Проклиная про себя темноту, юноша крепко вцепился в цевье автомата и во все глаза уставился в том направлении, где он заметил движение. Глаза не обманули Тима: прямо в сторону его укрытия от вышки крался человеческий силуэт. В следующее мгновение на небосводе очень кстати сверкнула яркая молния, высветив приземистую фигуру солдата, сжимающего в руках длинную винтовку.

Тим понятия не имел, насколько дальнобойно его оружие, поэтому решил подпустить противника поближе, чтобы стрелять уже наверняка. Отсюда до казармы автомат добивал точно, но до солдата пока что было далеко, а в темноте промахнуться еще легче.

Еще немного, еще… Юноша пристально наблюдал за ничего не подозревающим солдатом, с каждой минутой подбиравшимся все ближе. Внезапно тот изменил направление и двинулся прямо на казарму, пересекая двор под косым углом и грозя в любой момент скрыться за стеной здания.

«Там же Лесана!» — лихорадочно запульсировало в голове у Тима. Прежде, чем он успел обдумать свои последующие действия, палец уже рванул спусковой крючок.

Выпущенная второпях очередь явно не достигла цели — солдат дернулся, словно ужаленный, но сразу же метнулся назад, спрятавшись за какой-то будкой со скошенной крышей. Тим вскинул автомат и полоснул по зданию еще одной очередью, подлиннее; в ответ оттуда раздалось несколько одиночных выстрелов, и пули с визгом застучали по камням вокруг акватифа.

Нет, отсюда его не достать, надо подобраться поближе! Неожиданно для самого себя юноша вскочил на ноги и, не обращая внимания на опасность, бросился прямо на будку, исступленно крича во все горло и поливая пространство перед собой огнем из автомата.

Противник еще раз выстрелил в ответ, а затем у него, видимо, не выдержали нервы: выскочив из-за угла постройки, он со всех ног понесся обратно к вышке, петляя зигзагами, словно заяц.

Тим мчался за ним, позабыв обо всем на свете и разбрызгивая во все стороны чавкающую под подошвами ботинок грязь. Ствол автомата дергался в его руках, выплевывая длинные ленты огня, сердце бешено стучало, а перед глазами все стало ярко-алым, как будто бы он смотрел на окружающий мир через кровавые линзы.

Юношей овладела жажда убийства — сейчас он больше всего на свете желал прикончить этого солдата, трусливо убегающего от него, позабыв о собственной винтовке. Ему даже захотелось крикнуть врагу, чтобы тот остановился и принял бой, как мужчина, но из горла вместо этого вырвался нечленораздельный рев. Какая-то частичка разума Тима все еще осознавала всю неестественность и опасность этого состояния, но тело отказывалось подчиняться остаткам здравого смысла.

Не дать ему скрыться на вышке!

Он резко остановился, припал на одно колено и постарался попасть по убегавшему, уперев оружие в бедро. Тщетно — солдат несся вперед, словно загнанный зверь, и расстояние между ними только увеличилось.

Бросившись вдогонку, Тим побежал так, как не бегал еще ни разу в жизни, по-прежнему исхитряясь стрелять на ходу, но не в состоянии поразить уносящуюся от него цель. Солдат коротко обернулся, снова вильнул в сторону, и в следующее мгновение оказался уже около вышки. Тим поднажал изо всех сил и отчаянным рывком сократил расстояние между ними почти вдвое.

Человек подскочил к металлическим опорам вышки и ухватился за перила винтовой лестницы, ведушей наверх. Сбоку на столбе болтался на ветру фонарь, и враг на несколько секунд оказался в тусклом желтом круге света — в этом секторе базы электричество все еще работало.

Тим был совсем рядом, прямо у него за спиной — и промахнуться отсюда было почти невозможно. Прицелившись прямо в коротко стриженый, мясистый затылок солдата, он с силой нажал на спусковой крючок. Автомат сухо щелкнул, не издав не единого выстрела. Тим взвыл от отчаяния и дернул за спуск еще, и еще раз, но оружие окончательно умолкло: похоже, он опять израсходовал весь магазин.

Солдат поспешно взбирался наверх, ускользая от него, словно жирный черный паук по серебристой паутине алюминиевых опор. Еще минута — и он скроется в своей кабине, исчезнет, избежит своей участи; а Тим — Тим подведет Лесану, которая полагается на него во всем.

