Было раннее воскресное утро. На кухне закипал чайник, чтобы в очередной раз напоить свою хозяйку крепким чёрным чаем.

Полина поёжилась и набросила на плечи тёплый свитер, затем подошла к окну и посмотрела на улицу. Серый асфальт выглядел особенно тоскливо. Эта зима совсем не радовала людей снегом, в этом году его ещё не было. А ведь Новый год уже прошёл…

Полина вздохнула и выключила закипевший чайник. Приготовив себе сухой завтрак из бутерброда с сыром, она принялась спокойно за еду.

Полина Павловна Шамнэ жила в старой «хрущёвке» на четвёртом этаже в однокомнатной квартире. Прошло то время, когда она с восторгом рассказывала своим коллегам по работе в музыкальной школе о только что полученной квартире. Было время, когда она даже ночью поднималась со своей кровати, чтобы пройтись ещё раз по своей собственной, такой долгожданной, пускай и однокомнатной квартире. Её сердце умилялось от такого счастья. А потом было замужество, рождение двух сыновей, измена мужа и развод. Дети выросли. Ивану уже тридцать, он женат и у него растет маленькая Полинка, названная в честь своей бабушки. Павел на пять лет младше своего брата, работает переводчиком на фирме.

«Дети растут быстро, — думала Полина, отпивая из чашки горячий чай, — а я снова одна как и тогда, тридцать лет назад, когда получила эту квартиру и была счастливей всех на свете. Шутка ли, мне уже пятьдесят лет! Вроде и не молодая, но совсем ещё и не старая… А что впереди? Кажется, меня уже ничем удивить нельзя, всё увидела в этой жизни».

Полина любила эти одинокие воскресные чаепития. Ей нравилась её ухоженная квартирка с недавно застеклённым балконом. В такие воскресные утренние мгновения не надо никуда бежать, ехать в переполненном автобусе на работу, в эту музыкальную школу, ставшей в последнее время единственным окном в мир, где можно поговорить с коллегами обо всём. Тем более, что за эти десятилетия все друг о друге знали всё, поэтому и разговоры выглядели по-домашнему:

«Ну, как там твой внучек Боря? Уже пошёл?».

«А мой вчера опять напился».

«Вчера на базаре купила два лифчика, а потом подумала и всё-таки купила себе ту розовую помаду…».

«Как тебе мой новый маникюр?».

«Девочки, сбрасываемся по рублю. У Светки внук родился».

Такие приятные, милые беседы ведут люди искусства, не забывая при этом учить великой науке — музыке.

Не хотелось Полине думать о том, что её ждёт ровно через пять лет. Увы, пенсия не за горами и твой опыт уже больше никому не нужен. Делай, что хочешь.

Полина Павловна встала и налила себе ещё чашечку крепкого чая, не забыв положить туда дольку лимона. Позавтракав, она вспомнила, что вчера не успела проверить почту. Вообще — то, ей никто, никогда не писал, а вот газеты она выписывала регулярно. Не любила она, чтобы почтовый ящик был пустым, его обязательно надо заполнять информацией. Получая газету или какую-нибудь рекламу, сразу создаётся ощущение, что тебя помнят и ты кому-то нужна.

Полина Павловна накинула на плечи пальто, и как была в тапочках, вышла на лестничную площадку. Февральский мороз ощущался и в подъезде. Домашние тапочки не спасали от холодных лестничных ступенек. Она запахнула пальто и быстро побежала вниз. Стоя возле почтового ящика и стуча зубами, Полина уже пожалела, что не оделась теплее. Но вынув содержимое почтового ящика, она уже быстро поднималась наверх. Холод подгонял.

А дома, согревшись ещё одной чашкой чая и ощутив прилив тепла во всё теле, Полина принялась разбирать почту. Счета на оплату воды, газа, света она отложила в сторону. Пару рекламных проспектов положила в журнал «Здоровье», решив почитать их потом. Перебирая небольшую стопку газет, Полина наткнулась на конверт. Решив, что это очередная реклама, она отбросила его в сторону, но бросив взгляд на адрес, поняла, что ошиблась. Не веря своим глазам, Полина ещё раз перечитала адрес отправителя — французское посольство. Затем быстро перевела взгляд на адрес получателя, не сомневаясь, что конверт оказался в её ящике по ошибке. Но нет, адрес был её. Более того, к её имени и фамилии было прибавлено учтивое обращение — мадам. Итак, именно ей — мадам Полине Павловне Шамнэ было адресовано это письмо.

Полина не ощущала своих рук, пока вскрывала конверт. Ни одной догадки не промелькнуло в её голове. Наконец, вскрыв конверт и развернув лист бумаги, она прочла:

Даже прочитав письмо, Полина подумала, что кто-то сходит с ума. Совершенно ясно, что там, в посольстве, ошиблись. Она, естественно, придёт на встречу, но только для того, чтобы указать на ошибку. Просто невероятно, чтобы её кто-то вызывал в Париж…

Ведь они не знают там, в посольстве, что она детдомовская…

Полина поднялась из-за стола и стала нервно расхаживать по комнате. Целый рой воспоминаний обрушился на неё. До сих пор она не знала кто её родители, кто она?

В детдом её отдали, когда ей было полгода, а значит имя её и фамилия — настоящие, полученные от родителей. Как потом рассказывали нянечки, её мама умерла, а папа… Она ничего о нём не слышала, но скорей всего, что он Павел, раз она Павловна.

Полина продолжала мерить комнату шагами. Вспомнился детдом, послевоенные годы, голодные дети, неухоженность и недобросовестность персонала. Вспомнила она и то, что всегда внешне отличалась от находящихся в детдоме детей — высокая, голубоглазая, с красивыми, длинными каштановыми волосами. Почему-то, ей никогда их не обрезали, а дети завидовали и дёргали её за косы. А эти жестокие насмешки по поводу её фамилии… Почему-то все думали, что она немка. А если немка, значит и фашистка. Много ей тогда пришлось пережить за фамилию Шамнэ. Но разве она была виновата?

В её группе никто не захотел заниматься музыкой, а её потянуло к этому прекрасному инструменту — фортепиано. И она упросила воспитательницу записать её в музыкальную школу. С тех пор кто-то из взрослых, работавших в детдоме, сопровождал её дважды в неделю в музыкальную школу. Для Полины это был глоток свежего воздуха. Её влекло к музыке, истории и искусству. Возвращаясь в детдом после уроков музыки, она снова слышала злые голоса детей:

— Шамнэ — фашистка!

Дети были обозлены, и их можно было понять. Все они потеряли своих родителей, а война с немцами к этому была причастна самым прямым способом. В их сознании все немцы олицетворяли фашизм, а если им хоть что-то об этом напоминало, они готовы были это ненавидеть. Детдомовцы ухватились за Полинину фамилию и мстили. Она и сама поверила в немецкое происхождение своей фамилии, ведь ей пришлось столько вытерпеть и пострадать за то, что она была Шамнэ.