Детей устроили в центре поляны, по деревне насобирали несколько спальных мешков, сейчас их расстелили, приготовив малышам постель. Остальные устраивались как могли.

Мы с Гришей залезли под сгорбленную, как старушка, сосенку, к нам присоединились мама с папой. Дядя Лёша с Трофимом и дедом Михеем остались у костра.

— Как думаешь, сколько этих тварей всего? — Гриша толкнул меня плечом.

— Надеюсь, немного. Нам и троих выше крыши хватает.

Становилось зябко, сырость своими влажными пальцами пробиралась под одежду.

— Спите, дети, — устало сказала мама, — завтра трудный день.

Только сна не было, мы сидели, прислушиваясь к звукам леса. Болото ночью словно ожило. Отовсюду слышались стоны старых деревьев, где-то вдалеке кричала ночная птица.

Я оглянулась. Дети спали, прижавшись друг к другу. Дежурные сидели возле костра, подкидывая хворост, языки огня лизали низкое небо, разгоняя тьму. Рядом, облокотившись о дерево, спал папа, с другой стороны сопел Гриша, его голова съехала на моё плечо. Гул пламени убаюкивал, обещая защиту. Потихоньку дремота одолела меня, прикрыв веки, я уснула беспокойным сном.

Под утро тишину разорвал высокий протяжный крик, раздавшийся со стороны болот. Люди встрепенулись, расплакались малыши.

— Подкиньте ещё дров, — сказал дед Михей, — будьте настороже.

— Смотрите, — трясущейся рукой ткнул Трофим правее от меня.

Обернувшись, я увидела, как из тумана, его страшным продолжением выступают белёсые твари. За полосой огня их было трудно разглядеть. Передвигались они бесшумно, и топь не была для них преградой.

— Пальнуть? — Лев Андреевич вскинул свой огнемёт.

— Погоди, — остановил его дядя Лёша, — не трать газ зря.

Мужчины, сидевшие у костра, взяли в руки заготовленные факелы, но пока не поджигали. Ждали, как поведут себя твари.

Те не приближались, кружась в почтительном отдалении от жаркого огня. Над болотом то и дело разносились их недовольные крики.

— А вдруг монстры не уйдут утром, — голос Гриши напугал меня, вздрогнув, обернулась к нему.

— Они всегда уходят, — в горле пересохло от страха, огненная преграда казалась хрупкой и незначительной перед скалившимися монстрами.

— Спокойно, — папина рука легла на плечо, — костёр им не перепрыгнуть.

— Смотрите, — Гриша ткнул прямо перед собой.

Я вгляделась в ночную тьму, серебряными росчерками во мгле метались твари перед костром:

— Как они могут так быстро двигаться?

— Кровь и плоть даёт им силу, — тихо ответил Гриша, — вот как они одолели Кирилла и Свету. Те просто не успели зажечь факелы.

Безмолвие опустилось на маленький островок жизни среди топей. Люди, как зачарованные, наблюдали за стремительными движениями монстров. Смертельный танец продолжался, твари рыскали вокруг, отыскивая пути к столь желанной пище.

В костёр летели всё новые охапки хвороста, поддерживая спасительный круг из огня. Мужчины рассредоточились по полянке, поднялся папа, настала его очередь дежурить. На его место тяжело опустился дядя Лёша:

— Спите, ребята, спите. Иначе весь день вам не пройти.

Легко сказать: мы с Гришей, невольно прижавшись друг к другу, сидели, наблюдая за тварями. Те бесновались: рассвет лишит их возможности достать нас. В воздухе то и дело раздавались их пронзительные крики.

Не знаю, когда я отключилась, только из объятий сна меня выдернул чей-то оклик. Открыла глаза, твари подошли почти вплотную к огню. Мужчины стояли с факелами по периметру поляны, неотрывно следя за монстрами. Предрассветные сумерки сделали тварей отчаяннее. Одна из них, решившись, прыгнула над костром, в неё полетел запущенный отцом факел, сбив монстра на полдороге. Та рухнула в огонь, выкатившись с другой стороны.

— Скорее, подбросьте дров! — Крикнул Трофим. Там, где упала тварь, разметав пылающие ветки, языки огня едва закрывали доступ на поляну. Кто-то подбежал с охапкой хвороста, костёр вновь взметнулся ввысь. За его кольцом, в предсмертных судорогах корчилась тварь. Вереща так, что закладывало уши. Остальные отшатнулись от неё и вскоре скрылись в тумане. Небо светлело, предсказывая новый рассвет.