Зарычав от бессильной ярости, юноша бросил бесполезный автомат на землю и рванул с пояса черное яблоко гранаты. Ни на секунду не задумываясь, он рванул за кольцо и со всей силы метнул смертоносный снаряд прямо в спину врага, бросившись навзничь только в самый последний момент.

Взрыв прогремел такой силы, что земля встала на дыбы и со всего размаху ударила Тима в лицо, перевернув его на спину, словно безвольную тряпичную куклу. В ушах раздался пронзительный писк, рот мгновенно наполнился кровью, а левую ладонь резануло острой болью. С трудом перевернувшись обратно на живот, он привстал на четвереньки, а затем, пошатываясь, медленно поднялся на ноги. Перед глазами у Тима все плясало, к горлу подкатывалась мутная волна тошноты.

Между покореженными опорами накренившейся вышки дымилась широкая воронка, в воздухе отвратительно воняло горелым мясом, а преследуемый им солдат куда-то исчез.

Тим сделал несколько неуверенных шагов в сторону, разыскивая на земле свое оружие, как вдруг ему в грудь уперлось что-то твердое.

— А ну-ка стой на месте, ублюдок! — грубый женский голос, казалось, раздавался откуда-то издалека, с трудом пробиваясь сквозь назойливый комариный писк в ушах.

Юноша покачнулся и медленно, чтобы сдержать головокружение, поднял глаза: прямо перед ним высилась огромных размеров женщина с винтовкой, одетая в пятнистую военную форму. Волосы у нее были платиновые, с металлическим отливом, а стрижка почему-то мужская, заметил Тим. Он тупо уставился в лицо женщине, не в силах сообразить, что ему нужно делать.

— Ты идиот, что ли? — она отвела ствол и с размаху двинула ему в челюсть, снова опрокинув юношу на землю. Краем глаза он успел заметить, как женщина пинком отбрасывает в сторону его автомат, а затем тяжелая подошва сапога немилосердно вдавила его лицо в грязь.

— Говори, сколько вас здесь? Где остальные? — презрительно бросила ему великанша. — Или мне тебя сразу прикончить, кретин?

Тим, даже если бы и хотел, говорить был сейчас не в состоянии: сапог так сдавливал челюсти, что он даже не мог приоткрыть рот. Владевшее им еще минуту назад яростное чувство бесследно исчезло и на смену ему быстро приходил животный страх за свою жизнь.

«Неужели», — пришло в голову юноше, — «вот это и есть мои последние секунды? Прямо сейчас? Нет, этого не может быть!»

Если бы он мог, Тим бы сейчас, наверное, завыл, словно смертельно раненый зверь.

— Нет, — досадливо проворчала женщина, — с тебя, сдается мне, толку мало…

— Бросай оружие, быстро!

Это уже был чей-то другой, до боли знакомый голос.

— Тебе говорю, корова! Бросай, и отойди от него! Быстро!

Звонкий и такой дорогой.

Лицо великанши перекосилось от ярости, но она все-таки подчинилась невидимому приказу. Сняв ногу с его лица, женщина медленно отступила в сторону и опустила на землю свою винтовку, оставшись стоять с поднятыми руками.

— Тим, ты ранен? Встать можешь? Подойди сюда, ко мне, — обратилась к нему Лесана.

Сморщившись от боли, юноша приподнялся на ноги, покачиваясь, словно пьяный. Девушка стояла в десятке ярдов от него, направив свой пистолет на застывшую великаншу. Выражение лица у нее было безжалостное, губы сжаты в тонкую жесткую линию — такой Тим ее уже видел, во время их первой вылазки на военную базу. Именно с таким лицом Лесана велела ему тогда прикончить пленных.

Подойдя к девушке, он остановился около нее, пытаясь взять себя в руки. Тима по-прежнему била нервная дрожь, но тошнота постепеннно отступала, а звон в ушах затихал. Почувствовав, как сильно саднит левая рука, он глянул на свою ладонь и только сейчас осознал, что она вся залита кровью.

— Так, ты держись около меня, — коротко бросила ему Лесана, — а ты, дылда, давай, пошла вперед!

Она махнула пистолетом в сторону вышки, буквально буравя платиноволосую взглядом. Та, не произнеся ни слова, медленно развернулась и зашагала в указанном направлении, держа руки над головой.