Едва заметно дрогнувшая бровь, чуть отведенный взгляд, слабый кивок.
Долго это не продолжалось, к тому же Иван Станиславович подхватил свой бокал и поднялся, чтобы произнести первый тост.
Но не успел. Марья Андреевна шумно выдохнула и, тряся двойным подбородком, громко спросила:
— Раз вы так прекрасно подружились, пора решить, на какое число планировать свадьбу.
Глава 24
— Эй, работяги! А что это за бочки? — крикнула Катюшенька, глядя на то, как рабочие разгружают здоровенную телегу во дворе.
— Дык господа заказали! Десять штук по двадцать литров! — откликнулся один из них. — Все, как в документах!
Что-то она не могла припомнить никаких распоряжений хозяев на счет доставки. Но, вполне могло быть, это прошло мимо нее. Оборванцы какие-то!
— А сюда зачем привезли? — могучая фигура поварихи по пояс высунулась в окно. — Надо ж на винодельню!
— Сказали сюда, — они одновременно пожали плечами, не прерывая работу.
— Ставьте тогда ровнее! Поближе к двери, а не под самые окна! Как их заносить-то потом будут! Всю траву мне тут потопчите!
Она нахмурено наблюдала за их работой, пока не почувствовала легкий запах подгоревшей лепешки. Всплеснув руками, она бросилась к плите, чтобы снять с нее сковородку.
Сегодня все должно быть на высшем уровне! Катюшенька с трудом могла припомнить, когда она так старалась произвести впечатление на хозяйку и ее гостей. А как сказала Настюшка, это не просто гости — Володеньке привезли невесту показывать. Вот так радость!
Они с Софьей Владимировной вчера полдня обсуждали меню. Она даже пригласила несколько помощников из ближайшей деревни. На кухне теперь не протолкнуться.
И никакие подгоревшие лепешки не имеют права испортить все эти приготовления.
Продолжая заниматься готовкой, она краем уха слышала, как за окном тяжело бухаются о землю деревянные емкости. А после, услышав скрип уезжающей телеги, и вовсе про них забыла.
Да и никто про них больше не вспомнил.
Заметил их только поваренок Ваня, который влетел в одну из них и взвыл от боли в ушибленной ноге. Оглядел длинный ряд бочек, аккуратно стоящих вдоль стен, почесал затылок и похромал дальше.
* * *
— Как дату свадьбы? — сорвалось с губ отца. — А я думал, вы просто так приехали! Ай!
Матушка постаралась максимально незаметно пнуть его под столом. Не получилось.
— Марья Андреевна, — медленно произнесла она. — К чему нам так спешить? У Владимира сейчас военная служба…
— Да-да, я в курсе. Особый отдел, — отмахнулась от ее слов Бушман. — Тем более что надо спешить! Не приведи святые наместники, закинут в другую страну да концы в воду.
От ее небрежного тона мне стало не по себе. Суровый расчет. Матушка тоже едва заметно скривилась, но постаралась улыбнуться.
— Марья Андреевна, давайте не будем торопиться…
— Напротив! Как говорится, у нас товар, у вас купец! Что еще обсуждать? — продолжала она наступать. — Через год уже разберется со своей службой. Как раз к празднику Солнца в конце лета должны успеть все подготовить.
— А если его вызовут на задание? — выпрямилась матушка.
— Ну вы уж как-нибудь договоритесь! Что ж они там, не люди, что ли? Разберетесь!
Вилка в моей руке согнулась пополам и с жалобным звоном упала рядом с тарелкой.
Марья Андреевна покосилась на меня и громко фыркнула.
— Зачем же нам спорить? — мягко сказал я, примирительно подняв руки. — Если вы хотите и вас все устраивает, давайте обсудим условия сделки. Марья Андреевна, после ваших слов про купца мне вдвойне стало интереснее, что у вас за товар. И чем он лучше остальных. Правильно, матушка?
Я с улыбкой посмотрел на обескураженную Софью Владимировну.
И подмигнул.
— Правильно, дорогой, — ответила она. — Давайте закончим ужин и все обсудим.
Отец недоверчиво покосился на нас, но затем все же кивнул.
Больше этот вопрос за столом не поднимали. Говорили о погоде, о театре и почему-то о коврах.
