Барон основательно запустил свой замок, подумал Бастиан. Неудивительно, что он, похоже, еще и тронулся рассудком.
Аларис шел впереди молча, то и дело оглядываясь на герцога — словно желал удостовериться, что тот все еще следует за ним. Когда они миновали первое разветвление коридора, позади беззвучными тенями выросли двое гвардейцев в багровых мундирах и двинулись за ними, держась в паре шагов позади Бастиана. Надо полагать, что-то вроде почетного эскорта, усмехнулся про себя герцог.
Интересно, сколько сейчас в замке Высокородных? Отрядом такой величины, что собрал здесь Аларис, обычно командовали двое-трое старших офицеров. Впрочем, не исключено, что братец взял с собой и всю свою личную гвардию. Что, черт возьми, он замышляет?
Герцог все еще не мог поверить в то, что Аларис отважился на открытое противостояние — тем более, что такого количества людей было совершенно недостаточно для того, чтобы осадить столицу. Или он поджидал Бастиана здесь, в Обломанном Когте, чтобы перехватить его по дороге в Копье? В этом тоже не было никакого смысла — даже если брату и стало известно от Советников, что герцог собирается посетить его замок, он мог бы спокойно дождаться его на своей территории. Кроме того, Аларис никак не мог узнать о том, что Бастиан выехал именно этой ночью, и что он собирается сделать остановку в замке Тивелиуса.
Судя по всему, их встреча действительно была в определенной мере случайна. Понять бы еще, что именно задумал брат…
Они пересекли небольшую трапезную с беспорядочно расставленными тут и там запыленными столами, потухшим очагом с обильными следами копоти и полукруглыми окнами, тускло поблескивающими мутными желтыми стеклами. Проникающего внутрь солнечного света едва хватало на то, чтобы освещать им путь.
Сразу за трапезной Аларис завернул в другой коридор, поуже, с рядами плотно прикрытых дверей по обе стороны. Третья дверь справа охранялась двумя высоченными гвардейцами, вооруженными мечами-бастардами. Завидев приближавшихся к ним сюзеренов, они вытянулись в струнку и одновременно приложили кулаки к груди в знак приветствия — от Бастиана, однако, не ускользнула тень удивления, пробежавшая при виде его по лицам рослых офицеров. Нет, сегодня здесь герцога определенно никто не ожидал.
Лорд Кровавого Копья остановился, обернувшись к герцогу.
— Мои покои, брат. Не удивляйся: самая лучшая комната в этой жалкой крепости.
Гвардеец распахнул перед ними дверь, и Бастиан зашел внутрь, следуя за братом. Сопровождавший их «эскорт», как и часовые, остался снаружи.
Помещение было весьма просторным, но таким же обветшалым, как и весь замок. Широкое двустворчатое окно, забранное ажурной решеткой, было открыто настежь. Наверное, Аларис пытался изгнать из своих покоев затхлый запах, царящий в крепости повсюду.
Подойдя к окну, лорд Кровавого Копья плотно прикрыл створки и указал герцогу на одно из двух старинных кресел, обитых темным фиолетовым бархатом.
— Прошу, брат, присаживайся. Вина? Или чего покрепче? По крайней мере, выпивка у барона вполне приличная, — коротко хохотнул Аларис. — Виски от старости только выигрывает.
Бастиан сел, вытянув озябшие ноги к жарко пылавшему камину. Драгоценные камни на эфесе его меча вспыхнули яркими разноцветными искрами.
— Пожалуй, вина. И, если тебя не затруднит, открой мне новую бутылку. — Герцог отвечал брату подчеркнуто вежливо и спокойно. Он знал, что это еще больше выводит того из равновесия.
Аларис открыл дверцу резного дубового шкафчика с напитками и извлек оттуда запыленную бутылку темного стекла, запечатанную восковой нашлепкой. Вытащив пробку, плеснул бордовой жидкости в серебряный кубок, подал его герцогу. Руки у него не дрожали, приметил Бастиан — брат хорошо умел овладевать собой, когда это было необходимо. Порой, даже лучше его самого.
Герцог вдохнул терпкий аромат вина, пахнувшего ежевикой и сушеной сливой, сделал небольшой глоток и поставил бокал на подлокотник кресла, вопросительно глянув на брата.
Аларис налил себе виски, глотнул, шумно выдохнул и уселся в другое кресло напротив герцога. Глаза его горели мрачной решимостью, губы сжались в тонкую линию.
— Брат, — начал он твердым голосом, — как получилось, что ты оказался здесь? Что произошло, почему вас только трое? Кто ранил твоего капитана?
