И что значит "смешанные чувства"? Не стыд, не возбуждение, а хрен пойми что. Как с этим работать?
Слишком уж эта девчонка странная…
Так и не дождавшись ответа, я провожу незаметный для окружающих финт. Полуприсев, встаю обратно. Будто разминаю уставшие ноги, но с одним дополнением: мой член оказывается под юбкой Делфи.
Из-за разницы в росте и сдвинутых трусиков ствол упирается прямо во влажные половые губы.
— Ах! — розовласка хватает ртом воздух и приподнимается на носочки в попытке убежать от моего жеребца, но делает себе только хуже.
Мой член проскальзывает через половые губы и упирается в сочащуюся раскрытую дырочку. Мне хватит одного движения бедрами, чтобы войти без приглашения.
Осознав свою оплошность, Дора тут же опускается обратно. Это становится ее последней ошибкой.
Мой гордый конь не собирается склонять голову и проскальзывает во влажное женское нутро сразу наполовину.
Томный грудной стон розовласки как нельзя вовремя заглушает любезный голос из динамиков:
— Станция "Звездная"! Переход на…
Влагалище Делфи испуганно сжимается. Я ловлю в отражении окна ее панический взгляд. Поезд уже практически остановился. Мы стоим у самых дверей, сзади нас подпирают старые пассажиры, а скоро внутрь хлынет поток новых.
Вариантов нет.
Поезд останавливается перед полным людей перроном, а двери приглашающе раскрываются. Я подхватываю оцепеневшую от страха розовласку под талию и разворачиваюсь в проходе боком.
Во время этого маневра мой член лишь чудом не выскальзывает из киски Делфи.
Вагон начинает пустеть, чтобы тут же заполниться новыми пассажирами. В процессе они бурчат грубости в мой адрес и показательно толкаются, хотя места в проходе, черт побери, завались.
Но тяжелее всего приходится Доре.
Толкают, конечно, меня, но член ходит внутри у нее. Старосте даже приходится закрыть рот ладонью, чтобы не выдать себя очередным стоном.
Дора Делфи испытывает страх и возбуждение
Ментальное равновесие Доры Делфи приближается к критическому
Шанс становления верующей значительно повышается!
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция: Академическая.
Наконец поток людей иссякает. Пассажиры консервированной килькой забивают тесный вагон. Мы с розовлаской снова оказываемся прижаты к закрытым дверям.
Следующая станция наша. Действие Приказа тоже почти закончилось. Если не хочу, чтобы эта надменная стерва подняла шум прямо в вагоне или на людной площади, надо браться за нее всерьез!
Наваливаясь, я прижимаю стройное девичье тело к дверям. Делфи упирается свободной от портфеля рукой в окно и пытается оттолкнуть меня. Но лишь глубже насаживается на мое кожаное копье.
Сквозь плотно сжатые губы девушки вырывается сдавленный писк. Неконтролируемая реакция тела. Если бы не мой первый приказ, Делфи давно бы уже своими стонами нарочно подняла шум на весь вагон.
Я продолжаю прижимать девушку к дверям. Она продолжает сопротивляться. Но мне это и нужно.
Мои бедра подаются назад. Член нехотя выныривает из сладких женских глубин. Розовласка облегченно выдыхает, но тут охает и задерживает дыхание, когда мой жеребец врывается обратно на всю длину.
Дора даже прикрывает ротик ладонью, боясь привлечь в такой ответственный момент ненужное внимание.
Вынырнуть, ворваться.
Вынырнуть, ворваться.
Я повторяю простую схему, и с каждым следующим движением реакция моей партнерши становится все острее.
На тонкой шее выступают капельки пота. Дыхание учащается. Колени слабеют.
Мне самому становится невыносимо жарко. Хочется уже поскорее закончить, поэтому моя рука проскальзывает под юбку и нащупывает бугорок клитора.
Такой стимуляции Дора не выдерживает.
Пылающая огнем киска стискивает мой член, словно пытаясь откусить, чтобы навсегда оставить внутри себя. Розовласка оборачивается, накрывает мои губы своими и издает сладкий протяжный стон прямо мне в рот.
