Внезапно краем глаза он снова почувствовал движение и резко обернулся в сторону его источника — так и есть, они опять сдвинулись! Как это происходило, Охотник понять не мог, но примерно каждые полчаса идеально круглые камни… или, скорее, шары, меняли свое положение. Темно-оранжевые сферы, своей формой резко контрастирующие с угловатыми скалами, были распределены — насколько хватало взгляда — по всей пустыне: сотни, если не тысячи шаров. И время от времени они передвигались. Причем делали это каждый раз другие камни, где-то на краю зрения: те, на которые он в данный момент смотрел, неизменно оставались неподвижными. Это сбивало с толку и раздражало его все сильнее.

Охотник попытался больше не обращать внимания на странный феномен, тем более что находился он здесь не для того, чтобы пялиться на эти чертовы шары. Нужно было совершить переход, и желательно до наступления темноты, потому что его предупреждали: ночью здесь становится настолько холодно, что он может и не добраться до Границы.

Он снова глянул на режущее ярким рыжим светом небо — теперь показалось, что солнце находится справа, а значит, с пути вроде бы пока не сбился. Непонятно только, почему на горизонте все еще до сих пор не появилась серая пелена — но, возможно, его просто обманывало зрение. Охотник и так уже с трудом понимал, что в этом проклятом дрожащем мареве было реальным, а что — миражом. Он еще раз глянул на карту, засунул ее обратно в карман и двинулся вперед, стараясь держать направление на скопление безобразных скал, похожее на гигантского паука. Идти было тяжело, сапоги постоянно проваливались в песок, и еще нужно было то и дело обходить эти сферы с человеческий рост, которые не давали ему двигаться по прямой. Казалось, кто-то специально разложил их здесь так, чтобы сбивать путников с направления, заставляя постоянно петлять и терять ориентиры. Это если здесь до него вообще бывали путники.

Интересно, подумал Охотник, что будет здесь после смены циклов? Он с трудом представлял себе бескрайний фиолетовый океан на месте всего этого оранжевого безмолвия — но, по правде сказать, истории с циклами казались ему ни чем иным, как красивой легендой. По крайней мере, он не встречал еще ни одного живого свидетеля перемены. Одни только слухи и передаваемые из поколения в поколения рассказы. Ни одного доказательства. Ничего такого, что можно было бы использовать для его дела.

Скопление скал постепенно становилось все ближе, но Охотник по-прежнему двигался практически вслепую, полагаясь лишь на остатки своего чувства ориентации в пространстве. Идти становилось все тяжелее, силы понемногу его оставляли. Похоже, он недооценил как эту пустыню, так и накопившуюся за последние дни усталость — нужно было все-таки оставить себе пару дней для восстановления. Впрочем, чего уж теперь жалеть об этом? Нужно двигаться, иначе вода закончится еще раньше, чем его настигнет убийственный холод местной ночи.

Охотник снова остановился, чтобы немного перевести дух, и внезапно вспомнил о другой своей миссии… из прошлой жизни. Жизни, которая сейчас казалась чьим-то чужим, позаимствованным его собственной памятью воспоминанием. Тогда ему пришлось несколько дней подряд преследовать довольно опасных людей, похитивших у его босса внушительную сумму денег. Он почти догнал их, за одну ночь сократив расстояние до двух-трех миль, но когда после изнурительной ночной гонки взошло солнце, Охотник обнаружил себя посреди похожей на эту пустыни, с растрескавшейся от жары землей, бледно-оранжевыми складками холмов и могучими песчаными дюнами цвета спелой ржавчины, скудно поросшими колючей растительностью. Хотя, конечно, там не было никаких движущихся шаров… да и солнце передвигалось по небосклону в полном соответствии с астрономическими законами. Несмотря на адскую жару, ему все-таки удалось нагнать их — где-то посреди пустыни, на перекрестке двух безлюдных дорог: одна из которых вела с севера на юг, а другая с запада на восток. Кажется, что те, кого он преследовал, тоже не ожидали попасть в такое враждебное всему живому место: они были совершенно измотаны и почти не оказали ему достойного сопротивления. Ему повезло, что у них было с собой достаточно воды — на следующее утро Охотник уже выбрался из этой воистину мертвой долины, оставив за собой четыре безжизненных тела, аккуратно разложенных на перекрестке по всем четырем направлениям дорог. Вряд ли в той пустыне обитали даже койоты, поэтому трупы рано или поздно обнаружили, и его предупреждение дошло до сведения тех, кому оно было адресовано.

