Я намеренно вышел не у самого крыльца здания, а с другой стороны, чтобы хорошенько рассмотреть улицу. По-видимому, мне не раз придется еще сюда приезжать, и потеряться не хотелось бы.

Вдруг внутри появился противный ком, он застрял между легкими и сердцем и не давал мне покоя. Да и предчувствие взвыло, как сумасшедшее.

Я быстро огляделся, пытаясь найти источник опасности. Но все было спокойно. Рядом стоял элегантно одетый, седовласый мужчина, читающий газету, чуть дальше — цветочница с целой корзиной ромашек. Они, как и я, ждали, пока улица освободится от конных, чтобы спокойно перейти на другую сторону. Движение было не слишком оживленным, скорее праздно-ленивым.

Может, показалось? Но едва я так подумал, как из ближайшего проулка долетел грохот копыт, скрип коляски и резкие крики.

Погоня? Преследование? Все сразу?

Неважно! В любом случае ситуация складывалась опасная, я отступил ближе к витрине магазина с костюмами.

Оказалось, что не зря.

Стремительно летящая коляска выскочила из-за угла. Было понятно, что возница не мог справиться с лошадью, и транспорт повернул практически на одном колесе.

Животное хрипело, из раскрытого рта капала пена. Увидев перед собой людей, лошадь дернулась в противоположную сторону, но коляска так не могла.

Она с грохотом врезалась в любителя почитать. Мужчину отбросило к моим ногам, грудь его была смята, ноги сломаны, изо рта обильно текла кровь.

Цветочница успела отскочить мгновением раньше.

Возница, который так и не смог остановиться, взбесившееся животное, истошно закричал и свалился с козел на дорогу.

Я охнул и бросился вперед, чтобы проверить, жив ли мужчина.

К моему удивлению, мои руки сомкнулись на пустоте. Несостоявшаяся жертва шокировано переглядывалась с цветочницей и на всякий случай отступила от меня.

Опять искажение времени? Значит…

Не придумав ничего умнее, я дернул мужчину в сторону и в тот же момент, услышал знакомые звуки. Любитель газеты хотел было возмутиться, но я крепко держал его за руку, не давая вывернуться.

И когда мимо пролетела коляска, я невольно задержал дыхание. Она проскочила буквально в метре от нас, снеся стойку с рекламой. Возница судорожно тянул поводья на себя, лошадь встала на дыбы и остановилась только метров через десять.

Но никто не пострадал. Так или иначе, моя магия снова сработала.

— Благодарю за спасение, — тихо ответил мужчина.

Он еще не совсем пришел в себя, и я его прекрасно понимал.

Его глаза не отрывались от того места, где он стоял и где теперь красовался черный след резины от колеса.

— Могу ли я что-то для вас сделать? — добавил он, обернувшись ко мне.

На лице мужчины отразился живой интерес. Его глаза цепко осматривали меня, и мне показалось, что он видит меня насквозь.

— Нет, — улыбнулся я. — Рад, что смог помочь.

— Барон Герман Гласс, к вашим услугам, — он протянул мне руку.

И я ее с удовольствием принял, назвав свое имя.

На том и разошлись, а я поспешил дальше в здание, где располагалась приемная комиссия. Пора начинать отдавать долг родине и обществу.

Меня удивило, что в этом мире, хоть и аристократы обязаны нести службу, их не забирали поголовно по достижению возраста. Здесь было больше свободы, но и спрос больше.

Как я уже выяснил, они приходили не рядовыми солдатами, а сразу офицерами. И это совершенно не значило, что звание давалось просто так. Нет, были и экзамены, и проверки, и учения. Армия всегда нуждалась в толковых людях.

Даже если новобранец ничего из себя не представлял, его продолжали натаскивать на конкретную должность под конкретного человека.

Из-за того, что я даже не представлял на что способен Владимир, мне было немного не по себе.

Но это меня не остановило. С самым серьезным лицом я подошел к симпатичной девушке и представился.

— Князь Владимир Иванович Эгерман, прибыл для прохождения комиссии на военную службу.

