Я закрываю глаза, и меня охватывает чувство вины. Я эгоистично скрываю от нее так много.

— Твое место рядом со мной. Как и всегда, — говорю я решительно.

Она снова вздыхает, прижимаясь к моему боку.

— Да. Да, ты прав. — Она мягко улыбается мне, ее глаза мерцают каким-то странным светом, принимая мой ответ. — Я бы не хотела быть в другом месте.

Мое сердце снова сжимается. Эта боль в груди, которую может вызвать только она, даже несмотря на мое предательство.

Меня охватывает беспокойство при мысли о том, что я могу потерять все, что обрел с ней. Если бы она сбежала от меня, я был бы вынужден заточить ее в мире Эроу. Она не сможет покинуть меня. В итоге я вызову у нее ненависть к себе, лишив ее той части, которую я люблю. Ее дикую, необузданную свободу от ограничений окружающего мира.

Но я должен защитить ее. Желаниям и потребностям Брайони придется подождать, пока не начнут осуществляться мои планы мести. Мне невыносима мысль о том, что она может потерять представление о том, что в ней живет необузданная месть, не обращая внимания на эмоции.

Не выпуская из рук ее запястья, я грубо тяну ее на себя, пока она не оказывается на мне, и между нами ничего нет. Она вскрикивает, а затем упирается обеими ладонями по сторонам от моего затылка, сосредотачиваясь. Тепло ее голой киски оседает на моем стволе, и мой член нагревается. Ее полные груди покачиваются надо мной, розовая, чувствительная плоть так и просится, чтобы я вонзил в нее зубы. Ее лицо, излучающее все возможные оттенки красоты, окружено черными шелковистыми волосами, блестящими в просачивающемся сквозь занавешенные окна свете восходящего солнца.

Мой падший ангел.

Она крутит бедрами, насаживаясь на меня, и ее скользкая влага растекается по всей длине моего ствола. Я издаю низкий рык, когда мои руки обхватывают ее бедра. Она откидывается назад, опираясь всем весом на стальной член под собой и упираясь руками в мою грудь. Я на секунду застываю, а затем выдыхаю, и мои тяжелые глаза находят ее.

— Я не причиню тебе вреда, — шепчет она, ее пальцы слегка двигаются по моим грудным мышцам. Кончики ее пальцев касаются моих сосков, и мой член подергивается от возбуждения.

— Я бы хотел, чтобы ты это сделала, — отвечаю я, задыхаясь.

Она грубо сжимает мою челюсть и сплевывает в мой открытый рот. Слишком шокированный ее внезапным поступком, чтобы ответить, она бьет меня раскрытой ладонью по лицу, отчего моя шея отклоняется в сторону, а затем наклоняется вперед, прижимает мою челюсть к себе и прикусывает нижнюю губу. Мои пальцы впиваются в плоть ее бедер от боли, и я впиваюсь в нее, прежде чем она с ухмылкой отстраняется от моих губ.

— Мы найдем компромисс.

Словно безумец, в ней вспыхивает неистовая похоть, и я срываю с нас оставшееся одеяло. Перекатившись, я переворачиваю ее, как тряпичную куклу, на живот, приподнимая ее бедра так, что ее задница оказывается передо мной под углом. Грубой рукой я прижимаю ее шею к матрасу под нами и наклоняюсь над изгибом ее точеной фигуры.

— Заключать сделки с дьяволом — опасное дело, дорогая.

Она покачивает разгоряченными бедрами, дразня меня, и мой эрегированный член танцует между складками ее задницы, а мои яйца щекочут эти влажные и мокрые губы, упирающиеся в меня. Я сжимаю челюсти, пытаясь сдержать непреодолимое желание засунуть этот член в ее маленькую тугую девственную попку, чтобы преподать ей урок.

— Я рискну, — задыхаясь, говорит она, тон ее голоса женственный, но вызывающий.

Мое маленькая, блять, паршивка. Мне кажется, она забыла, с кем имеет дело. В глубине души я все еще безжалостный дикарь.

Я отпускаю ее шею, скольжу ладонью по ее красиво выгнутому позвоночнику, а затем крепко обхватываю ее задницу и наклоняюсь, чтобы вылизать ее сладкий, мягкий клитор и киску. Я скольжу тяжелым плоским языком по ее клитору, по ее ноющей дырочке, по всей длине ее попки. Она извивается в моих руках, явно испытывая дискомфорт от новых ощущений. Шлепая ее по бедрам, она напрягается, когда я дразню ее, а затем погружаю язык в ее запретный вход.

