Генерал-император, сообщил ему тогда Комброзо, исключительно высоко ценит преданную и безупречную службу на сверхсекретном объекте. Тем более на таком, от которого зависит безопасность всего цивилизованного мира.
О том, что где-то там, далеко за пределами Архипелага, существует еще и другой, нецивилизованный мир, Йорн узнал относительно недавно: после своего назначения на новую должность он получил уровень доступа «Б», второй по степени секретности. Уровень «А» присваивался исключительно членам императорского Военного Совета, а также магистрам Академии — получается, что новый уровень доступа поставил Йорна на одну ступеньку с высшими армейскими чинами. Сам адмирал Комброзо обладал всего лишь уровнем «Б», хотя в последнее время все говорило о том, что его назначение в Совет не за горами.
Тщательно изучив рекомендованные ему адмиралом документы, командор сделал для себя множество неожиданных открытий. В частности, он и понятия не имел о том, что в мире все еще существуют обитаемые острова, неподконтрольные властям Архипелага. Населяющие эти острова туземцы представляют из себя разрозненные банды мутантов и вырожденцев, постоянно ведущие друг против друга кровавые и жестокие войны. К огромному сожалению, сообщал автор секретного доклада, некоторые деструктивные элементы, недостойные именоваться подданными Архипелага, поддерживают с дикарями постоянную связь, занимаясь контрабандой оружия и наркотиков.
Почему бы генерал-императору не раздавить эти осиные гнезда железной рукой, то и дело спрашивал себя Йорн, штудируя изобилующие отвратительными подробностями рапорты. Прямого ответа на этот вопрос авторы документов так и не давали, постоянно намекая на то, что дикие острова расположены чрезвычайно далеко от цивилизованного мира. Проще, мол, отгородиться от них прочными заслонами, чем рисковать жизнями военных моряков, посылая их в многомесячные плавания в широты, изобилующие циклонами и труднопроходимыми рифами. Климат в тех местах был настолько враждебен для человека, что выжить на островах могли одни лишь только туземцы — которых, на самом деле, уже и людьми-то назвать было нельзя. Согласно отдельным донесениям, одни мутанты были двоякодышащими, обладая дополнительным жаберным дыханием. Ступни других со временем видоизменились в ласты, что позволяло им исключительно проворно плавать; третьи так и вообще размножались икрометанием, подобно рыбам. Командор не знал, как ему относиться к подобным сведениям — скорее всего, у некоторых участников экспедиции под воздействием враждебного климата сильно разыгралась фантазия, либо же их интенданты переусердствовали с рационами рома.
Что касается сверхсекретного объекта, на котором должен был служить Йорн, то он как раз и находился у самой границы упомянутых опасных широт. Можно сказать, на передовой цивилизованного мира, если выражаться терминами адмирала Комброзо.
Именно поэтому то, что он должен был здесь охранять, и представляло собой исключительную важность для его, Йорна, родины. В случае захвата этого объекта вырожденцами с диких островов, или, к примеру, предателями с Архипелага, под угрозу ставилась безопасность всей страны.
Кое-чего, правда, командору узнать так и не удалось. Даже сейчас, по прошествии четырех с половиной месяцев на этой базе, он по-прежнему понятия не имел о том, что же именно они здесь охраняют. Видимо, для этого нужно было обладать уровнем доступа «А» — хотя вряд ли он имелся у тех малоразговорчивых ученых, что появлялись здесь раз в месяц, чтобы проверить состояние объекта. Джемма как-то высказала предположение о том, что эти люди в действительности и являлись загадочными магистрами Академии — однако Йорну подобная мысль казалась абсурдной. От ученых, конечно же, можно ожидать всякого; но чтобы кто-нибудь из магистров лично отправился на край мира, чтобы заняться техническим обслуживанием оборудования, пусть и сверхсекретного…. вряд ли.
