— Может быть, у вас есть ко мне еще вопросы? — нарушила она неловкую тишину.

Стихии переглянулись, потом подала голос Челеста.

— А правда, что люди в нижнем мире живут более яркой жизнью, чем мы здесь? Более полной и насыщенной? Как тебе показалось, Виола?

— Откуда мне знать, — пожала плечами девушка. — Я еще мало кого встретила.

Чего он молчит-то, мог бы и спросить что-нибудь!

— Нет, ну ты же теперь как бы одна из них? — настаивала Челеста. — Может быть, ты что-то чувствуешь, такое, чего раньше никогда еще не ощущала?

Марона согласно закивала, с интересом разглядывая Виолу.

— Да ничего я не чувствую, — отмахнулась та. — Усталость разве что. И моральное напряжение. Но это, наверное, понятно?

— Понятно… — разочарованно протянула Челеста, — ну ничего, так ничего.

В гроте повисло неловкое молчание, не нарушаемое даже переговорами Кануса и Россы: те отошли в самый дальний угол, уселись за круглый стеклянный стол, и что-то обсуждали, неслышно для остальных.

— Ладно, — сказала Виола, — больше вас ничего не интересует?

Азул смотрел куда-то сквозь нее, машинально покручивая в руках свой кинжал. Остальные помалкивали, несомненно делая вид, что думают о чем-то очень важном.

«Ну и черт с вами со всеми», — подумала девушка и внезапно исчезла, прервав контакт. Пора бы уже было и просыпаться. На сегодня у нее было запланировано очень много дел.

Высокое окно в узорчатой темной раме было полуоткрыто, и в комнату проникал свежий морской воздух, распространявший по комнате запах водорослей и йода.

Легкий ветер пошевелил длинные волосы девушки, устроившейся в глубоком сиреневом кресле с бокалом мартини в руках, чуть колыхнул разложенные на десертном столике салфетки и обдал приятным холодком свежевыбритое лицо юноши, который расположился на кожаном диване напротив.

Обстановка салона напоминала Тиму старинные гравюры давно ушедших веков: темно-лиловое дерево панелей, антикварная мебель, пурпурные гобелены на стенах и покрывавший пол широкий фиолетовый ковер с причудливым океанским узором — все было строго выдержано в цветовой гамме его родного мира. Юноше вдруг вспомнились сказки про иные, разноцветные миры, которые ему в детстве довелось услышать от бабушки. Сказки, в которых говорилось о красном и зеленом, желтом и оранжевом мирах; о безграничных лесах, выжженных солнцем пустынях и поросших невиданными цветами сочных лугах. Подобные истории невозможно было отыскать в книгах, они передавались от поколения к поколению в устной форме, и — как потом стало известно Тиму — нещадно преследовались военными властями.

Бабушка его плевать хотела на властей и втайне от родителей мальчика рассказывала ему эти запрещенные сказки, постоянно намекая на то, что в каждой из них содержится доля истины. Наверное, подумал юноша, именно ее воспитание и сделало из него любознательного и свободолюбивого человека, всегда старавшегося думать своей головой и на дух не переносившего установленные сильными мира сего запреты и ограничения, касающиеся знаний.

Тим перевел взгляд на сидящую перед ним Лесану: та собиралась с мыслями, задумчиво уставившись на пламя поблескивающей на столике свечи. Света в комнате было вполне достаточно, но юноша успел заметить, что свечи в серебряных подсвечниках горели по всему дому даже сейчас, ранним утром. Почему, интересно, они уже были зажжены, когда они с Лесаной вошли в дом — если девушка живет здесь совсем одна?

Лесана глубоко вздохнула, пригубила мартини и посмотрела на него своими большими, странно блеснувшими в свете свечи фиолетовыми глазами.

— Как ты уже, видимо, понял, — начала девушка, — я явилась сюда издалека. Из мест, о которых ты еще ни разу в жизни не слышал. Практически из другого, неизвестного вам мира.

— Вам, это кому? — поинтересовался Тим.

— Вам — это жителям архипелага. Который вы принимаете за целый мир.

