— Хороший тост, — улыбнулся я, и наши бокалы тонко звякнули.

Так, мы и просидели весь вечер, опустошая кувшин с вином, громко смеясь и болтая о пустяках.

Ложась спать, я довольно улыбнулся — все же такой отдых способствовал обретению душевного равновесия посреди моря проблем и вопросов.

— В смысле, он отправил запросы в регистрационную палату⁈ — закричал Виталий Захарович, глядя на своего помощника. — И документы приняли? В полном объеме?

На лице Игоря не дрогнул ни один мускул. Он ожидал такой реакции и был к ней готов. Не впервой ему приносить дурные вести.

— Да, — спокойно ответил он.

— Кто посмел их принять⁈ Почему не завернули⁈ — лицо Виталия Захаровича побагровело.

— К сожалению, наш человек про них узнал, когда уже начали все оформлять. В настоящий момент они уже занесены в реестр. Скоро их подошьют к делу и отправят на проверку.

Руководитель начал жадно хватать ртом воздух, но потом быстро взял себя в руки и упёрся ладонями о стол.

— Выясни, что это за бумаги, и как они могут отразиться на нашем деле, — он зыркнул из-под седых бровей на помощника. — Все, иди. И без информации не возвращайся.

— Я все сделаю. И еще одно, — помощник протянул руководителю документы. — Ходят слухи, что Владимир Иванович всерьез взялся за дело. Помимо запросов он заказал выписки со счетов.

— Пусть задержат эти документы как можно дольше. Выиграем время.

Что же получается? Идеальная схема захвата потенциально прибыльного производства вина дала первый сбой. Кто бы мог подумать, что Эгерманы вдруг начнут заниматься бумажками! А так все хорошо начиналось.

Игорь внимательно следил за размышлениями своего руководителя. И вот в глазах Виталия Захаровича появился очень знакомый блеск. Он пригладил седые усы и пробормотал:

— И с чего вдруг молодой князь решил принять участие в делах винодельни? Он вообще, хоть что-то в этом понимает? Этот Владимир может стать той еще занозой в заднице. А уж это его назначение на военную службу! — он забарабанил пальцами по столу. — Надо его как-то отвлечь. Есть у меня на этот случай одна идея. Все, иди.

Его помощник понимающе кивнул и исчез из кабинета, а Виталий Захарович опустился в кресло.

Он улыбнулся и принялся просматривать рабочие папки. Цифры его успокаивали. Ровные колонки, плюсы в каждой строке и приятная итоговая сумма.

Желание получить винодельню, несмотря на все препятствия, стало еще сильнее.

Утро встретило меня хмурым небом и мелким дождем. Вставать не хотелось, но запланированные дела быстро выгнали меня из теплой постели. Лерчик ушел еще вчера, оставив пустой графин и бокалы на столе.

Беспорядок на столе окончательно испортил настроение. Но с ним как раз я мог что-то сделать, а с погодой придется смириться.

Я быстро привел себя в порядок, и, подхватив грязную посуду, я вышел в коридор.

И не успел сделать и шагу, как в меня влетела Настюшка и буквально повисла на мне.

— Ваше высочество! — с придыханием сказала она, томно на меня взглянув.

— Доброе утро…

Я хотел отпрянуть, но она вцепилась в мою рубашку, сильно прижавшись грудью, и никак не хотела отпускать.

— Ах, как вы так соскучились по мне? — ее серые глаза полыхнули огнем.

— Это графин, — сдавленно пробормотал я.

— Что? — она быстро отпрянула.

Наконец, ее пальчики выпустили меня, и я смог вытащить зажатую между нами посуду.

— Куда вы это понесли? — удивленно спросила она.

— На кухню…

— Давайте, я заберу, — она рассмеялась. — Не княжеское это дело, графины по замку таскать, — Настюшка прикусила губу и снова глянула на меня. — Может, я зайду к вам позже?

Подмигнула и выразительно повела плечиком, с которого как бы невзначай упала лямка платья.

— Обязательно, дорогая, — не моргнув глазом, ответил я. — Как только разберусь с делами.

Настюшка поджала губы, но потом все равно кивнула.

— Я дождусь вас, князь, — она снова уткнулась носом мне в ключицу.

