К слову, арген, тоже был сплавом. Просто с самым большим содержанием серебра. А золотых монет тут просто не существовало. Чистое золото и серебро использовалось только в торговле между королевствами, и строго по весу.

Что логично. Пусти в народ чистый драг металл, половина там и осядет, переплавленная на серьги и колечки. Можно не сомневаться.

Как источник бытовых знаний, Ирена оказалась просто бесценна. От нее же Алес узнала, что слугам платят два-три аргена в год. Что за один гросс можно купить мешок муки, а за семь аргенов — неплохую корову. Ткань для платья обойдется в пару гронов. Но за пошив придется еще отдельно доплатить.

Для удобства понимания, девушка попыталась прикинуть курс местных денег к привычным. По очень приблизительным подсчетам выходило, что арген, это примерно десять тысяч. Ага. Значит от барона она получит где-то миллион.

На первый взгляд — вроде бы неплохие деньги. Но дома этого не хватило бы даже на квартиру. И сколько из этого богатства отдаст ей брат?

Когда карета вновь остановилась, а кучер крикнул: «Выгружайтеся, приехали!», — Алесия не сразу поверила своему счастью. Неужели этот бесконечный путь остался позади?

Первой наружу выскользнула Агнета, так как сидела к выходу ближе всех. До оставшихся внутри донеслось протяжное — «О-ох».

Алес на всякий случай насторожилась, но как оказалось, зря. Просто служанка никогда не выезжала за пределы города, и теперь была потрясена открывшимся видом. Так что ее можно было понять.

А вот Алесию деревня не впечатлила. Она ожидала увидеть буйство зелени и уютные избы прикорнувшие в тени берез. Женщин в нарядных сарафанах с коромыслами. А по факту — ее окружала унылость и серость.

Широкая улица представляла собой засохшую грязь. Несколько чахлых кустиков вместо деревьев. Крытые соломой избы разбросаны там и сям, без всякой системы. И в этом мраке ей теперь придется жить?

К карете уже тянулись первые любопытствующие. Девушка внимательно оглядела местных крестьян.

Что сказать? Прибывшим здесь были явно не рады. Это отчетливо читалось в выражениях угрюмых лиц. Новую госпожу рассматривали как диковинку, не испытывая к ней ни малейшей симпатии.

Даже Агнета это почувствовала, и боязливо втянула голову в плечи. Сама же Алесия и не думала отворачиваться от недобрых взглядов. Напустив на лицо равнодушие, она пыталась понять, кто в этой толпе главный. С ним и нужно начинать разговор.

Наконец вперед шагнул матерый мужик с короткой жесткой бородой. Одет он был в домотканую рубаху, на ногах потертые сапоги. А учитывая, что остальные обуты в лапти, хорошая обувь — это уже некоторый статус.

Кланяться мужчина не стал. Наоборот. Посмотрел так, будто желал одним взглядом вбить в землю. Алес не дрогнула, и крестьянин заговорил.

— Так значатца, ты и будешь наша новая госпожа?

— Все верно. — девушка тоже расправила плечи, но сколько не тянись, мужику она явно проигрывала в объемах.

Вокруг приглушенно зашептались. Можно было разобрать лишь отдельные слова. «А мож того?… И никаго не видали… Да в озерцо… Девки…».

— Цыц! — рыкнул мужчина, и все примолкли.

Алесия чуть изогнула бровь. Внутри пробегал противный холодок, но показывать этого никак нельзя. Потому что отвечает она сейчас не только за себя. Но и за женщин, которых сюда притащила. И за чужого ребенка. Ох… Только бы голос не задрожал.

— Мой брат, — произнесла она твердо, глядя мужику прямо в глаза. — Его сиятельство граф Бартон, приказал мне отправиться в деревню и дожидаться его здесь. Я лишь слабая глупая женщина и не смею его ослушаться.

Пыл у крестьян угас. Самые активные скромно потупились. Мужчина усмехнулся.

— А ты, госпожа, не пугай. Вас и без того никто туточа не тронет. — последние слова, судя по нажиму, явно адресовались толпе.

— Знаю. — первый контакт был установлен, теперь следовало нащупать следующие ниточки. — Простите, но вы не представились. С кем имею честь говорить?