— Блять, — кричит она, пытаясь вырваться из моей хватки, но я стискиваю ее бедра, заставляя снова прижаться к моему языку.

Брайони редко ругается, поэтому, когда я слышу, как ее невинные губы бормочут слово «черт», когда мой язык в ее попке, это рецепт катастрофы. Я откидываюсь назад, мой пульс учащается в предвкушении, когда с кончика моего члена капает струйка спермы, желая осквернить ее удовольствием, которое нам обоим еще предстоит познать. Я шлепаю по белой фарфоровой коже ее задницы грубой рукой, обожая подпрыгивание ее плоти, жаждая красноватых следов, что в конечном итоге заставляет ее стонать на одеяле между сцепленными пальцами.

Я не лгал, когда говорил ей, что буду владеть каждой ее частью. Я мечтал об этом дне с тех самых пор, как преследовал ее, расхаживающую в клетчатых юбках до Академии и обратно. День, когда я осквернил свою маленькую куклу.

— Эроу, — задыхаясь, говорит она, в ее голосе звучит беспокойство. — Обещай, что ты… обещай, что ты не…

Сплюнув на нее, я смазываю ее дырочку, а затем смеюсь про себя.

— Прикуси одеяло, детка, — шепчу я надтреснутым тоном. Тон, который показывает, что мой контроль над собой нарушен. — Обещаю, что не буду сдерживаться.

46. Глаза выставки

Без всякого предупреждения я чувствую, как теплая, влажная, выпуклая головка его массивного члена упирается в мое чувствительное отверстие.

Это странное ощущение. К нему я точно не привыкла. Если честно, я даже не была уверена, что люди занимаются подобными вещами. Мысль о чем-то таком грязном, изначально неправильном и мерзком, не имеющем никакой реальной цели, кроме получения больного и извращенного удовольствия, заставляет мои внутренности трепетать от возбуждения и предвкушения.

Это унизительный поступок, и, слыша сдержанность в его тоне и ощущая, как тело Эроу практически вибрирует от энергии и возбуждения от этой идеи, я еще больше хочу разрешить его.

— Потрогай свой клитор, Брай. Потри его медленными круговыми движениями пальцев и сделай несколько глубоких вдохов, — с нетерпением требует Эроу.

Его голос хриплый и напряженный, и кажется, что он теряет контроль над собой. Он обещал, что не будет сдерживаться, но то, как он работает со мной, говорит о другом.

— Я просто буду медленно вводить его в тебя. Хорошо, детка?

Я кручу плед в своей потной ладони, поднося его ко лбу, а другой рукой начинаю массировать себя медленными кругами между ног, готовясь к боли, которую мне предстоит пережить.

— Хорошо, — говорю я с выдохом.

Я чувствую, как он надавливает на меня, пока мое отверстие не растягивается. Боль и дискомфорт сменяются странной полнотой, когда мой проход наконец открывается и уступает ему место. Головка его члена втягивается в тугие мышцы, окружающие ее, и из меня вырывается придушенный стон, когда я пытаюсь сдержать дыхание.

Он стонет и тихо ругается, оставаясь внутри меня.

— Блять, как же узко. Мне почти больно от того, как сильно ты душишь мой член.

Он действительно наслаждается этим. Он стискивает зубы, не обращая внимания на то, что все ощущения безмолвно разрушают его.

Я чувствую, как еще больше слюны стекает на место нашего соединения, большое количество смачивает это место еще больше, пока я дышу через губы.

— Теперь он внутри? — спрашиваю я, полагая, что худшее уже позади.

Он слегка хихикает сквозь короткие, неконтролируемые вдохи.

— Я вошел всего на пару сантиметров, может, чуть больше.

— Вот дерьмо, — кричу я в одеяла.

— У нас еще как минимум десять.

— Нет, — хнычу я в одеяло.

— Ты должна доверять мне, Брайони, — дышит он. Он откидывается на спину, его рука скользит по моим волосам, а большой палец нежно проводит по щеке. — Поверь, что я тебя не подведу. Мне нужно, чтобы тебе это понравилось, потому что я планирую делать это часто.