Внутри поднялась волна эмоций Владимира. Кровь побежала по венам быстрее, и мне с трудом удалось взять себя в руки.

У меня вырвался тяжелый вздох, но Настюшка восприняла это совершенно по-другому.

Она порывисто обняла меня, призывно потеревшись грудью, и тут же умчалась в сторону кухни. А мне оставалось лишь стоять посреди коридора и думать о том, что Владимир тот еще дамский угодник.

Впрочем, горячая волна быстро схлынула, и я поспешил разыскать Анну. Она нашлась у себя в спальне, сидела на подоконнике и смотрела на усиливающийся ливень.

Когда я зашел, Аня даже не обернулась, лишь сильнее закуталась в разноцветную шаль.

— Доброе утро, — сказал я.

— Разве оно доброе? — с тоской произнесла она.

— Давай опустим все дежурные фразы, и ты мне все честно расскажешь.

— Матушка опять за свое? Теперь тебя послала все у меня выведать?

— Ань, а что мне остается? Она буквально с ножом у горла требовала.

Я опустился на кресло и осмотрелся. Любопытно узнать о человеке больше, разглядывая его местообитания.

Ее комната не была похожа на мою. Здесь все было в теплых бежевых тонах и в многочисленных оборках. Мягкие игрушки на полках, книги, подушки. Возле кровати стояла длинная ширма, разделяющая помещение на спальную зону и гостевую. Возле окна приткнулся заваленный книгами письменный стол. Приглядевшись, я понял, что там было больше любовных романов с парочками на обложках.

Сестра, оказывается, романтическая натура.

— Итак, кто он?

— Самый прекрасный мужчина на всем белом свете, — выдохнула она.

— Ты хоть что-то про него знаешь? Титул, семья? Доход, в конце концов.

— Разве это имеет значение? — поджала она губы. — Он же меня любит! И это главное.

— Ты не те книги читаешь. Вернись в реальность, пожалуйста. Твой брак с Карминым позволит нам хоть немного, но встать на ноги. Да и ты не будешь ни в чем нуждаться. Подумай сама. Светские приемы, роскошные платья, украшения.

— Опять ты за старое? — огрызнулась она. — Деньги, деньги, деньги! Это единственное, что важно? А как же мои чувства? О них ты подумал?

— Когда будет нечего есть, чувства всегда отходят на второй план, дорогая. Да, и не забывай о нравах в обществе. Один неверный шаг — и все сделают вид, что нас не существует. Подумай о матушке.

— Почему я должна думать о других, если никто не думает обо мне⁈ — она повысила голос и спустила ноги с подоконника. — Анечка то, Анечка се… Я уже не ребенок.

— Действительно, — я примирительно поднял ладони, — не ребенок. Поэтому я и решил с тобой поговорить. Мы два взрослых человека. Давай возьмем лист бумаги и все распишем.

Она непонимающе уставилась на меня.

— Что такое? Почему ты так смотришь? Просто отметим все плюсы и минусы брака с Карминым и брака с твои неизвестным молодым человеком.

Пересев за стол, я подхватил карандаш. Аня замерла рядом.

— Итак, — я разделил лист на две части. — Справа твой возлюбленный, слева будет Кармин. Начинаем. Титул, возраст…

Я набрасывал про графа то, что о нем говорила матушка. Сестра хранила молчание, всем своим видом показывая, что не собирается участвовать в обсуждении.

Когда я закончил, то подвинул листок к ней и с интересом посмотрел на сестру.

— Давай, ты следующая. Или ты ничего про него не знаешь?

— Знаю! — с вызовом ответила она и отобрала у меня карандаш. — Он мне все про себя рассказал!

Уступив ей место, я отошел к окну, стараясь не смущать ее. Аня заскрипела грифелем по бумаге. Я не торопил ее, оставив спокойно собраться с мыслями и оценить ситуацию с практической точки зрения.

Хватило ее всего на минуту. Но я продолжал смотреть на дождь.

— Ты специально это сделал, — прошипела она и смяла бумагу.

— Что сделал? — так и не обернувшись, спросил я.

— Заставил меня думать!

— А ты умеешь?

— Какой же ты, Володь, гад! — сказала она и залилась слезами.