Или Блистающие Горы, чьи покрытые ледяными шапками вершины терялись в ярко-лазоревом небе, по которому неторопливо проплывали величественные кипы кучевых облаков. Белоснежные, пухлые облака, напоминавшие Виоле огромные призрачные корабли, цеплялись за закованные в пластины разноцветного сланца горные бока. Пластины эти ярко сверкали на солнце, словно до блеска начищенные латы; так ярко, что на горы порой было больно смотреть.
Или Непостижимые Поля, поросшие высокими, в человеческий рост цветами и травами, которые меняли свою окраску в зависимости от времени суток или погоды. Однажды они с Азулом отправились туда на конную прогулку, решив провести в Полях целый день и всю ночь.
Как же давно это было, вздохнула Виола…
Они мчались во весь опор, уверенно направляя лошадей в самую гущу червонно-золотых зарослей. Внезапно рыжее и желтое сменилось пронзительно-белым, как будто бы всадники переместились в ледяную пустыню — но вокруг них по-прежнему расстилались бескрайние, покрытые сплошным травяным ковром поля, а похожие на огромные снежинки цветы тихо покачивали в такт ветру сочными головками на толстых стеблях.
Потом припустил сильный дождь, и Поля, словно сопротивляясь разверзшейся серой пучине, запестрели оранжевым, зеленым и малиновым. Они с Азулом обнаружили целую колонию гигантских грибов с широкими кожистыми шляпками, под которыми спрятались от непогоды сами и даже смогли укрыть коней.
Там-то, припоминала Виола, она его и поцеловала в первый раз. Дождь быстро закончился, но они решили остаться еще немножко… а потом еще чуть-чуть… и продолжили свой путь уже ближе к вечеру, когда травы засияли медью и расплавленным серебром.
Девушка смахнула показавшуюся в уголке глаза слезу, сильно, до боли, стиснула зубы и ухватилась за штурвал, отключив навигатор и резко наращивая скорость. Катер рванулся вперед, ввинчиваясь в толщу воды, словно реактивный снаряд.
Ничего, она его еще вернет, решила Виола, чего бы ей это не стоило. Пусть даже для этого ей придется раздолбать пару Территорий.
Все остальные, наверное, считают ее верной собачкой Кануса, беспрекословно исполняющей его указания во имя «общего дела». Плевать она хотела на общее дело! План был хороший, это Виола поняла сразу, поэтому и присоединилась к остальным заговорщикам — мало того, она сразу же предложила себя в помощь Вирду. Чего ради на это приключение пустилась Росса, девушка понимала не вполне: тем более, что та вроде бы никогда и не испытывала к Зеленому никаких чувств.
Зато Виола прекрасно знала, какие цели преследует она сама. Если у них все получится, то в ее руки может попасть практически неограниченная власть, пусть и на короткое время. Хотя стоп, отчего же обязательно на короткое? Если воспользоваться новыми возможностями с умом, можно ведь и задержаться на самой верхушке — и лучше всего сделать так, чтобы эта задержка продолжилась вечно.
Девушка заулыбалась, представляя себе удивленные лица единомышленников и принялась думать о том, как она поступит с каждым из остальных десяти. Первой она, конечно, расправится с Бланкой, этой самоуверенной сукой. Марону с Челестой, пожалуй, можно и пощадить, но Территории она у них отберет, а самих отправит в нижние миры, влачить жалкое существование в роли каких-нибудь крестьянок или барской прислуги. Далее, Канус и Неро — эти двое наиболее опасны, поэтому их тоже придется уничтожить. Энеус и Лутус ее особо не интересуют, если принесут клятву верности, могут оставаться.
Вирд — в принципе тот безопасен, но чересчур порывист, поэтому все зависит от того, как он себя поведет в решающий момент. Если, конечно, Зеленый вообще еще жив.
Росса, понятное дело, подруга, но тоже должна быть лояльной и не совать ей палки в колеса. Впрочем, Виола была почти уверена в том, что Красная ее не подведет.
А вот что касается Азула, который мотает ей нервы уже столько лет… девушка никак не могла определиться, любит она его или же ненавидит. Впрочем, такими мужчинами, конечно, не разбрасываются: сначала его надо вернуть и заставить полюбить себя, а про всех остальных женщин пусть забудет раз и навсегда. А там посмотрим, как будет себя вести.
