— Алекс!

— Полина!

Алекс обнял Полину и поцеловал.

— Где вы так долго были? — с упрёком произнёс он. — Обещали, что ненадолго, а сами…

— Я виновата, Алекс. Но если бы вы только знали, кого я нашла.

И она многозначительно взглянула на него. Затем обернувшись к родным, представила:

— Познакомьтесь, это Алекс Якушкин.

Сыновья по очереди пожимали руку этому доброму, улыбающемуся человеку. Полина продолжала представлять каждого:

— Павел, мой младший сын. Иван и его жена Катя, моя внучка Полина. А это моя мама.

Алекс резко повернул голову в сторону Полины:

— Извините, Полина, я не ослышался? Вы сказали — мама?

Мария Александровна улыбалась, видя замешательство Якушкина.

— Именно так. Это долгая история, — пришла на выручку дочери мать. — Я и есть Мария Александровна Великовская, мама Полины. А то, что написано в паспорте…, это совсем другая женщина, подарившая мне своё имя.

Якушкин склонился перед Марией Александровной и поцеловал ей руку:

— Вы просто представить себе не можете, как я рад и удивлён одновременно. Я непременно должен услышать эту удивительную историю от вас.

— Я обещаю, — кивнула Мария Александровна.

— А Поль знает? — обернулся Алекс к Полине.

— Я подготовила его как могла. Оставила немного интриги… но, по-моему, папа уже догадался.

— Так вот почему Поль попросил меня встретить вас и отвезти к себе?

— Как? — удивилась Полина. — Мы едем к вам?

— Да, — радостно сообщил Алекс. — Поль хотел подготовиться к этой встрече, я так понимаю…

И Алекс с нежностью взглянул на Марию Александровну.

В радостном расположении духа все вышли из аэропорта. Заказав такси, все отправились к Якушкину.

Уже войдя в холл дома, все услышали, что звонил телефон. Якушкин бросился в кабинет.

— Алло? Поль? Да только приехали… — услышали входящие.

Через несколько минут Алекс вернулся:

— Мария Александровна, вас к телефону.

Мария Александровна встревожено взглянула на Алекса:

— Это он? — почти прошептала она.

— Да, не волнуйтесь, пожалуйста. Вы можете поговорить по телефону из моего кабинета. Вам никто не будет мешать.

— Спасибо, дорогой.

Алекс провёл Марию Александровну в кабинет и аккуратно закрыл за ней двери.

Прибывших гостей он провёл в гостиную, где на столе их ждал вкусный обед. Уже сидя за столом, все оживлённо разговаривали, не забывая посматривать по сторонам, рассматривая коллекцию картин Якушкина.

— Ваша мама не будет менять фамилию и имя на свои прежние? — тихо спросил Алекс Полину.

— На счёт имени не знаю. Для всех нас она остаётся Марией, а то, что написано в паспорте, лишь трагический эпизод в жизни мамы, связанный с девушкой Людмилой. Та девушка всей душой желала помочь маме. Думаю, что имя она не изменит, в память о той дружбе. А вот фамилию… — Полина улыбнулась, — имеет право изменить любая женщина, вступающая в брак.

— Вы правы, — поддержал её Алекс. — А вы не думали в ближайшее время изменить фамилию?

— По-моему, мне надо на свежий воздух, — лишь произнесла она.

Алекс помог выйти ей из-за стола, уводя из гостиной. Выйдя из дома и вдохнув свежий воздух Полина Павловна немного пришла в себя.

Алекс снова повторил:

— Полина Павловна, я совершенно серьёзно задал вам вопрос о смене фамилии. Я предлагаю вам взять мою фамилию и стать моей женой.

Якушкин внимательно смотрел на Полину, ожидая ответ. Полина улыбнулась:

— Алекс, я согласна.

Счастливый Алекс нагнулся и поцеловал Полине руку.

— Вы сделали меня самым счастливым человеком на свете, — признался он, — только когда вы уехали, я ощутил всю полноту тоски и тревоги. Я понял, что не могу без вас жить.