Однако все это произошло в его (или не его?) прошлой жизни, и не имело к тому, чем он занимался сейчас, уже никакого отношения. Та местность была, несмотря на всю свою опасность и экстремальные условия, все-таки обычной, привычной человеческому глазу пустыней. Что же касается этой… территории, медленно сводящей его с ума, и высасывающей, казалось, все жизненные соки — ее никак нельзя было назвать обычной. Охотник отпил еще немного воды, неприятно теплой, почти горячей, и привычно оценил оставшиеся у него запасы: половина этой фляги и еще одна полная, в рюкзаке — при такой температуре воздуха и скорости передвижения хватит максимум на три-четыре часа. Должно хватить, если его расчеты верны. Надо идти дальше.

Он посмотрел вперед, на те паучьи скалы — вроде бы они стали ближе. На секунду ему показалось, что далеко на горизонте морковное небо подернулось сероватой дымкой. Серый — цвет надежды в этом рыжем аду, невесело ухмыльнулся про себя Охотник.

Ярко-оранжевая ящерка с черным зигзагом на спине неожиданно выскочила откуда-то из песка, молнией прометнулась к ближайшей сфере и сразу же исчезла под ней. Первое живое существо, встреченное им в этой пустыне. Интересно, чем она здесь питается? Он подошел к шаровидному камню, осторожно прикоснулся к его гладкой поверхности и сразу же отдернул руку — сфера была раскалена, словно сковородка. С виду обычный камень, что-то вроде гранита… но форма поражала своей идеальностью, такие вещи не могут возникнуть просто так, сами по себе. Он некоторое время постоял, внимательно присматриваясь к сфере — но та, само собой, даже не шелохнулась. Охотник еще раз глотнул из фляги, машинальным движением проверил на поясе короткий меч и двинулся дальше.

Ночью здесь прошел сильный дождь, и кроны деревьев окутались зеленовато-серой дымкой под яркими лучами поднимающегося в зенит солнца. В воздухе остро запахло пряными ароматами леса: мокрой травой, свежими грибами и сочащейся со стволов корабельных сосен смолой. Небольшая поляна у самой опушки леса изумрудно заблестела мириадами капель воды, усеявшими покрывающий ее бархатный травяной ковер.

Осторожно, абсолютно бесшумно раздвинув густые толстые ветви, она окинула взглядом открывавшееся за краем леса поле, засаженное сочно-зелеными зарослями кукурузы. Ничего подозрительного заметно не было, но в кукурузе спрятаться было бы не сложнее, чем в этом лесу. И если там, в зарослях, затаился наблюдатель, то ей не удастся пересечь открытое пространство до поля незамеченной. Вероятность, само собой, была небольшая, но она никогда ничего не делала наудачу. Наверное, это уже раз десять спасало ей жизнь. Или двадцать — Диверсантка давно уже перестала считать, после того случая на Желтой Территории уж точно. Она медленно отпустила ветви, уселась на густо устилающую землю траву и задумалась, машинально оттопырив нижнюю губу. Этот смешной жест она сама в себе ненавидела, он делал ее похожей на маленькую глупую девчонку — но ничего не могла с собой поделать.

Внезапный шорох листьев заставил ее подскочить, как ошпаренную, схватившись за метательный нож, но в следующую секунду из-за деревьев выскочила лиса, сверкнула светло-салатовой шкуркой и тут же скрылась обратно в подлеске. Диверсантка постояла еще пару минут, напряженно вслушиваясь в лес — потом снова уселась на траву и задумалась. Можно, конечно, залезть вон на то дерево и осмотреть поле сверху; но что, если они наблюдают и за деревьями? Наверху она будет отличной мишенью, несмотря на маскировочную одежду. Хотя, маловероятно, конечно… если кто-то и залег в кукурузе, то в первую очередь он будет следить за краем леса, а за не верхушками дубов и вязов. Еще немного подумав, она вытащила из кармана камень, который ей дали клановые вожди — красивый, с одной стороны густо-зеленый, с другой ярко-алый. Она покрутила его на солнце, любуясь бликами на идеально ровных гранях, загадала и подбросила в воздух.