Я не участвовал в их беседе, а больше думал о том, как поудачнее вывернуться из-под нависшей угрозы свадьбы.
Понятное дело, что брак — дело скорее политическое, чем человеческое, но я как-то не готов к такому решительному шагу. У меня еще винодельня на ноги не поднята, с Булатовым не все понятно, да и император в опасности!
Столько дел!
С другой стороны, за год многое может измениться. Ведь меня, действительно, могут сослать в дальний гарнизон, а то и вовсе, в другую страну по воле императора.
Сейчас мне нужны крепкие связи для усиления положения семьи в обществе. Выгодный контракт с Бушманом поможет немного винодельне. Но что потом? Не могу же я делать ставку только на брак!
Пока потянем время, а там я обязательно что-нибудь придумать.
Марья Андреевна не поверила в мою добровольную капитуляцию и теперь бросала на меня задумчивые взгляды. Но я делал вид, что не замечаю их, улыбался да смотрел в окно.
На уровне подоконника мелькнул силуэт незнакомца. Рабочий? Неужели начали двор перекладывать? Матушка разве не остановила ремонт?
— Владимир Иванович, — отвлекла меня Марья Андреевна, — а как у вас дела со службой? Официальное представление императору было уже?
— Нет, пока, жду со дня на день приглашения, — ответил я, а про себя подумал: «Какое такое представление?»
— Вот и будет повод появиться там с Наташенькой, — тряхнула она подбородками.
Какая же все-таки неугомонная!
В этот момент мне стало искренне жаль ее супруга. Михаил Витальевич даже не пытался слова поперек ей сказать, все больше уделяя внимание разговору с Иваном Станиславовичем.
Мне уже не терпелось присоединиться к ним и обговорить вопрос поставок удобрений, но как это сделать, чтобы беседа плавно не перетекла к обсуждению условий брака?
Я уловил момент, когда Марья Андреевна отвлеклась на вино, и бросил вопросительный взгляд на матушку. Софья Владимировна приподняла брови, а потом кивнула.
— Марья Андреевна, я все хотела у вас совета спросить. Мы тут затеяли ремонт большой, уже начали переделывать витражи. Может, посмотрите, у вас глаз наметанный, на какой цвет мне сделать акцент, что все ахнули от восторга?
— С удовольствием, Софья Владимировна! У меня уже есть несколько отличных предложений, которые совершенно не помешают вашему замку! Пойдемте скорее! — она обернулась, посмотрела на мужа, потом на меня и добавила. — Наталья, за мной!
И наши женщины, наконец, покинули столовую, дав нам возможность перевести дух.
— Михаил Витальевич, — начал я, — а не хотите ли обсудить взаимовыгодное сотрудничество?
Бушман сразу преобразился. В глазах сверкнул азарт, плечи распрямились, а на губах появилась улыбка.
— С превеликим удовольствием! Есть у меня несколько дельных мыслишек. Иван Станиславович, вы с нами?
— Я просто послушаю. Не так давно я передал сыну все полномочия по ведению дел. И теперь у меня законный отдых! Занимаюсь садом, здоровье поправляю, еще и за ремонтом стараюсь следить, — он бросил в меня осторожный взгляд. — Владимир прекрасно справляется! Вы бы видели, что он на винодельне затеял! Уже дорогу сделали, оборудование скоро поменяют. Скоро, скоро будет она работать в прежних объемах. Снова завоюем рынок, а потом, может, и за рубеж пойдем. Все будут снова пить вино Эгерманов!
На отца было приятно смотреть — зарумянился, заулыбался, даже помолодел, что ли?
— Тогда вопрос к вам, Владимир Иванович, — Бушман повернулся ко мне, — до меня дошли слухи, что кто-то старательно пытался прибрать вашу винодельню к рукам.
Я скривился.
— Этим как раз занимается Зуров.
— Ах, вот оно как, — заинтересованно потянул Михаил Витальевич. — Если Яков Владимирович взялся за дело, то, считайте, у вас уже все получилось.
— Отрадно слышать такое, — улыбнулся я, вспоминая ту встречу с юристами. — Со дня на день ожидаю новостей.
— Яков Владимирович мне как-то помогал утрясти один сложный вопрос и все сделал просто изумительно. Так что, вам повезло!
