— Интересный у вас король, — со смешком сказал Эрнест, проходя в гостиную. — Он вообще в курсе, какие вы законы принимаете? Какие инициативы проводите? Или нет?

— Защитник, — поморщился Роланд, садясь в кресло и расстёгивая камзол. — Вы для этого ко мне пришли? Может, в другой раз?

— Нет, сейчас. — Дознаватель тоже сел. — Видите ли, именно с этим вопросом обратился Джулиан Шолто буквально час назад к Нэтте Грэм. Да, мы их до сих пор не расселили — это ни к чему, пусть побеседуют. Вот и Шолто, которому явно надоело молчать, спросил у Нэтты: «Как ты думаешь, Огден вообще в курсе того, что делает канцлер?».

— И что же она ответила? — устало усмехнулся Роланд.

У него даже предположений не возникло: вариантов ответа было много.

— Ну, Шолто спрашивал про законы и прочую вашу ерунду, которая обсуждается на совещаниях. А Нэтта подумала, что Джулиан интересуется, рассказали ли вы, канцлер, об их аресте Огдену.

— Вот как…

— Ага. Грэм огрызнулась: «Надеешься, что наш мальчишка-король поможет тебе выйти из заключения?». Шолто удивился — мол, с какой стати? Сказал: «Огден точно не будет никому из нас помогать, а вот если на трон сядет Тедеон…». Нэтта засмеялась, и долго смеялась, захлёбывалась буквально, аж прослезилась. А потом ехидно так процедила: «Ты идиот, если думаешь, что отпрыски Фредерика удержатся на троне надолго. Неважно, кто из них займёт престол — в конечном итоге всех убьют». Видимо, для Шолто это была новость, и неприятная — он-то считал, что помогает своему другу Тедеону. И вдруг такое: всех убьют. Подумал и поинтересовался: «И кто же тогда будет королём, если не сыновья Фредерика?». Тут Нэтта, видимо, сообразила, что брякнула лишнее, и дала заднюю. Сказала, что Тедеон и Грегор вообще сбежали не ради трона, а из заключения, и ни на что претендовать не собираются. И она, если что, будет об этом свидетельствовать. Да и она им помогала не ради престола, а просто потому что жаль принцев. Взяла с них слово, что они не будут устраивать революции, и отправила с миром. Шолто выслушал это всё с непроницаемым лицом, потом фыркнул и ехидно так предположил: «А ловушку на канцлера ты поставила, тоже потому что принцев было жаль?». Нэтта возразила: «Я ничего не ставила. Мне это зачем? А вот какие у тебя планы, я не знаю. Может, и хотел убить канцлера. Были ведь у тебя какие-то дела с Купером и его людьми? Я про это не в курсе. Я только помогала сбежать принцам в безопасное место».

— Они там не передрались? — фыркнул Роланд, покачав головой. — Ну просто две бешеные собаки, судя по тому, что вы рассказываете.

— Не передрались, но были к этому близки. Понимаете, их обоих слили. Только Шолто — для того, чтобы он подставил Нэтту и Купера, а её — для того, чтобы она рассказала эту легенду про спасённых из жалости принцев. Уверен, тот, кто их вытащил, будет утверждать то же самое. А если Нэтта считает, что «в конечном итоге всех убьют» — это её личные фантазии, а он ни при чём. Да и улики все указывают совсем даже на другую семью, да? Всё просто ведь получается: Нэтта и её непосредственный руководитель вытащили принцев, а Шолто с Купером и Вестериусами планировали государственный переворот, используя собственную осведомлённость. Нашли бродяг, дали им иллюзорные амулеты, поставили ловушку. Но, что называется, нашла коса на камень — столкнулись разные интересы.

— Ловко, — признал канцлер. — А Нэтта знает заказчика всё-таки? Я имею в виду — главного. Или только посредника?

— Думаю, посредника. Но может, я и ошибаюсь. В любом случае сейчас она паникует даже больше, чем Шолто. Во-первых, потому что он её сдал — а они об этом не договаривались. Во-вторых, потому что она не понимает, надо ли придерживаться прежней легенды. Ну и наконец, в-третьих — освободят её или нет? Она не понимает. Вот и болтает её, как корабль во время шторма. Джулиан-то сообразил, что всё, его песенка спета, единственная возможность — рассказать, что знал. А у Нэтты ещё иллюзии остались.