О сне все забыли, вскоре на костре закипела вода, в котелках готовили завтрак. Каждый час на счету, каждая возможность — засветло пройти дальше. Вырваться из этого болота.

Те, кто не занят приготовлением пищи или сборами, бесцельно слонялись по поляне.

— Мама? — Вдруг услышали мы растерянный оклик Льва Андреевича, — Мама!

— Что случилось, Лёва? — поднялся дед Михей.

— Она, по-моему, не дышит, — инженер стащил с переносицы очки, сжимая виски.

Мама подошла к старушке, откинула одеяло, которым та была прикрыта почти по подбородок. Бегло осмотрела тело:

— Она задушена, — сняла очки, потирая уставшие глаза. — Вот следы, — ткнула пальцами на дряблое морщинистое горло пожилой женщины.

По толпе прошёл удивлённый ропот. Дети, ещё не поняв, что случилось, озирались на взрослых со страхом.

— Кто же такое мог сотворить? — Мария подошла к старушке.

— Известно кто, — Фёдор поднялся у костра, приблизился ко Льву Андреевичу, — у кого также жена умерла?

— Что?! — Трофим аж подпрыгнул на месте, — не трогал я Леночку!

— Мы того не знаем, — спокойно ответил ему Фёдор.

— И рядом он сегодня со старушкой спал, — Леонид рассеянно потирал лысую макушку.

— С Лёхой я поблизости был, — Трофим ткнул пальцем в богатыря, — скажи им.

— Ну, так-то рядом, — согласился дядя Лёша, — а всё же за спиной. Прости, Трофим. Не могу сказать, что видел тебя всю ночь. Спал я.

— Да, вы…Да как…, - Трофим весь затрясся, опустился на землю, — чтобы я старушку задушил. Своими руками…

— Оставьте его в покое, — папа подошёл к мужчине, — и время, и возможность у каждого была. Никто ни за кем не следил, все на тварей смотрели. Нам вместе выбираться, давайте, напраслину друг на друга не возводить. Убийца всё равно себя покажет. И детей без присмотра не оставляйте, сдаётся мне, душегуб сокращает, как ему кажется, ненужных людей.

Вздрогнули женщины, прижав к себе своих чад, переглянулись мужчины. На кого показать? Кого обвинить? И как быть потом? Оставить человека на верную смерть посреди болота?

Дядя Лёша достал сапёрную лопату, подозвал к себе Петра, мужа Марии. Они отнесли тело на другой край полянки и там прикопали.

Остальные старались не замечать поспешных похорон, думать о смерти никому не хотелось.

Завтрак не полез в горло, осознание того, что среди нас находится убийца, перебило аппетит.

Собравшись в дорогу, затушили костёр, залили его болотной водой.

— Куда дальше? — Спросил у деда Михея папа.

— Вчера мы весь день на запад шли, так и продолжим. Нам выбирать не приходится, — пожал тот плечами.

— Добро, — кивнул отец и пошагал вперёд.

Болота менялись, исчезла зелёная трава и деревья. Тут и там торчали замшелые пеньки от упавших стволов, напоминая гнилые зубы. Топь показала себя во всей «красе». Впереди нас лежала бурая пустошь, как грязные оконца, светились на ней пятна воды. Облезлые, погибшие деревца, словно скелеты, торчали из тёмной жижи. Тропки больше не было.

— Детей держите в серёдке, — крикнул старик, — ступайте след в след.

Сказать было проще: каждый след моментально затягивало водой, приходилось заново прощупывать палками почву, чтобы не угодить в трясину.

— Лёха, ты инженера поддержи. Не ровён час оступится, — шепнул на ухо мужчине Трофим.

Дядя Лёша оглянулся: Лев Андреевич машинально переставлял ноги, почти не глядя, куда идёт. Дождавшись, пока он поравняется, богатырь поотстал, а потом подхватил нашего Кулибина под руку. Тот даже не обратил внимания. Всё так же брёл по едва различимым следам.

Мы с Гришей шли в центре, рядом с детворой. Впереди шагал дед Михей с отцом и Трофим, за ними женщины, потом мы, замыкали шествие оставшиеся мужчины.

Идти было трудно: илистое дно плотно обхватывало сапоги, не желая выпускать из своих объятий. Приходилось буквально выдирать ноги из трясины. Насколько хватало глаз, картина не менялась.