Такая проверка моих способностей, хоть была и неприятной, но дала мне возможность вновь заняться анализом моей магии.

Что же будет, когда я войду в полную силу?

С этими мыслями я дошел до спальни и рухнул в кровать.

Утром проснулся поздно, солнце давно светило в окно и снова щекотало мне щеку.

Всю ночь мне снилось, что я бегал от многочисленных женщин в полупрозрачных пеньюарах, как в какой-то компьютерной игре. Они гонялись за мной, старались накинуть на меня лассо из сверкающих камней и убеждали, что они самые лучшие невесты.

А главным боссом была Мариночка, в зеленом платье, которая пыталась меня женить на себе.

И у нее почти получилось! Я вовремя проснулся.

Пришлось быстро приводить в порядок под холодным душем. И как только я вышел из ванной, в спальню ввалился Лерчик и потребовал отчета о вчерашнем вечере.

Я ответил не сразу, намеренно застыв у раскрытого шкафа и делая вид, что ищу рубашку.

— Ну так что там было? — не унимался он.

— Гласс познакомил меня с коллегами, передал бумаги с назначением. А еще… — я обернулся и трагично произнес, — там была баронесса Дубельт с отцом.

Лерчик захлопал глазами и бросил взгляд на неубранную постель. Не найдя в ней упомянутую личность, облегченно выдохнул.

— И ты устоял! Вот это у тебя сила воли! Восхищен!

— Она мне все уши прожужжала. И про выставки, и про театр, и про всех гостей рассказала. У меня чуть мозги не сварились от ее щебета.

— Силен, князь, силен. И куда тебя распределили? — вернулся он к интересующей его теме.

— В третье подразделение.

— В третье? Никогда о нем не слышал. Есть только первое и второе… Может, новое какое-то?

Кажется, я сболтнул лишнего…

— Оно особенное. Больше не могу сказать, связан обязательствами по контракту. Если скажу больше, мне придется тебя убить, — я скорчил страшное лицо.

— О! Секретная служба! — Лерчик аж подскочил с дивана.

Я видел, что ему не терпится спросить подробности, но мой строгий взгляд охладил его порыв.

— Ладно, нельзя так нельзя, — он примирительно поднял руки. — Служба — это святое. Какие на сегодня планы? Будем выбивать признание из управляющего или поедем отмечать назначение?

Пришлось страдальчески закатить глаза.

— Понял, сначала дела, — примирительно отозвался Субботин. — Чем я могу помочь?

— Давай сначала дождемся Сергея. Думаю, он уже должен был подготовить подробный план по винодельне. Посмотрим на него со всех сторон, а там дальше и решать будем. А, хотел тебя спросить, ты разбираешься в этом?

— В чем? В ведении бухгалтерии или в вине? Думаю, на этот вопрос ты прекрасно знаешь ответ. Не дрейфь, разберемся. Я тебя не брошу одного с этим разбираться. Тем более, я лично заинтересован, чтобы эта винодельня производила хорошее вино. Чур, я дегустатор!

Он похлопал меня по плечу и засмеялся. А мне пришла в голову мысль, что как бы Лерчик ни пытался выглядеть отъявленным гулякой, он все же хороший друг.

Быстро накинув на себя рубашку и пиджак, и мы с Субботиным отправились в кабинет отца. Наверняка он уже был там, работал с бумагами и ожидал, когда я появлюсь с новостями.

Получилось даже еще лучше. Иван Станиславович, обложившись документами, внимательно слушал, как управляющий рассказывает ему про винодельню.

По лицу отца было видно, что он пытается понять все, что говорит Сергей, но, кажется, у него не получалось. Пришлось срочно спасать.

— Доброе утро! — громко сказал я.

Сергей вздрогнул так, что чуть очки не слетели.

— Д-доброе, ваше высочество! — управляющий с трудом справился с заиканием. — Я к-как раз показывал Ивану Станиславовичу свою разработку.

— Очень-очень интересно и… подробно, — скривился отец.

— Можно мне посмотреть? — спросил я, выдергивая документы из его рук. — Что тут у вас?

Лерчик тут же встал рядом и тоже уставился на мелкий текст. Несколько минут мы молча вчитывались в ровные строчки.