Роланд помолчал, задумчиво глядя в окно, на серо-синее вечернее небо, затянутое тучами. Даже отсюда, из тёплой и светлой гостиной, на уличное небо было холодно смотреть, сразу хотелось выпить что-нибудь горячее и залезть под одеяло.

Канцлеру всё было понятно, хотя он осознавал, что тому же Огдену придётся раскладывать по полочкам то, что поведал Эрнест, и долго. Но это будет завтра. Пока ещё король и Анастасия не вернулись в замок — видимо, Огден уговорил принцессу остаться, чтобы посмотреть вечернюю иллюминацию и шоу фейерверков в горах Триоро. Роланд даже почти не ревновал — некогда было. Да и на месте Анастасии он тоже остался бы там и полюбовался на всю эту красоту. Тот единственный раз, когда Роланд был в этих горах с отцом, был откровенно безрадостным, потому что накануне умерла его мать.

Тот, кто на самом деле организовал побег Тедеона и Грегора, явно был хитрым человеком, поэтому, понимая, что рано или поздно всё обнаружится, спланировал подставу, которая сработала бы в любом случае — неважно, погиб бы Роланд или нет. Шолто подставил людей Купера, которые утверждали, что получали указания от самого заместителя министра финансов. Про Нэтту Джулиан не должен был говорить, но на случай, если всё-таки скажет, её снабдили легендой про побег из благородных побуждений. Именно такой мотив потом наверняка подтвердят и сами принцы, и тот, кто их спрятал.

Но была одна тонкость, которая не давала Роланду покоя…

— Получается, что всё это не имеет особого смысла, если не убить Огдена.

— Конечно, — кивнул Эрнест, улыбнувшись. — Вы догадливы, канцлер. И чем скорее это будет сделано, тем лучше. Потому что мы в буквальном смысле наступаем заговорщикам на хвосты. Значит, вполне возможно, завтра или даже сегодня мы получим новые сведения после прогулки Каролины…

Тад запнулся и посмотрел на браслет связи. Хмыкнул.

— Всё-таки сегодня.

Морган Рид

Ему было очень жаль Каролину — столько испытаний выпало на долю этой совсем юной девчонки. Даже чуть за грань не ушла, бедняга. А сегодняшняя прогулка, во время которой собеседник Каролины аккуратно вскрывал её сознание при помощи родовой магии и что-то внушал — то ещё испытание, неудивительно, что девушка расплакалась. Морган представлял, какая у Каролины сейчас каша в голове! Хорошо бы Риан смог помочь. Всё-таки родовая магия — страшная штука, не зря её использование без разрешения запрещено.

Когда собеседник Каролины применил родовую магию, Рид дёрнулся — думал его остановить, но Инесса — дознаватель, которую ему всучил Эрнест в качестве партнёрши, — схватила Моргана за локоть покрепче и покачала головой.

— Нет. Пусть доводит дело до конца. Иначе мы ничего не докажем.

Терпеть оказалось безумно сложно — Моргану пришлось буквально сцепить зубы и сжать кулаки, дабы не броситься Каролине на помощь. Он отлично видел, как девчонку буквально препарируют, заставляя верить в то, что говорил собеседник. И что она обязательно получит много денег, и что откроет свою кондитерскую или ресторан, и что необходимо обязательно передать Огдену коробку конфет и помириться с ним перед отъездом. Как же не помириться? Надо, конечно.

— В живых её явно не планируют оставлять, — пробормотала Инесса, наблюдая за всем этим, вытаращив глаза. Её удивление было понятно — в Альганне использовать родовую магию подобным образом мог только самоубийца. Поймают же, оштрафуют и посадят, да и заблокируют всё, чтобы неповадно было. Поэтому Инесса, скорее всего, такого даже никогда не видела. — Это сколько на ней улик…

— В коробке, скорее всего, взрывчатка, — предположил Морган, внимательно глядя на то, как собеседник Каролины передаёт девушке конфеты. — И как только откроется крышка — всё взорвётся. Так что да, думаю, Каролина в любом случае не жилец. Но почему они думают, что она передаст коробку именно Огдену? На входе охрана.

— Да, интересный вопрос…

Мужчина ушёл, Каролина отправилась к замку, Инесса и Морган пошли за ней. Шаман напряжённо вглядывался в хрупкую фигурку девушки — Каролина сейчас казалась сомнамбулой, которая сама не понимала, куда идёт, но тем не менее шла. Прижимала драгоценную коробку к животу и шла. Обработали её здорово: Каролина даже не моргала.