Усталость наконец овладевает мной, и последнее, что я помню, — это его сильные руки, несущие мое обмякшее тело к кровати.

29. Сучка Брайони

Я просыпаюсь в пустой комнате.

Я не настолько глупа, чтобы думать, что он действительно проведет со мной ночь. Эроу не типичный чувствительный и заботливый любовник. Обниматься — еще одно слово, не имеющее к нему отношения.

Но я могу честно сказать, что мысль проснуться в объятиях Эроу, была тем, о чем я мечтала. Защитные объятия мужчины, который заботится по-своему странным образом. Проснувшись, я чувствую, что потеряла его. Отсутствие Эроу дает о себе знать в глубине моего существа, и это приводит меня в полное замешательство.

Исторически сложилось так, что он придерживается своих обычных привычек. Меня ждет сообщение. Еще одна форма связи от моего преданного преследователя, приколотая к моей двери очередным ножом.

Полагаю, это версия сообщения после секса от Эроу.

Собрав одеяла вокруг моего обнаженного тела, я встаю с кровати, чувствуя боль между ног. Боль, обещанная моим преследователем, будет только усиливаться по мере того, как мы будем проводить время вместе. Я твой, а ты навсегда моя.

Подойдя к двери, я вижу помятую и потрепанную страницу писания из Библии, бумага кажется скомканной и разорванной злой рукой.

1-е послание Иоанна 1:9-10: Если же мы признаем наши грехи, то Он простит их нам и очистит нас от всякой неправедности, потому что Он верен и справедлив. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас.

Слово ПРИЗНАЕМ написано в верхней части страницы той же ручкой агрессивно-красного цвета, штрихи чернил показывают жестокость руки, написавшей это.

Поднося руку к рукояти ножа, я медленно обхватываю ее рукой, испытывая чувство возбуждения. Не уверенная даже в том, что именно в данный момент заставляет меня чувствовать себя живой внутри. То ли от мысли, что его грубая рука, не только убивала для меня, но и доставляла мне огромное удовольствие, была просто сжата вокруг него, то ли от того, что передо мной еще одна загадка.

Я стала отвратительно очарована его играми. Больными играми извращенного мужчины, предназначенного для причинения вреда, что я когда-то боялась и ненавидела. Мой разум выходит из-под контроля, а страх под моей кожей превращается в мощную энергию, которой нужен выход. Я подчиняю себе ту силу, которой он меня снабжает, и интрига всего этого смешивает ужас и возбуждение в нечто, что мне еще предстоит понять.

Я буду действовать осторожно, зная, что под его маской скрыто так много всего, но сделаю всё возможное, чтобы докопаться до истины.

***

Сидя на ступеньках крыльца, я снова проверяю телефон — прошло еще больше времени, а звонков от Сэйнта все нет.

Где он?

Он должен был быть у меня десять минут назад, а Сэйнт никогда не опаздывает. Это не в его стиле. Он — парень времени, всегда заблаговременный и точный. Моя нервозность разгорается, когда я волнуюсь о поцелуе, который у нас был на кухне. Вполне возможно, что то, что он почувствовал, — искушение и похоть — отпугнуло его. Этого было достаточно, чтобы он осознал, что его будущее не стоит того, чтобы портить его из-за гормонов, бушующих в нем при мысли о нас вместе. Но не позвонить? Это просто не похоже на то, что он сделал бы.

Подъехав к парковке школы, чувствуя нервозность, я выскакиваю из машины, надев на этот раз соответствующую одежду. Мне понадобилось новое нижнее белье, потому что выбросила разорванные лоскуты после ночи с Эроу.

Я подхожу к зданию с секретами. Секретами греха и обмана того, за кого себя выдаю. Здесь я больше не невинна. Знаю, что должна сделать. Я должна признаться в этих грехах, рассказать о них и попросить прощения у всемогущего Бога. Но даже мысль об открытие моей правды людям, которые с нетерпением ждут моего падения, дает мне повод для обмана.

Глаза находят меня среди групп, собравшихся у входа. Шепот слов слышен неподалеку и двигается дальше. Словно все не прекращали обсуждать слухи, появившиеся после граффити. Обо мне все еще говорят, и груз их осуждения тяготит меня.

