— По моим подсчетам, нас избавят от уплаты десятины на срок от года до трех лет, и предложат стимулирование или крепостными или должниками.

Если до этого момента мне, в общем и целом, было все ясно, и к Прохору не было никаких вопрос, то тут я нахмурился.

— В каком смысле крепостными или должниками? В моем понимании субсидия — это деньги. Золото, ну или, на крайний случай, серебро.

— Ну что вы, Ваше Благородие, — снисходительно улыбнулся Прохор. — Если губернаторство и выделит денежку малую, то она до нас ни в жизнь не дойдет. Но отчитываться надо, вот и компенсируют крепостными, причем в наглую завышают расценки.

— Это как?

— Отправляют на десять золотых десять хилых стариков, а по бумагам пишут пахари да кузнецы.

— Так это неправда же?

— Это ещё ладно, — махнул рукой Прохор. — Бывает губернаторство получает заявку на субсидию, требование предоставить в армию рекрутский набор и вдобавок план на пополнение каторги.

— И?

— Берут лихих людишек из острогов или должников из долговых ям и отправляют одних и тех же людей по всем запросам!

— Так до двух точек не дойдут же?

— А это без разницы, главное, чтобы по документам все гладко было, — невесело усмехнулся Прохор. — А на местах уже выкручиваются. Обычно крепостных дергают. Иногда должников, совсем в крайних случаях баб или разбойников.

— А женщин-то почему?

— Так не ценятся они, — Прохор с удивлением посмотрел на меня. — Кто пахать-то будет?

— А мы можем как-то повлиять на исполнение заявки? — меня, как обычно, озарила гениальная идея.

— Можем, — кивнул Прохор. — Обычно все так и делают. Дают регистратору, ответственному за распределение, взятку, чтобы работники получше достались.

— А те, которые не распределились, их куда?

— Когда как, — пожал плечами староста. — Обычно в долговой яме сидят, реже в остроге. Это для регистраторов самая большая головная боль.

— Прохор, сможешь выйти на связь с этим регистратором и договориться, чтобы нам в качестве субсидии послали всех женщин, какие там есть?

— Аааа, — староста на мгновение завис. — А зачем?

— У нас, Прохор, со дня на день в Храмовом подворье появятся полсотни форточников. Они полгода здесь отслужат и разъедутся по Империи. А нам что надо?

— Что? — послушно переспросил староста.

— Чтобы они остались. Смекнул, Прохор?

— Не очень, — признался староста.

— Эх, — я со вздохом покачал головой. — Ты едешь к этому регистратору и забираешь у него весь, кхм, неликвид. Всех девушек. В идеале, чтобы были молодые, рукастые и… фигуристые.

Изначально я хотел сказать симпатичные, но передумал, поскольку у деревенских каноны красоты отличались от тех, к которым привык я.

— А если они будут с детьми?

— Значит с детьми забирай.

На этих словах Виш хлопнул себя по лбу и проворчал что-то про наивного альтруиста, который со своими благотворительными прожектами скоро пойдет по миру.

— Попробую, — осторожно согласился Прохор. — Но это как-то непривычно. Обычно наоборот делается.

— А ты с него ещё деньгу стряси, — подсказал я. — За избавление от… кхм, неликвида.

У меня каждый раз язык не поворачивался называть девушек неликвидом, но для местных женщина была не свободным человеком со своим собственным мнением и правами, а чуть ли не ресурсом.

Ну ничего… Мы ещё покажем с бабоньками, как сильно заблуждаются местные мужики.

И вообще, как так вышло, что в мире с одаренными до сих пор царит такая гендерная несправедливость?

— У дворян по-другому, — вмешался Виш. — Там, конечно, свои нюансы, но уровень личной силы многое значит. Что до крестьян, то здесь, по сути, то же самое. Мужик сильнее, значит он прав. Ну а что поделать, если природа так устроена? И вообще, ты самок особо не жалей. Они свое берут умом и хитростью.

Я вспомнил Виолетту, жен Пахома и его помощников и мысленно согласился с Вишем.

Девушки зачастую такие комбинации проворачивает, что диву даешься.

