Так вот, во время выпускного экзамена Скрипач якобы вместо игры вбил скрипку в горло своей училке. И совсем не узкой стороной.

Правда это или обычная байка — знает только один человек. Но спрашивать об этом у Скрипача дураков нет.

— Жрица говорит, что ничего серьезного, — отвечает Хобби. — Отделался сотрясением и сломанной рукой. Завтра уже выпишут. Но, если надо, босс, могу и сегодня уйти!

Скрипач довольно кивает.

— Парни рассказали, что с тобой приключилось. Я уже отблагодарил типа, который тебя вытащил. Ты запомнил лицо того ублюдка, который скинул тебя с моста?

— Кхм, да, — кашляет в кулак Хобби, чтобы скрыть стыдливость. Не мог он рассказать пацанам, что послушался какого-то лоха и сам прыгнул с моста. — Он, как крыса, со спины набросился… если бы не это, я бы его размотал, сам понимаешь! А лицо запомнил, да…

— Ну?

— В общем, это сосед той девки, которую я сейчас делаю. Она, наверное, дала ему разок, а он в себя поверил или в любовь до гроба, не знаю, и… приревновал… наверное…

— Ты уверен?

Под пристальным взглядом главы банды Хобби втягивает голову в плечи. То ли у Скрипача знатная чуйка, то ли он просто слишком хорошо знает своих ребят.

— Отвечаю, Скрипач, вот те оберег! — выпятив грудь, Хобби повторяет культовый жест.

Посверлив парня взглядом, глава банды вздыхает.

— Не по-мужски получается, — качает он головой. — Значит, и мы с ним, как с сукой…

— Точняк! — охотно соглашается больной.

Хлопнув об колени, Скрипач поднимается со стула.

— Выписывайся, Хобби, — шагая к выходу, бросает он. — Вечером покажешь нам этого ублюдка…

***

С утра меня будит… хотя какое утро, двенадцатый час уже… короче, будят меня сообщения от назойливого шефа.

Вчера я совсем забыл про заявление на увольнение, так что технически он все еще начальник. Но это не мешает мне забить болт на его сообщения и сперва проверить свою квартиру на предмет чужеродных объектов.

Ни аппетитных запахов готового завтрака, ни человеческих личинок женского пола. Даже немного обидно.

Лидер Культа я или погулять вышел?

Впрочем, я сам приказал Алисе вернуться в школу. Это даже хорошо, что верующие беспрекословно подчиняются мне. Хотя это, конечно, еще надо будет проверить…

Когда мобильный пиликает в очередной раз, я не выдерживаю и захожу в чат, чтобы послать Усатого Козла в пеший астрономический. Но его сообщения заставляют меня задуматься над ответом.

Усатый Козел:

"Твои махинации спалили! Начальство прислало проверку!"

"Старшая управляющая по баронству! Она грозит подать заявление в полицию на нас обоих!"

…

"Ты что спишь, гад?!!"

…

"Просыпайся, говнюк! Нас посадят, если ты сейчас же не приедешь!

Очередная аристократка на мою голову… или головку? Тут как посмотреть…

Стоит вспомнить страсть этой стервы к мини-юбкам и глубоким декольте, как Домин-младший тоже просыпается, а на мое лицо вылезает предвкушающая улыбка.

"Скоро буду, шеф! Пока спроси, насколько она религиозна и есть ли у нее с собой презервативы?"

— Тебе грозит тюремный срок, Константин.

Голос спокойный; его обладательница уверена в своем превосходстве над окружающими. Ее длинные ножки подчеркивают черные колготки, а упругую задницу едва скрывает короткая обтягивающая юбка. Светлая блузка с открытыми плечами и глубоким декольте позволяет оценить женское достоинство размера эдак третьего.

Юнона Анастасия Лаверн. Аристократка двадцати одного года, среднего роста с соломенными волосами до подбородка, серыми волчими глазами, аккуратным носиком и изящной родинкой над верхней губой. Так и хочется примерить ее милую стервозную головку на свое кожаное копье.

Будучи аристократкой, а еще старшим управляющим всех филиалов фирмы в баронстве, эта девушка и вправду имеет связи и власть осуществить свои угрозы.

Однако…

— Я так не думаю, — ухмыляюсь ей в ответ.