— Я тебе уже говорил, — слегка обиделся юноша, — что знаю о неизвестных островах и целых архипелагах, на другой стороне планеты.

— Да? — прищурилась на него Лесана. — И что же ты про них знаешь?

— Ну, — замялся Тим, припоминая прочитанное в секретных архивах Академии, — в тысячах миль отсюда, за океаном, лежат неизведанные и неподвластные генералу-императору земли. Например, так называемый Коралловый архипелаг — единственный, до которого удалось добраться разведывательным кораблям. Про остальные властям известно только по сведениям и описаниям, полученных ими от населяющих эти острова туземцев. Если исходить из того, что их данные достоверны хотя бы наполовину, то еще дальше к югу существует великое множество островов, разбросанных среди морей и океанов. Некоторые из них почти такие же большие, как Чезмерри, а тамошние жители разговаривают на совершенно незнакомых нам языках и лишь отдаленно похожи на людей.

Он замолчал, пытаясь вспомнить еще что-нибудь, могущее заинтересовать девушку.

— И как ты думаешь, все это правда? — осведомилась Лесана с легким оттенком иронии в голосе.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Тим. — Иначе с чего бы Академии держать эти доклады в таком строгом секрете?

Кажется, она собиралась наконец рассказать ему о себе? К чему опять эти расспросы?

— Лесана, так ты, значит, оттуда?

— Откуда? — подняла брови девушка.

— Ну как, с тех самых неизведанных земель. Ты же сама сказала, что явилась сюда из неизвестного нам мира…

— Да, это так, — кивнула она. — Только, конечно же, там не разбросанные по океану острова. Там, на другой стороне земли, простирается целый континент.

— Континент? — озадаченно переспросил Тим. — Что такое «континент»?

Девушка снова грустно улыбнулась.

— Как же тебе объяснить… Континент — это как бы такой огромный остров, в сотни раз больше вашего Чезмерри.

— В сотни раз… — у юноши чуть не отвисла челюсть от удивления, — разве такое бывает?

— Ага, — кивнула Лесана, — конечно же, бывает. У нас есть и такие страны, откуда до ближайшего моря нужно ехать целую неделю, причем безостановочно.

— Страны? А много у вас там вообще стран?

— Двенадцать, — коротко ответила девушка и улыбнулась при виде его ошарашенной физиономии.

Тим замолчал, переваривая услышанное и пытаясь наглядно представить себе остров подобных размеров. Сколько же там может жить народу, на этом «континенте»? Неужели их в сотни раз больше, чем подданных генерал-императора? И целых двенадцать разных стран! Такое ему было трудно даже вообразить.

Лесана, тем временем, продолжила свой рассказ:

— Я родилась в стране, которая называется Цедония — самом могущественном государстве на всем континенте. И самом большом тоже. Мой родной город находится как раз у самого моря, на заливе. Я, знаешь ли, с детства очень любила море и все, что с ним связано: порт, корабли, соленый воздух, ощущение свободы… Даже мечтала стать капитаном собственной яхты и обойти на ней весь мир. Но вот не суждено мне было…

Голос ее предательски надломился. Лесана поставила бокал на столик, и промокнула уголком салфетки слезы, появившиеся в уголках глаз. Руки у нее немного дрожали.

— Что же случилось? — тихо спросил Тим.

Девушка помолчала, потом тяжело вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. Казалось, она сейчас взвешивает в уме, можно ли доверять Тиму настолько, чтобы раскрыть какую-то очень важную тайну.

— Слушай, — наконец решилась она. — Дело в том, что мои родители — не простые люди. Совсем не простые. Поэтому-то меня с рождения готовили к той роли, которая была мне, как они считали, предназначена судьбой. А это исключало любую возможность считаться с моими собственными желаниями, понимаешь?

— Не совсем, — осторожно проговорил юноша, — так кто же они, твои родители?

— Ну… в общем, они король и королева Цедонии. Понимаешь теперь? — грустно усмехнулась Лесана.

Тим попытался отпить из своего бокала, позабыв о том, что тот уже пуст.