— Фенел я. Староста праворечья. Под моим началом дворы двух деревень. Костоломицы и Рубайки.

Названия Алесии понравились. Боевые такие. Против барона как раз то, что надо. Страх постепенно отступал. Ей все равно здесь жить, поэтому никто не должен даже заподозрить слабость. Правда пока пришлось использовать имя брата в качестве щита.

Откровенно говоря, в своем мире девушка предпочитала решать проблемы самостоятельно. И на дух не переносила девиц, которые чуть что вопили — «Я сейчас позвоню отцу/парню/брату». Поэтому и коробит, что приходится самой использовать такую тактику здесь.

Ну а что еще делать, в сугубо мужском мире? Надо же как-то выживать.

— Нам бы где-то остановиться. — это была не просьба. Скорее размышления вслух. Но Фенел деловито кивнул.

— Так чего думать? Господский дом еще цел.

— Господский дом⁈

Алес оглянулась на служанок, но те лишь пожали плечами. Староста презрительно хмыкнул и принялся объяснять.

Как оказалось, полвека назад была мода, ставить между деревнями господские дома. Не будет же важный господин ночевать в избе, если ему, допустим, приспичило выбраться на охоту? К тому же у него свита, лошади, псы. Как обеспечить всех удобством?

Для того и строились господские дома. От них удобно было добираться и до леса и до деревень. Туда же устраивались выезды на природу, в подражание королевской семье. Постепенно эта мода сошла на нет. Потому что надо тратиться на содержание, платить дополнительный налог.

Его милость, барон еще лет десять назад приказал разобрать все господские дома. Поэтому по другим деревням их уже не осталось. А здесь еще стоит. Никак руки не дойдут исполнить приказ барона. То пахота, то страда. В том году почти уже совсем собрались, но в аккурат после уборки урожая начались дожди, затем череда свадеб…

Алесия понимающе кивала, стараясь не улыбаться. Ясно же, что крестьяне просто забили болт на исполнение приказа. Оправдания звучали так складно, что не приходилось сомневаться — дом еще лет пятьдесят бы простоял. Однако неприкрытый пофигизм оказался ей сейчас на руку.

— Очень хорошо. И куда же ехать?

Кучер, до этого момента скромно колупавший ногтем кнут, встрепенулся.

— Мы так не уговаривались госпожа. Меня наняли только досюда вас подбросить. А теперь чего, прикажете ломать колеса по бездорожным колдовыбоинам? Я не согласный. Выгружайте давайте свои тюки-сундуки, и дальше сами.

Девушка смерила его холодным взглядом, но прежде чем успела хоть что-то сказать, вмешался Фенел.

— Ясно-дело без тебя уже туточа справимся. Дирк, Самвел, сымайте короба. Тит пусть телегу свою запрягает и свезет девок до господского дома.

Подчиняясь его словам, люди вокруг зашевелились. Не прошло и получаса, как карета скрылась из глаз, а Алес со своей скромной свитой сидела в телеге на запашистой соломе.

Титом оказался жилистый старик, с седыми кустистыми бровями. За время сборов он не произнес ни одного слова. Однако легко поднял сундук на телегу, тогда как второй едва сдвинули два парня.

Еще минут десять, и вот телега уже едет по неровной земле, навстречу заходящему солнцу.

Староста проводил их задумчивым взглядом и запустил пальцы в жесткую бороду. Вокруг снова загудели голоса.

— … эта чёй же. Над нами девка теперь главной будет?

— … скинуть их в реку, да дело с концом!

— … будто никогось и не было…

— … бабы завсегда злые, теперь эта выришейка будет кровушку пить!

— Ты чагой-та на баб колесо катишь⁈ Где мы злые? — возмутилась одна из старух и отвесила говорившему затрещину.

— Цыц! — рявкнул Фенел. Воцарилась тишина. Мужчина обвел крестьян суровым взглядом. — Ежель узнаю, что кто-то и чего-то, в куриную кишку измотаю! Прониклись? Пусть лучше над нами будет девка, чем этот… — он грубо выругался. — Девки завсегда более жалостливые, и не будут до исподнего обдирать.

— Да ты же видел, какие у нее глаза! Так и зыркала. Еще и брат — граф.