— Череп? Покажи ему, как ты удовлетворяешь мой аппетит. — Она приседает на корточки возле лица Нокса и говорит ему на ухо, глядя только на меня. — Покажи ему, что ты единственный мужчина, который справляется с этой работой.

Я тверд, напряжен как черт, и готов сделать именно это. Мой член болит от трения о джинсы, и необходимость наказать ее коварную маленькую киску, а мой слюнявый, ревнивый друг в наручниках на полу наблюдает за нами, — моя единственная миссия.

Брайони отступает на пятки и подходит к дивану, оставляя Нокса в наручниках и лежащим на полу, наблюдая за нами. Она наклоняется ко мне, ее груди колышутся перед моим лицом под дешевым платьем, точно давая ему возможность увидеть ее задницу, а ее восхитительный аромат вливается в мои ноздри, снова соблазняя моих демонов.

— Ключ в твоих руках, Эроу. В твоих руках вся власть. Даже без него ты владеешь каждой комнатой, в которую входишь, даже той, в которую не входишь.

Ее слова и серьезность, с которой она говорит, показывают мне, что ученик дает урок учителю. Она отдает себя в мои руки, давая понять, что все, что она делает, предназначено для меня и только для меня. И в этой ситуации, и, что еще важнее, в последующих.

Она хотела сказать мне, что любит меня. Но слово «любовь» бесполезно. Это всего лишь шесть глупых букв, собранных вместе и используемых всеми. Действия — это все, и эта выставка и обмен властью и контролем значат больше, чем любое гребаное выдуманное слово, произнесенное за закрытыми дверями.

Она сидит у меня на коленях, ее руки обхватывают мою шею.

— Мы не такие, как они, — шепчет она мне на ухо.

Она откидывается назад на мои колени, усаживая свои влажные трусики прямо на мой член. Взяв мою руку, она подносит ее к своим губам, обхватывая ртом два моих пальца и глядя только на меня. Она медленно посасывает их, а затем сильно прикусывает кончики моих пальцев, заставляя меня зашипеть и приподнять бедра, прежде чем позволить руке оторваться от ее губ.

— Мы это мы, — гордо заявляет она.

Она даже не подозревает, что делает со мной; насколько опасно токсичными мы стали вместе.

Моя распустившаяся роза, исследующая тьму между своими лепестками и подталкивающая меня к исследованию своих. Она доказывает, что является определением доверия, заставляя меня твердо верить в ее характер, ее силу, ее правду.

В мое гребаное существование.

42. Больные, эгоистичные убл*дки

Выражение лица Эроу должно наводить на меня ужас. То, как темнеют его пронзительные глаза, глядя сквозь меня, и как увеличиваются зрачки, превращаясь в блюдца, должно заставить меня бежать к двери в поисках спасения. Он — безумец, которому я добровольно отдала свои бразды правления, и я настолько наивна, что думаю, будто смогу справиться с этим чудовищем.

Его глаза сужаются до щелей, когда он смотрит на меня со своего места на диване. От того, как кривятся его губы под черной краской, когда я сажусь к нему на колени, мой пульс бьется в слишком открытой шее.

— Встань, — требует он.

Думаю, он чувствует нервозность в моей позе. Я делаю быстрый вдох, затем медленно опускаюсь на пол, помогая ему встать. Его взгляд не отрывается от меня, когда он удобно устраивается на диване, положив руку на спинку. Вся его аура требует внимания. Начиная с уверенности, которая наполняет воздух между нами, и расслабленной позы при его внушительных размерах, и заканчивая прямым взглядом его призрачных глаз сквозь черно-белые краски.

— Снимай это платье.

Я медленно моргаю, прикусывая уголок губы. Нокс все еще стоит в наручниках позади меня на полу, где я его оставила, и пристально наблюдает за всем происходящим. Эроу собирается позабавиться со мной на глазах у своего друга, выставляя напоказ свою маленькую куклу для собственного больного удовлетворения. От одной мысли о чем-то столь грубом и унизительном мой клитор запульсировал в предвкушении.

Мы страдаем от одной и той же болезни, о которой я и не подозревала, пока он не пробудил ее в моих костях.