— Вот именно, — подтвердил Виш. — Эх, Макс, мы сильно недооцениваем наших самок. Их второе имя — коварство! Как-нибудь я расскажу тебе печальную повесть о том, как я здесь появился…

Мне было дико интересно услышать историю фамильяра, на если Виш сказал «как-нибудь потом», то это равно «никогда».

Да и не до историй мне сейчас, передо мной, вон, личный сказочник сидит!

— Взять деньги с регистратора за избавление от неликивда? — задумчиво протянул Прохор, обдумывав мои слова. — Это… гениально! Я… Я немедленно отправлюсь в путь!

— А как же стройка? — усмехнулся я.

По рассказам Немирова, Прохор до такой степени достал местного учителя Давида Ивановича, что тот, даром, что калека, полдеревни бежал со своим костылем за надоедливым старостой.

А вот на рыбный завод Прохор и не думал соваться, поскольку Сергей сразу же дал понять, что он там главный.

— Завтра проконтролирую, — заверил меня Прохор. — Это важнее. Вот только… как мы их всех содержать-то будем?

— Это проблема ляжет на Северную вахту.

— Северная вахта, Ваш Благородие?

— Новое название Храмового подворья. Ну да не суть. Прохор, твое дело — договориться о прибытии девушек и разместить их в Николаевке.

— Сделаю, — кивнул староста. — Вот только на стройку к Давиду Ивановичу забегу.

Снова доводить нашего учителя? Ну уж нет, Давида надо спасать.

— Девушки нужны нам уже вчера, — покачал головой я. — Дело первостепенной важности, Прохор.

— Но стройка школы…

— Я лично проконтролирую процесс.

— А ну тогда ладно, — тут же успокоился староста. — Макс Павлович, выделите мне Немирова в сопровождение?

— Может лучше Клыка? — пошутил я.

— Нет, его не нужно, — на полном серьезе ответил Прохор. — У него и в деревне работы навалом.

— Ха-ха! — Виш с восхищением посмотрел на бесстрашного старосту. — Кому скажешь — не поверят! Какой-то бездарный прощелыга гоняет по своим поручениям хищника Стужи! Боюсь представить, что с ним будет, когда он получит свой первый чин!

Тут я с Вишем был согласен.

Прохор настолько уверен в себе и в своей правоте, что будет лбом пробивать любые преграды!

— Все, Прохор, жду тебя завтра или даже сегодня к вечеру. Договорись насчет девушек и про субсидии не забудь. И да, завтра в поместье приезжает аудитор. Пошли туда парочку человек, порядок в доме навести. Что до Немирова, проводит он тебе, не переживай.

— Будет сделано в лучшем виде, Ваше Благородие! — заверил меня повеселевший Прохор. — А за егеря отдельно спасибо!

— И помни, — я решил добавить Прохору немного мотивации. — Десять процентов с любой, м-м-м, выручки — твои.

— Я помню, Ваш Благородие, — хитро улыбнулся староста. — работаю не за страх, а за совесть!

Оно и видно…

Вообще, я был свято уверен, что с убытием Прохора станет попроще, но не тут-то было.

Сначала меня поймал Дениска и потащил на рыбный завод похвастаться своим рабочим местом, затем к нему подключился Сергей, у которого назрел целый ворох вопросов.

А затем ко мне потихоньку потянулись местные. Что характерно, с жалобами.

Жаловались деревенские на все.

На старосту, «сующего нос в каждую дырку», на страшного волка, «от взгляда которого стынет кровь», на плохой улов, шум от стройки и даже форточников.

Поначалу я терпеливо слушал весь этот бесконечный поток жалоб и даже пытался чем-то помочь, но когда очередной проситель начал возмущаться насчет затянувшейся зимы, я не выдержал.

Гаркнул так, что выстроившаяся уже очередь из просителей исчезла в мгновение ока.

— Знал бы ты, Макс, как радуется мое сердце, когда я вижу, как с тебя слетает вся эта либерально-демократическая чешуя! Ты, Макс медленно, но верно превращаешься в настоящего имперца! Зуб даю, ещё пару лет и тебя будет не узнать! Будешь образцово-показательным тираном-самодуром!

Увы, но Виш был прав.

Без четкой вертикали власти любое дело превращается в бардак и балаган!