Потянувшись, он нехотя поднялся с кресла и подошел к окну, чтобы опустить жалюзи — все пять сфер ярко пылали с безоблачного темно-сиреневого неба, и в комнате постепенно становилось жарко. Командор с детства не переносил жару и яркий дневной свет, поэтому тщательно следил за тем, чтобы в его кабинете постоянно царили прохлада и полумрак. К счастью, кондиционер в этой видавшей виды казарме работал вполне исправно.
Выглянув во двор, он заметил на плацу Джемму, активно молотившую руками и ногами кожаную грушу. Видимо, сегодня ей не удалось отыскать себе жертву, усмехнулся Йорн: его помощница обычно предпочитала оттачивать свои умения в боевых единоборствах на подчиненных. Мало того, лейтенант увлекалась древними видами холодного оружия — правда, кроме нее, на базе фехтовать все равно никто не умел, а попытка Джеммы обучить этому хотя бы Молтона чуть было не закончилась плачевно для его правого уха.
При виде женщины командор вдруг вспомнил о том, что еще со вчерашнего вечера хотел с ней поговорить. Сощурившись от бившего в глаза света, он распахнул окно и позвал Джемму к себе наверх — та вытерла со лба пот, махнула ему рукой и двинулась по направлению к главному входу, по пути метко расшвыривая носками сапог разбросанные по плацу мелкие камушки. Йорн немного понаблюдал за ней, а затем плотно прикрыл окно, опустил жалюзи и вернулся к своему столу.
Взгляд его скользнул по настольному календарю, на котором жирным фиолетовым фломастером были обведены даты прибытия транспортов на ближайший год. Припасы, свежие новости, и все необходимое для поддержания базы в боеспособном состоянии им доставляли раз в месяц, и ежемесячно же на остров прибывали ученые. Команда грузового судна обычно проводила ночь на базе, чтобы как следует отдохнуть перед обратным плаванием. Матросы охотно резались в домино с его подчиненными, а капитан традиционно угощал Йорна с Джеммой прекрасным коньяком с Чезмерри — алкоголь, хотя и не входил в список поставляемых на базу продуктов, являлся замечательным сопровождением к традиционной же партии в покер.
Что касается ученых, то те отправлялись назад сразу же после того, как заканчивали проверку объекта, на которую у них обычно уходило два-три часа. Мало того, они почти не разговаривали с командором, ограничиваясь необходимым для своих занятий минимумом фраз. Других обитателей базы эти люди не удостаивали своим вниманием вообще.
Внешне странно похожие друг на друга, одетые в одинаковые баклажановые комбинезоны с белой молнией поперек груди, они опускались под воду в небольшом серебристом батискафе — в то время, как трое рослых охранников оставались на палубе корабля с оружием наперевес. Оружие это было абсолютно незнакомо командору, скорее всего — одна из тех тайных разработок Академии, которыми ученые вооружали исключительно собственную гвардию. В любом случае, его собственные инструкции строго запрещали чинить посланцам Академии какие бы то ни было препятствия, пытаться проникнуть на их корабль, либо же задавать вопросы по поводу объекта. Все, что было известно командору, так это то, что охраняемое им находилось глубоко под водой; быть может, даже на морском дне, где-то в непосредственной близости от островка.
Для того, чтобы обеспечивать безопасность объекта, поведал ему тогда адмирал Комброзо, Йорну больше ничего знать и не следует. Просто уничтожать любой корабль, яхту, катер или рыбацкую лодку — одним словом, все то, что попытается пересечь линию поражения, не сообщив по радио свой идентификационный код. На сообщение плавсредству отводилась ровно одна минута после его обнаружения и соответствующего запроса с базы — после чего приводилась в действие система уничтожения, состоящая из целой сети высокоточных тепловых лучей, способных за несколько минут испепелить любой военный корабль. Тоже, между прочим, секретная разработка Академии, само существование которой Йорн обязался хранить в строжайшей тайне: письменно и под угрозой увольнения из армии.
Правда, за четыре с половиной месяца ни один чужой корабль так и не попытался приблизиться к острову. Время от времени линию поражения пересекали чайки, а один раз на это отважился заплутавший морской котик — но данные животные в список надлежащих к уничтожению объектов не входили.
