ты же против? — бросает жесткий взгляд на друга и партнера по совместительству.

— Что? — Герман несколько мгновение выглядит растерянным, после чего багровеет. — Нет!

Может, зря мы попросили о помощи Алену?

Этим вопросом я мучаюсь, пока еду с мужем на злополучную встречу. Марк уверенно ведет машину, пока я сижу рядом с ним на переднем сидении и утопаю в сомнениях. Стоит только вспомнить растерянный взгляд Алены, растрепанный пучок и растянутую черную футболку, становится не по себе. Последнее, чего мне хотелось — напрягать девушку. Она и так выглядела измученной, хотя увидев нас, попыталась натянуть на лицо улыбку.

Не знаю, сказал ли ей Герман, что мы приедем. Ведь судя по его недовольному выражению лица, ему вряд ли понравилась наша инициатива. Вот только ответ на вопрос Марка: “Почему мы не можем попросить Алену присмотреть за ребенком?”, Герман найти не смог.

Благо Алену я знаю уже много лет, поэтому волноваться о Маришке не придется. У жены Германа самой на руках висит двухлетняя девчушка, такая непоседа, что словами не передать. Она даже выскочила нас встречать в одних маечке и трусиках, а потом минуты две точно лепетанием уговаривала остаться, попить вместе чай. Алене еле удалось ее отвлечь, пообещав киндер.

Если честно, я очень надеюсь, что Маришка будет такой же жизнерадостной, как Оленька. Было бы хорошо, если бы они подружились.

В итоге, моя малышка оказалась пристроена в хорошие руки, а теперь предстоит самое сложное.

Не понимаю, зачем Марку мое присутствие. Да, сначала я подумала, что это логично, ведь рекламщики говорят на одном языке. Но сейчас, чем больше я думаю о предстоящей встрече, тем сильнее начинаю нервничать.

Мы с Василием проработали все несколько месяцев. На момент нашего знакомства я была глубоко беременна. Нового пиарщика привел Герман и, судя по резюме, мужчина вполне мог занять мое место. Вот только, он никогда мне не нравился. Вроде бы у меня нет предубеждения к лысым, но Василий всегда был… скользким. Начиная с его извечных серых костюмов, висящим на нем, заканчивая пошловатой ухмылкой и похотливого взгляда, который постоянно останавливался на моей груди. Его даже не смущал мой огромный живот.

Жаль, что в тот момент я ничего не сказала Марку. Во время беременности у нас были неплохие отношения. Возможно, он бы послушал. Но у меня просто не осталось сил, чтобы ввести в курс дела еще одного нового сотрудника. Видимо, это и стало моей главной ошибкой.

Сжимаю цепочку небольшой белой сумочки, которую нашла в кабинете, чтобы засунуть туда телефон и кошелек. Глубоко вдыхаю, пытаясь расслабиться.

— Просто слушай, что они будут говорить. Большего от тебя не требуется, я возьму огонь на себя, — Марк сворачивает к итальянскому ресторану, находящемуся в желтом двухэтажном здании недалеко от офиса нашего конкурента.

— Что именно мне нужно услышать? — цепочка впивается в ладони, причиняя мне боль. Но я даже не пытаюсь расслабить хватку.

— Не знаю, — вздыхает муж, паркуясь напротив летней веранды, крышу которой заменяет зеленый брезент.

Перевожу взгляд на кафе — людей удивительно много.

Желудок болезненно сжимается. Хоть мне по должности нужно заниматься переговорами, но после того как я ушла в декрет, это стало пыткой. Прикусываю губу, еще раз глубоко вдыхаю.

— Успокойся, — Марк накрывает мои руки, стискивающие цепочку сумочки. — Я буду рядом.

Мгновение сижу, замерев, после чего дергаюсь в сторону. Руки тоже вырываю.

— Не смей, — щиплю. Зло кошусь на мужа. — После своих баб не смей меня трогать!

Марк тут же меняется в лице. Брови сводит к переносице, глаза сужает, губы поджимает. Муж одной рукой так сильно стискивает руль, что он трещит. Хорошо, что муж смотрит прямо перед собой, а не на меня. Гневного взгляда я бы точно не выдержала.

Шумное дыхание разрывает тишину салона автомобиля. Напряжение тяжелым грузом ложится на плечи, оседает в легких, давить на грудь. Становится трудно сделать вдох.

Не знаю, сколько мы так сидим, но секунды быстро сменяют друг друга. Время встречи приближается, и, видимо, Марк видит это на часах на панели передач.

— Нас сегодня вечером ждет серьезный разговор, — предупреждающе рычит муж, после чего выходит на улицу.

Начинает огибать машину, явно, по привычке собирается открыть мне дверь, но я его опережаю — выхожу из машины, за что зарабатываю недовольный взгляд.

Понимаю, что веду себя глупо, но слушать приказы изменщика-мужа точно не собираюсь! Хоть так могу выразить свой протест.

Если я веду себя с Марком как профессионал — это не означает, что простила все и собираюсь остаться его женой.

Хорошо, хоть в этот раз муж предпочитает ничего не говорить. Разворачивается и идет к входу в ресторан. Следую за ним.

Мы вместе пересекаем летнюю веранду, заходим внутрь ресторана. В глаза сразу бросаются стены из красного кирпича, множество деревьев, растущих в горшках, и огромное количество столиков с коричневым кожаными диванчиками. Почти за всеми сидят люди, а официантки в белой блузке и черных брюках носятся по залу с подносами.

Я бы на месте Марка растерялась, не понимая, куда идти, но муж, похоже, знает больше, чем я. Проходит мимо почти всех столиков, останавливаясь в углу здания.

Взгляд цепляется за лысую голову Василия. Осматриваю его и понимаю, что любимым серым костюмам он решил не изменять. Да и похотливая ухмылка никуда не делась.

Василий сидит у стены, а рядом с ним устроился Артемьев. Я с ним никогда не встречалась лично. Но белобрысые волосы, высокий лоб и тонкие губы легко узнаваемы, если когда-то видел фотографии.

В отличие, от Василия Артемьев с превосходством смотрит на моего мужа и коварно ухмыляется.

— Надеюсь, вы пришли извиниться за то, что украли наш проект? — кладет руку на спинку дивана.