— Как я здесь оказался? Кажется, этот вопрос я могу задать и тебе, Аларис, — холодно ответил герцог. — И, думаю, правила этикета требуют, чтобы ты ответил на него первым.
Лорд Кровавого Копья яростно сверкнул глазами, словно собираясь выпалить что-то резкое, но сдержался.
— До меня дошли слухи о том, что в столице неспокойно, — бесстрастно проговорил он, — вторжение, или что-то в этом роде…
— И ты решил помочь дорогому братцу войсками? — издевательски перебил его герцог. — Или, быть может, просто вовремя подсуетился, на случай, если со мной что-нибудь произойдет? Оказаться, так сказать, поближе к центру событий?
— Брат, как ты мог подумать… ерунда какая, — пробормотал Аларис, пряча взгляд. — Скажи лучше, что же привело сюда тебя?
Герцог изучающе посмотрел на него, потом опять пригубил терпковатого вина.
— Сначала давай разберемся с тобой, брат. Думаю, ты чего-то недоговариваешь. О беспорядках мне ничего не известно, а ведь я должен был узнать о них раньше тебя, не находишь? Что здесь происходит, Аларис? Зачем ты прибыл в замок с отрядом?
Аларис порывисто вскочил на ноги, глотнул из своего стакана и заходил взад-вперед между камином и креслами. Его самообладание улетучивалось прямо на глазах.
— Бастиан, мне кажется, ты немного недооцениваешь ситуацию! — выпалил он, пронзив герцога возбужденным взглядом. — В этом замке ты находишься в моей власти, и отвечать на мои вопросы — в твоих же собственных интересах!
— Я, герцог Алого Леса — в твоей власти?? — уничижительным тоном проговорил Бастиан. — У тебя горячка, Аларис? Или мне понимать это, как открытый мятеж? Осторожнее, брат, ты же знаешь: слово — не воробей.
— Не угрожай мне, Бастиан, довольно! — Аларис саданул кулаком по мраморной полке камина. — Или ты вообще ничего не понимаешь? Одно мое слово, и эти ребята за дверью разделаются с тобой, как с последней крысой! У меня в замке гвардия и отряд, который предан мне до последнего солдата. С юга подходит войско лордов Териана и Галуса, которые тоже не горят к тебе преданной любовью!
— Войско, значит? — по-прежнему абсолютно спокойно промолвил герцог, хотя внутри у него быстро поднималась дикая ярость. — Неужели ты решился объявить мне войну? Сколько у вас солдат? Тысяча, две, три? У тебя нет ни единого шанса, Аларис.
— Войны не будет! — рявкнул лорд Кровавого Копья, хватанув стаканом о стену. Золотистая, резко пахнущая жидкость потекла по выцветшему гобелену с охотничьей сценой.
— Войны не будет, потому что после тебя трон наследую я! Или ты сейчас же, на месте, подпишешь отречение от престола, или…
— Аларис, да ты глупее, чем я думал, — вскинул брови герцог, — неужели ты считаешь, что лорды Алого Леса признают права узурпатора? Братоубийцы? Сколько из них ты переманил на свою сторону — двоих? И выжившего из ума Тивелиуса, так?
Он поднялся на ноги и подошел к брату, пристально глядя ему в глаза. От Алариса сильно несло виски.
— Ты совершаешь тяжелую, непоправимую ошибку, братец. Еще не поздно…
В этот самый момент герцога вдруг озарило понимание. Аларис вовсе не был идиотом, отнюдь нет. Бастиан должен был погибнуть этой ночью на тракте, и его брат знал об этом заранее.
Все складывалось в стройную логическую цепочку: герцога случайно убивает невесть откуда взявшаяся тварь; лорд Кровавого Копья (не имеющий к произошедшему никакого отношения) узнает об этом и сразу же выдвигается в сторону столицы, чтобы предъявить свои вполне законные права на престол — а в случае, если кто-то из высших лордов решит воспротивиться этому, притязания его может подтвердить собранная Аларисом армия.
Одно дело — пытаться поднять мятеж и осадить столицу: для этого брату потребовалось бы вдесятеро большее войско. Совсем другое дело — заявить о своих претензиях в условиях безвластия, когда каждый лорд начинает вести собственную игру, пытаясь добиться максимальной выгоды поддержкой того или иного претендента на престол. Тем более, что Аларис, хотя и не самый популярный лорд Алого Леса, все-таки является прямым наследником Бастиана. До тех пор, пока у герцога не родится сын.