«Ладно, хватит уже мечтать!» — одернула себя девушка. До всего этого пока далеко, а сейчас ей нужно проделать огромную кучу работы. Время у нее еще есть, поэтому надо использовать его с толком: как следует натаскать мальчика и приучить его уверенно пользоваться оружием, чтобы тот больше не вздрагивал от каждого выстрела. Вообще, с ним бы немного помягче, пусть чувствует, что она к нему тоже неравнодушна — тогда, может быть, прекратит сомневаться и выдаст ей, наконец, этот код.
Как там всегда говорила Росса? Управлять мужчинами, мол, плевое дело: главное, чтобы каждый из них считал себя исключительно важным для тебя человеком, этаким защитником и покровителем слабой девушки. Дать ему понять, что без него не обойдешься, а то и совсем пропадешь — и все, будет тебе подчиняться, как миленький, сам того не замечая.
Кажется, мальчик почти готов, довольно усмехнулась Виола. Хорошо, ее методы сложнее, чем у Россы, и не столь быстродейственны. Зато они надежнее, а применять их на практике куда интереснее. Кроме того, кокетничать или бросаться мужчинам на шею девушка всегда считала ниже своего достоинства.
Пусть Росса бахвалится сколько хочет: все равно именно она, Виола, сыграет главную роль в реализации их плана. Сейчас они ее недооценивают, но скоро поймут, насколько жестоко ошибались. Поймут и пожалеют об этом.
*************************
После той кровавой вылазки Лесану как будто подменили — словно почувствовав, что Тим поражен и шокирован проявленной ею жестокостью, девушка сделалась куда более обходительной и покладистой в общении. Она больше не заговаривала о числовом ряде, и вообще всячески пыталась исправить его впечатление о себе, осторожно стараясь убедить Тима в том, что драматическая развязка была неизбежна.
Тим, в свою очередь, искренне желал понять мотивы девушки и старался не замыкаться в себе — постепенно они снова начали сближаться. Конечно же, расправа над солдатами заронила в его душу зерно недоверия: юноша твердо решил пока что не рассказывать Лесане про двенадцать чисел, заученных им наизусть и неизменно повторяемых про себя каждый вечер перед сном. Судя по всему, числа эти имели непосредственное отношение к одной из главных мировых тайн, тщательно охраняемых военными властями — поэтому поделиться своим секретом он мог бы только с тем, кому целиком и полностью доверял. Что касается Лесаны, то с ней Тим решил сначала обождать, присмотреться к девушке как следует, и только потом рассказать ей про числа. Если, конечно, он еще сможет на нее полагаться: прежние подозрения насчет девушки, а также некоторые сомнения в поведанной ему Лесаной истории снова начали занимать мысли Тима.
Последующие десять дней они провели в доме, ежедневно тренируясь в стрельбе; кроме того, Лесана научила юношу обращаться с гранатами, управлять акватифом и объяснила ему принцип работы своего необычного пистолета — правда, Тим все равно мало что в этом понял, а воспользоваться своим оружием девушка ему по-прежнему не позволяла. Вечерами Тим частенько просиживал в мансарде за телескопом, тщательно изучая небесные сферы, но ничего необычного больше заметить так и не сумел.
Юноша чувствовал, что силы возвращаются к нему намного быстрее, чем он ожидал — вскоре Тим уже ощущал себя почти таким же здоровым и бодрым, как и прежде. Как-никак, а питался он здесь очень неплохо, словно бы наверстывая упущенное за три месяца заключения, и даже восстановил пару килограммов потерянного за это время веса. Кроме того, Тим очень много спал, иногда и по двенадцать часов подряд — а девушка каждый раз терпеливо дожидалась его с завтраком.
За эти десять дней Лесана дважды оставляла его в доме одного, уходя в море ночью на несколько часов: по ее словам, для того, чтобы разведать обстановку там, куда они отправятся в следующий раз. Тим не пытался выяснить подробности — в конце концов, Лесана знает, что делает, а думать про патрули и военные базы ему сейчас совсем не хотелось. Само собой, он отдавал себе отчет в том, что рано или поздно столкнуться с жестокой реальностью все-таки придется, тем более, что у него больше не было выбора. Пообещав девушке свою безоговорочную поддержку, Тим уже не мог поступиться своими моральными принципами и отказаться от данного ей слова. В самом деле, не просить же теперь девушку взять и подбросить его до своего родного острова: «извини, мол, Лесана, я тут поразмыслил и передумал тебе помогать…»