— Задери тебя мавки, Домин! — шеф обрушивает кулак на стол. — Перед тобой сидит высшее начальство! Кто ты такой, чтобы перечить ему?!

Я бросаю на Дрюкова снисходительный взгляд. Его вспыльчивость можно понять. Ты отдаешь фирме десять лет жизни, нервов и сил, а потом приходит девчонка, у которой еще молоко на губах не обсохло, и за год вырастает от бухгалтера до управляющего по баронству.

Она занимает место, на которое метил ты, и теперь тебе приходится стелиться перед ней, либезить, уступать свое кресло и стоять в углу собственного кабинета, пока молодая начальница копает для тебя яму.

Не думал, что скажу это, но отчасти я даже уважаю Дрюкова. Не за обман подчиненных и постояный перевод стрелок, а за упорность и трудоспособность. В отличие от этой девки Лавер, он действительно заслуживает пост старшего управляющего.

Но как тогда Юнона обошла его? Хороший вопрос…

— Хвалю за рвение, — говорит Лаверн, — но кто разрешал тебе открывать рот, Валентин?

Дрюков испуганно отшатывается и склоняет потную голову.

— П-простите, госпожа Лаверн! Больше не повторится!

Полет ласточки Юноны по карьерной лестнице и такое к ней отношение Дрюкова объясняется очень просто. Ее дядя, Натаниэль Лаверн, сидит на посту исполнительного директора Стрилогик.

Фыркнув, аристократка отворачивается от Дрюкова. Ее тонкие брови сходятся домиком.

— Ты чересчур спокоен, — хмыкает Юнона. — Так уверен, что избежишь наказания за финансовые махинации?

Я пожимаю плечами.

— Не моя подпись стоит на документах.

— Ах ты, засранец! Не думай, будто сможешь свалить все на меня!

Под смертоносно-острым взглядом Юноны шеф моментально тухнет.

— П-простите, госпожа Лаверн…

— А сходи-ка ты куда-нибудь подальше, Валентин. В туалет, например.

— Н-но я… не хочу…

— Захоти!

Усы Дрюкова недовольно вздрагивают, после чего он виновато кланяется и покидает кабинет. Я почти слышу все те проклятия, которыми он мысленно осыпает меня, что заставляет вылезти на лицо довольную улыбку.

Бесить начальство — это та-а-ак приятно!

— Прекрати улыбаться, как идиот! Меня это бесит! — требует вдруг Юнона, однако добивается обратного. — Твой начальник организовал грязную схему со списанием служебного транспорта в сумее больше, чем на десять тысяч солов. И теперь вам обоим грозит тюремный срок. Ему — за организацию, тебе — за соучастие. Что из этого тебя так смешит?

Я мысленно присвистываю. Вчера Дрюков строил из себя белого и пушистого, а на деле если бы не мое грубое вмешательство в бухгалтерию, то его махинации так и не всплыли бы.

И где заслуженная благодарность?

Вместо нее Юнона достает из портфеля листок бумаги, ручку и кладет передо мной.

— Пиши!

Даже не шелохнувшись, я продолжаю расслабленно изучать девичье декольте. Кажется, побольше, чем у вчерашней аристократки, но для верности нужна тактильная экспертиза…

— Ты меня слышал, животное? — морщит носик Лаверн. — Бери ручку и расписывай во всех подробностях! Как Дрюков предложил тебе влиться в его схему, кто еще в ней участвует, имена, должности… в общем, все, что знаешь!

— И что мне за это будет? — заламываю бровь.

— Отделаешься увольнением, — аристократка пожимает тонкими плечами. — А будешь упираться, так Дрюков выйдет сухим из воды и вместо него сядешь ты! Последний раз деньги ведь на твой счет ушли, не так ли?

От абсурдности ситуации меня пробивает на смех. Так ведь сразу и не скажешь, повезло мне или наоборот?

— А ведь в этот раз он действительно не виноват, — отдышавшись, вытираю слезинку.

— Что это значит? — хмурится Юнона и заинтересованно подается в мою сторону.

— Я приказал ему, и он исполнил, — пожимаю плечами. — Собачья порода, что тут скажешь?

— Тц, что за бред! — девушка разочарованно фыркает. — Приказал? Ты? Может, и грязные схемы Дрюкова тоже ты организовал? — пальчики с дорогим маникюром припечатывают ручку к листу. — Хватит уже бесить меня и делай, как я сказала!