Полине приятно было это слышать. Почти то же самое ощущала и она, когда эти месяцы находилась в России. Сколько раз она вспоминала Алекса, как иногда ей не хватало его мудрого совета и доброго слова.

Полина с Алексом сели в машину. Мария Александровна села на заднее сидение. Автомобиль завёлся и легко тронулся с места. Теперь Алекс знал всю историю Марии Александровны; её нелёгкую и тяжёлую жизнь. Он восхищался этой мудрой, образованной женщиной с высокими моральными принципами и глубокой выносливостью перед испытаниями.

— Мы договорились встретиться возле Нотр — Дама, — сообщила Мария Александровна Алексу. — Когда-то мы были молоды и мечтали о том времени, когда приедем в Париж и первое, что посетим — это Нотр — Дам, а затем Лувр…

Алекс улыбнулся:

— Мечты сбываются, правда?

— Совершенно с вами согласна.

Остановились недалеко от Нотр — Дама и все вместе направились к главному входу. Полина сразу различила силуэт отца. Нагнувшись к матери, она произнесла:

— Вон папа. Ты иди, а мы с Алексом здесь подождём.

Мария Александровна пожала дочери руку и двинулась вперёд. Полина и Алекс со стороны наблюдали за этой трогательной встречей. Двое старых людей, расставшиеся совсем молодыми людьми, встречаются вновь. Пять десятилетий пролетело над их головами, а они смогли сохранить свою любовь, верность и чистоту друг другу.

Мария Александровна подошла к Полю и окликнула его:

— Поль.

Он обернулся и увидел её. Ни слова не говоря, нежно обнял и поцеловал. Они стояли обнявшись и плакали…

Мечты сбываются. Поль и Мария были в Париже и первое, что они посетили был Нотр — Дам.

P.S. Пятнадцатого августа 2000 года Поль Шамнэ обвенчался с Марией Великовской.

— Всю жизнь мечтал жениться на Марии, а женюсь на Людочке, — заметил он.

После свадьбы Мария получила новое имя — Людмила Шамнэ.

В этот же день венчался и Алекс Якушкин с Полиной Шамнэ. После свадьбы молодая получила новое имя — Полина Якушкина.

Тайна декабристов соединила эти сердца, и для них это было самым лучшим подарком.

С утра в московской квартире Лаврищевых разрывался телефон. Кто-то настойчиво добивался хозяев долгим дозвоном. Но час от часа вызов становился короче. Надежда дозвониться у невидимого абонента таяла с каждым новым безответным звонком.

Супруги Лаврищевы, хозяева квартиры, в безлюдном пространстве которой надрывался старый стационарный телефон, в половине двенадцатого по полудню только вышли из дачного посёлка и спешили, чтобы успеть на клинскую электричку. Игорь Ильич нёс полное ведро спелой клубники, аккуратно завязанное сверху марлей. Белоснежная материя была в ярко алых пятнах и напоминала Лаврищеву кровавые пятна. Их бывший следователь прокуратуры, а нынче молодой пенсионер, «стойкий оловянный солдатик», как назвал его начальник отдела, выпроваживая на пенсию, вдоволь насмотрелся за годы работы в правоохранительных органах.

— Маш, — плачущим голосом сказал Лаврищев, перекладывая увесистое ведро в другую руку. — Вот чего ради я должен тащить эти мятые, истекающие кровью, простите, соком, ягоды до платформы на своём горбу? Поставил бы ведёрко в багажник нашей безотказной «Вольво», тебя на переднее сиденье — и с ветерком!.. Мне ночью Гуево, деревня моя снилась… Мать просила кружку с водой подать… Жёлтая вся какая-то, будто высохшая… Как наяву её видел.

— Во-первых, я тебе не «Маш»! Сколько раз повторять? — сухо оборвала мужа бодро шагающая супруга. — Во-вторых, «пёхом», как выражаются в твоей дерёвне Гуево, ходить полезно. В-третьих, что это за «вещие сны»? Ты меня, Ильич, пугаешь своей мистикой.