Студенты проходят мимо меня налево и направо. Мне кажется на меня смотрят с большим отвращением, чем раньше. Подходя к классу, вижу записку на двери. Свет в маленьком окне рядом с ней выключен.

Занятия отменены до дальнейшего уведомления.

Взглянув на написанную от руки записку, приклеенную к двери, я вздыхаю. Что-то не так. Что-то случилось.

Набравшись решимости, я иду по противоположному коридору в поисках ответов у дьякона. Повернув за угол в сторону офисов, встречаю светло-каштановые волосы и знакомое лицо, которое останавливает меня.

— Брэди, — шепчу я, затаив дыхание.

Он опускает голову, прижимая книги к груди, прикрывая герб на его униформе, продолжая идти мимо меня, делая вид, будто мы не встретились на мгновение взглядами, открывая рану, закрытую слишком рано.

Я иду в его сторону, останавливаясь прямо перед ним. Он пытается обойти меня, но я останавливаю его, схватив за плечо.

— Отпусти меня, — тихо умоляет он, страх виден в его широко раскрытых глазах, когда он оглядывается по сторонам.

Я тяну его за руку в другой коридор, и он, спотыкаясь, идет за мной.

— Расскажи мне, что происходит, Брэди. Здесь ты в безопасности. Со мной, — говорю я, пытаясь успокоить его. — Что говорил тебе епископ Колдуэлл? Что…, — я сглатываю, как будто кинжал, и пробую снова. — Что он…?

Я едва могу переварить увиденное. Даже не могу закончить предложение. От правды этого испуганного мальчика меня точно стошнит.

— Ничего такого, чего бы я не заслуживал, — уверенно отвечает он.

— Брэди, — я качаю головой, оглядывая коридор, чтобы убедиться, что за нами не следят. — То, что он делает… Это неправильно…

— Тебе не понять, — огрызается он, перебивая меня. — Епископ Колдуэлл помогает мне. Помогает мне искать праведность. Я благодарен ему за любовь и поддержку, чтобы вернуть меня на правильный путь. Путь к Христу.

Мое сердце разрывается в груди, а гнев закипает. Он полностью убежден, что заслуживает этого. Все, что Колдуэлл извергал на него, подействовало, и Брэди воспринимает религиозную терапию, которую Колдуэлл проводит за закрытыми дверями, как его искупление. Его спасение. Ему полностью промыли мозги сильные мира сего.

— Это неправильно. Это не выход, Брэди. Кто-то должен узнать, — он смотрит на меня, боль в его глубоких карих глазах достаточно очевидна.

— Не надо, — резко говорит он, отдергивая плечо от меня. — Просто, пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу никого выводить из себя.

Он проносится мимо меня по коридору, снова вливаясь в толпу студентов, сливаясь с ней, как он и хотел.

Я выдыхаю в разочаровании, необходимо придумать другой способ достучаться до него. Пока размышляю, с кем бы поговорить, мой взгляд падает на комнату несколькими дверями дальше, свет из окна возле двери льется на пол коридора.

Мои глаза сужаются, пока я подхожу к комнате. Заглянув в окно, вижу Сэйнта на трибуне во главе класса, и у меня сводит желудок. Жар поднимается по шее и заливает щеки, когда я дергаю за ручку двери и вхожу. Он поднимает голову, и его глаза встречаются с моими. Смотрит на меня с минуту, прежде чем на его лице появляется свирепый взгляд. Он моргает и опускает лицо обратно к бумагам на трибуне перед ним, перекладывая листы.

Он злится на меня. Почему он злится?

Я подхожу к нему, когда несколько учеников начинают занимать свои места позади нас. Он снова смотрит на меня, и взгляд его становится мягче. Это выражение боли. Не ненависть, но боль.

— Ты не должна быть здесь сейчас, — холодно говорит он, не проявляя никаких эмоций.

Я в замешательстве. Да, я пригласила его в мой дом на поздний чай, но он зашел. Да, я поцеловала его, но он поцеловал меня в ответ. Он притянул меня к себе, желая большего. Я не позволю обратить это против меня ради спасения его имени, если это то, что он делает.