Девушка скупо улыбнулась и махнула мне в сторону группы молодых людей, которые старательно заполняли какие-то бумаги. Они что-то шумно обсуждали и трясли бумажками.

Я подошел ближе, глянул на висящий рядом стенд.

— Господа, здравия желанию. Где мне можно получить анкету для комиссии?

Один из них, щуплый блондин с серыми глазами, махнул на кармашек, прибитый к стене. Я с благодарностью кивнул, вытащил один экземпляр из толстой пачки и сел невдалеке за стол.

Молодежь предвкушающе заулыбалась. Как я понял, они уже не первые полчаса пытаются заполнить нужные строчки.

Да и мне оказалось нелегко, приходилось постоянно сверяться с эмоциональным откликом, идущим из глубины души и памяти Владимира. Расчет прост — если мне нравится вопрос, значит, он был в этом хорош. И наоборот.

Спустя десять минут, все строчки были заполнены, и я поднялся, чтобы отдать документ девушке при входе, и довольно усмехнулся.

Неожиданно вся компания будущих военных удивленно уставилась на меня, и мне в спину донеслось:

— Выскочка!

Мне стоило большого труда не обернуться и не прокомментировать умственные способности молодого человека.

— О, вы уже все заполнили? — теперь улыбка девушки стала теплее. — Давайте я проверю.

Она углубилась в чтение, и брови ее поползли наверх.

— Приятно осознавать, что еще остались образованные люди, — шепотом произнесла она и скосила взгляд на разом притихшую компанию. — Давайте я позову старшего и сразу ему передам ваши документы?

Я кивнул и принялся рассматривать помещение. Но взгляду не за что было даже зацепиться. Прямые коридоры, агитационные плакаты, различные бланки и кабинеты, кабинеты, кабинеты.

Разве что девушка Светлана, что уже вернулась, была единственным приятным украшением этого чопорного заведения. Она то и дело строила мне глазки, но я оставался суров и неприступен.

Сначала ведь дело, а все развлечения позже.

Ждать пришлось долго.

Я успел не один раз прочитать все плакаты, сходить пару раз на улицу и даже выпить чай, любезно поданный Светланой.

Наконец, из одного кабинета выглянул боец и пригласил меня внутрь. Какого же было мое удивление, когда за обычный серой дверью скрывалась дорого обставленное помещение. Мягкие черные диваны, несколько стульев, длинный письменный стол с аккуратными стопками бумаг.

Мне не дали толком осмотреться и сразу провели дальше.

— И снова здравствуйте, молодой человек, — сказал мне никто иной, как барон Герман Гласс.

Вот так встреча! На секунду перед глазами все еще стояла картинка с его бездыханным телом. Поспешно отогнав ненужное воспоминание, я продолжил его рассматривать.

Черные с щедрой проседью волосы, усы, переходящие в бакенбарды, и цепкий взгляд голубых глаз.

— Я также отреагировал, — сказал он, увидев мой удивленный взгляд, — когда увидел вашу анкету. Поэтому решил пригласить вас и побеседовать лично.

Он жестом пригласил меня сесть в кресло напротив его стола и взял в руки мою анкету.

Не обращая внимания на холодок, пробежавший по спине, я замер в ожидании слов барона. Чем обернется мне спасение его жизни?

Но вместо обсуждения сведений из документа он начал спрашивать меня о жизни. На долю мгновения я растерялся, не зная, что отвечать.

Нацепив на лицо самое серьезное выражение, я постарался максимально расплывчато отвечать, не забывая вставлять незначительные детали, которые добавили в мои слова щепоть правдивости.

Впрочем, барона было не провести. Он будто чуял мое нежелание отвечать прямо и сыпал новыми и новыми вопросами.

Я стойко держался.

И когда нас прервал стук в дверь, я незаметно перевел дух.

Но это было только начало.

Тот самый боец, который привел меня к Глассу, принес небольшую резную шкатулку. Барон с кивком принял ее и поставил на стол.

А затем допрос продолжился.

На чистом адреналине от всей ситуации я начал более точно отвечать и вскоре понял, что в дело включилась память Владимира.