И без того ватные ноги моей партнерши не выдерживают оргазма и подкашиваются. Обессиленная Делфи повисает на моих руках.
Ментальное равновесие Доры Делфи приближается к оптимальному!
Шанс становления верующей приближается к максимальному!
Неплохо, осталось совсем немного.
Я прекращаю фрикции, позволяя девушке отдышаться и прийти в себя.
Девичий язычок какое-то время продолжает лениво изучать мой рот, пока до старосты не доходит, что она делает.
Смущенная Делфи тут же разрывает поцелуй. Затем неожиданно вздрагивает, прикрывает лицо ладонью и отворачивается.
Дора Делфи испытывает злость и стыд!
Шанс становления верующей снижается!
Не понял…
Я оглядываюсь и сразу замечаю неподалеку какого-то офисного планктона, который пялится на нас круглыми от удивления глазами.
Похоже, он все видел…
Глава 36
Я ловлю взгляд вуайериста и с каменным лицом вопросительно заламываю бровь.
Мы едем в тесном душном поезде, каждый по своим делам. У работяги в руках дипломат, а у меня — молодая красивая студентка, которая только что кончила от моего члена.
Совершенно обычный день.
Офисный планктон успешно улавливает мою мысль. Он корчит какую-то тупую гримасу, зачем-то показывает пальцами "сигму" и отворачивается с самодовольным видом.
Убедившись, что мы лишены внимания всяких извращенцев, я шепчу Делфи на ушко:
— Ты такая стесняшка…
Розовласка неуверенно отнимает руку от лица и опасливо озирается.
— На самом деле, тебе стоит переживать не о свидетелях, а о том, куда я кончу. Как насчет внутрь?
Осознав, что мой член все еще внутри нее, твердый и готовый продолжать, девушка вздрагивает и подается вперед в тщетной попытке сбежать.
Моя рука на девичьей талии притягивает Дору обратно, заставляя все еще чувствительную красавицу сдавленно заскулить.
Дора Делфи испытывает страх и возбуждение
Шанс становления верующей приближается к максимальному!
Подавив довольную улыбку, я разочарованно хмыкаю:
— Не хочешь, значит, от меня ребенка?
Оборачиваясь, староста строит умоляющую моську.
Я лукаво ухмыляюсь.
— Тогда как насчет трусиков? Или этой дорогой форменной юбочки… мне даже интересно, как быстро твои подружки заметят мое семя на твоей одежде…
После этих слов Делфи должна была принять мое семя внутрь. Иначе все студенты, все парни, перед которыми она крутит хвостом, все девушки, которые завидуют ее внешности и статусу, увидят ее позор. Весь труд, вложенный в создание образа усердной студентки, ответственной старосты и вожделенной, но недоступной красотки, пойдет прахом.
У Доры просто нет выбора.
Однако вместо того, чтобы подчиниться, принять мое семя и стать моей новой верующей, розовласка решительно отталкивает меня.
Делфи не пытается сбежать или позвать на помощь. Она разворачивается, опускается на корточки и, черт побери, сходу заглатывает мой член.
Мой! На всю длину!
Никаких тебе зубов, которые натирают головку члена, как морковку на терке. Никаких неопытно-робких облизываний языком.
Никакого рвотного рефлекса.
От такого внезапно привалившего счастья у меня самого подкашиваются ноги. Приходится схватиться за верхний поручень и приложить все силы к самоконтролю, чтобы не обкончаться в ту же секунду.
Зрительный контакт, впалые щечки, аппетитное, угрожающее выдать нас причмокивание и апогей всего — нежные ладони, которые одновременно надрачивают ствол и ласкают яйца.
У меня никак не получается продержаться сколько-нибудь достойное уважения время.
В голове взрывается фейерверк, а тазобедренные мышцы блаженно сокращаются. Розовласка чувствует это и накрывает пульсирующую головку блестящими от слюны губами.
Дора Делфи, ответственная староста, усердная студентка и вожделенная красавица, о которой мечтают все парни-простолюдины с нашего потока, с готовностью принимает каждую каплю моей благодати.