Потянув бретельку платья вниз по плечу, я приостановилась, чувствуя нервозность, когда снова встретила его прямой взгляд. Его брови нахмурены под краской от явной скуки, темные волосы разметались по лбу, и он выглядит совсем не тем опасным мужчиной, каким я его помню.

Он встает с дивана и проходит мимо меня, направляясь к небольшому бару в глубине комнаты. Я на грани, играю с огнем. Мои бедра дрожат от неизвестности. Схватив бутылку за горлышко, он молча возвращается ко мне, следя глазами за моим телом, когда я слышу темный, горловой смех с пола позади нас, посылающий мурашки по позвоночнику. Мой страх пробуждается.

Эроу подходит ко мне, откупоривает бутылку с ликером и делает глоток. Я наблюдаю за тем, как у него сжимается горло, и он глотает ядовитую субстанцию, даже не вздрогнув. Другой рукой он хватает меня за горло и поворачивает так, что я прижимаюсь спиной к его груди, удерживая меня на месте. Наклонившись ко мне, как он это делает, даже на каблуках, он откидывает мою голову назад, и я понимаю, чего он от меня хочет.

Мои губы раздвигаются, а язык высовывается изо рта. Он выплевывает жидкость мне в рот, выливая полный рот алкоголя на мой язык. Жгучее вещество с мятным привкусом. Его рука зажимает мне горло, заставляя проглотить его, и часть жгучей жидкости стекает по губам, по подбородку и на грудь.

Нокс наблюдает за происходящим с открытым ртом, в его темных глазах пляшет возбуждение.

Рука Эроу скользит дальше по моему горлу и зажимает подбородок, а его горловой шепот достигает моего уха.

— Давай покажем ему, как мы играем, маленькая куколка. Давай испачкаем его нашей болезнью.

Моя киска сжимается, а мои внутренности уже жаждут быть заполненными в тусклой приватной комнате, когда на заднем плане играет мрачная рок-музыка, настраивая на разрушительный лад.

Он опускает руку и кружит вокруг, пока снова не оказывается передо мной. Простым взглядом и кивком он без слов приказывает мне снова снять платье. Подняв подбородок и глядя только на него, я спускаю бретельки с плеч, стягиваю платье и позволяю ему упасть на пол под нами, оставляя меня в одних черных кружевных стрингах и туфлях на шпильках, которые он дал мне надеть сегодня.

Моя обнаженная грудь поднимается и опускается, когда я пытаюсь регулировать дыхание, а соски напряглись, чувствуя каждый кусочек прохладного воздуха в этой комнате. Два взгляда следят за моим телом, и я чувствую жар их взглядов, как физическое прикосновение, обжигающее мою обнаженную плоть.

Нокс облизывает губы, а Эроу одобрительно кривится.

— Встань на колени на диване, — его безразличный тон пронзает меня насквозь.

Я стою на месте, колеблясь, и наконец делаю шаг к дивану. Я опускаюсь коленями на холодную кожу под собой, держась за ее спинку для поддержки.

— Теперь наклонись вперед, раздвинь бедра и покажи ему мою красивую розовую киску.

Я сглатываю, плотно закрываю глаза и делаю быстрый, нервный вдох. Наклонившись вперед, я выгибаю спину, приподнимая задницу. Большим пальцем я оттягиваю кружевную полоску, открывая себя обоим мужчинам позади меня.

— Черт, — тихо бормочет Нокс.

— Да, — отвечает Эроу глубоким рыком, и от его согласия у меня подкашиваются пальцы на ногах.

— Дай мне попробовать, — умоляет Нокс с пола. — Боже правый, дай мне съесть ее.

Я слышу движение позади себя, и не успеваю опомниться, как руки Эроу скользят по моей коже и изгибу задницы, и мурашки пляшут по ним. Я чувствую, как зубы впиваются в мою плоть, и шиплю от боли, пока он не облизывает чувствительную зону, залечивая причиненный вред.

Я жду большего, но удивляюсь, когда он садится на пол подо мной, прислонившись спиной к краю дивана. Я понятия не имею, каков его план и как далеко это зайдет между нами тремя, но от нервов у меня учащается пульс, а живот сжимается от возбуждения.