Меня поразило, как четко Сергей выстроил схему работы винодельни. Здесь описано все: от работы на земле до розлива в бутылки. И к каждому шагу давалось описание текущих проблем и способы их решения.

Вот так управляющий, вот так золото! Даже мне, который раньше не сталкивался с производством вина, было все понятно.

— Вот здесь неправильно, — вдруг сказал Лерчик, подчеркнув ногтем один из пунктов.

Мы удивленно уставились на него.

— К-как это неправильно? — очки Сергея сползли на самый кончик носа. — Я в-все проверил! Д-дважды!

— Вы, Сергей Давыдович, не учли очень крошечный фактор. Как понимаю, вы хотите изменить путь бутылок с места разлива до хранилища, использовав для этого боковой вход на склад, правильно?

— Д-да, это более выгодно с точки зрения оптимизации процесса. Там подъезд удобнее. И загруженный фургон не будет буксовать на дороге после дождей. На это отдельно жаловались работники.

— В этом вы правы. Однако, где вы будете хранить бутылки после разлива?

— В-вот, на обратной стороне листа есть обновленная схема.

Я перевернул страницу и посмотрел на подробный рисунок. Выглядело все очень логично, как по мне.

— Что тебя смутило, Лер?

— А вот что. После разлива по бутылкам вино следует хранить при температуре от пяти до двадцати градусов и избегать попадания солнечных лучей. Когда я был на винодельне, то как раз в этой части склада было жарче всего. Это солнечная сторона. Плюс стены тоньше. Нужно все оставить как есть, а дорогу переделать.

Мы с Сергеем переглянулись.

— Откуда… — отец даже запнулся, — откуда вы это знаете⁈

— Очень люблю и ценю ваше вино, Иван Станиславович, — Субботин улыбнулся. — И да, изучал процесс производства, когда служил в Долине Рона. Володь, а что ты на меня так смотришь? Забыл, что я тебе ящик тогда привез? Мы еще спорили до хрипоты, почему в том вине были нотки корицы.

Да уж, плохо забыть, да еще и не знать. А Лерчик не так прост, как выглядит.

— Точно. Совершенно вылетело из головы, — потянул я. — К остальному нет претензий?

— Нет. Прекрасный план. Сергей Давыдович, мне нравится ход ваших мыслей. А я еще хотел у вас узнать о дрожжах. Я слышал, что в этом году на рынке…

Он подхватил управляющего под локоть и отвел в сторону.

Отец удивленно посмотрел на меня и покачал головой.

— И почему ты мне не сказал, что он разбирается в этом? — спросил он.

— Я думал, что он только умеет пить вино, — не признаваться же, что я знаю Лерчика всего несколько дней. — Лучше скажи мне, что хотели те двое из имущественной канцелярии.

Иван Станиславович скривил, как от зубной боли, его щеки начали стремительно краснеть, а на лбу запульсировала жилка.

— Очередная проверка! Два года не вспоминали, а тут явились, — выплюнул он. — Будто дел больше нет.

— Интересно, а они запросили какие-нибудь документы? И что за срок они упомянули?

— Из-за снижения объемов мне пришлось заложить часть виноградника. Но этого оказалось мало. Ведь постоянно что-то ломалось, взрывалось, портилось, да еще и… — он укоризненно посмотрел на меня, но фразу продолжать не стал. — На все требовались деньги! Теперь набежали проценты, мне нужно выкупить землю, либо я потеряю еще больше.

— Неприятно.

— Так что, даже если план этого Сергея и хорош, нам не на что его воплощать. Наши карманы пусты.

— Поэтому ты меня и торопишь.

— Конечно, хоть одной большой проблемой меньше, — не удержался он от колкости. — А там, глядишь, и Анечка замуж выйдет. Ее жених показался мне хорошим человеком. Очень интересовался виноградником и предлагал всяческую помощь.

Я слушал и кивал, но никак не мог понять, что в словах отца мне не нравилось. С одной стороны, моя служба и свадьба сестры должны вытащить нас из долговой ямы. А с другой, имущественники, проснувшиеся после долгой спячки.

Нет, тут определенно что-то не так.

— А с документами все в порядке?

— А что с ними? Вот, — он махнул на стеллаж позади себя, — лежат. Я их разложил по степени важности.