Карн докуривал сигарету в абсолютной тишине. Ни одна мысль не рискнула потревожить его сознание, в котором багровым пламенем горел единственный вопрос – как? Как это вообще возможно? В последние месяцы он видел достаточно фокусов, так что мог бы и не удивляться. И тем не менее, это было уже слишком.

Хотя в действительности парня поразила не сама выходка странного попутчика, а то, как в последний момент изменился его взгляд. За мгновение до того, как Салава выпрыгнул из поезда, радужка его глаз стала огненной. Но совсем не такой, как у Эрры или Локи. Это был другой огонь, темный, почти черный.

«Все-таки это был бог», – констатировал про себя Карн. Он вернулся в купе и обнаружил, что Салава оставил после себя лишь смятую газету. Постель он не раскладывал, а его небольшой саквояж исчез вместе с владельцем. Парень взглянул на газету, лениво пролистал ее. Ничего, ни единой пометки, хотя карандашом он тут шерудил – будь здоров.

Тут же обнаружился и карандаш, он вывалился из газеты, когда Карн взял ее со стола. Парень поднес карандаш к глазам и внимательно осмотрел. От предмета исходило колкое тепло, а то место, где обычно располагается стерка, было искусно стилизовано под… Карн не совсем понял, но это определенно морда какого-то животного! А если бы он разбирался в биологии, то знал бы, что неведомый мастер с филигранной точностью вырезал на навершии карандаша голову африканского трубкозуба.

Шоты и две опустевшие бутылки взирали на него со стола. Еды не осталось. Карн хмыкнул и рухнул на кровать. Кто ж это был? «Передавай привет моему названному братцу!». И имя у него такое странное, Салава. Понятно, не настоящее, а может – одно из. По крайней мере, Карн никогда не слышал о боге с таким именем.

И он уснул, думая о том, что его неведомый попутчик однозначно был прав в одном. Наутро парню нужна трезвая голова. Ведь от завтрашней встречи зависит многое, если не все.

Карн проснулся в пять утра, до прибытия на конечную станцию оставался еще целый час. Он умылся, почистил зубы и с удивлением обнаружил, что голова почти не болит, да и общее состояние – на отлично, будто проспал часов восемь и не пил с ночи…

Безумная мысль сверкнула в голове, он схватился за телефон – проверил дату. Фух, все в порядке, он действительно проспал всего пять часов. «А то с этими богами и их штучками не ровен час – станешь шизофреником», – хмуро подумал парень и отправился к проводнику.

Пару минут спустя, попивая отнюдь не самый отвратный кофе в своей жизни, он смотрел в хмурый мир через замызганное окно поезда, стремительно вспарывающего пространство. Отчего-то подумалось, как сильно разнятся ценности у поколений, которые отстают друг от друга меньше чем на десятилетие. Сегодня девочки в шестнадцать лет выглядят на все двадцать пять. И ведут себя соответствующе. Ну не все, конечно, но большинство. А парни… с укладкой и подворотами на тоненьких ножках они все больше походят на противоположный пол. И такие же капризные, а! И даже борода не спасает.

А вот что для современного поколения – лес? Они и за грибами то ни разу не ходили, не то, что в поход. Да ну, какие грибы! Стоит ли ради них лазать сквозь буреломы, где можно клещей нахватать и порвать брендовые шмотки? Купить у бабок на рынке – тоже не вариант, ведь не известно еще, где они эти грибы собирали. Проще и безопаснее взять у мамки денег и сходить в ресторан. Можно было бы в супермаркете купить и самому приготовить, да только кто из них умеет готовить?..

Карн вспомнил себя в шестнадцать лет. Не то, чтобы он был пай-мальчиком, который все умел и мог с полным правом считать себя независимым. Город и на нем оставил свой отпечаток. Но для него выбраться куда-нибудь на природу было желанным приключением! Человек двадцать-тридцать, среди которых хорошо, если половину знаешь, и за город с ночевкой. А потом у костра лежишь на пенке и смотришь на звезды. Ведь там, когда вырвался из объятий пышущего смогом неонового демона, совсем другие звезды. Их много и они такие разные!

А рядом, на той же пенке, лежит девчонка. Ты знаешь ее от силы часов пять. Вы не друзья и уж точно не любовники. Вы просто смотрите в черное небо и говорите обо всем подряд. Но связь между вами настолько прочная, что ее даже нельзя описать. Порой столь глубинным пониманием друг друга не могут похвастаться люди, прожившие в браке не один десяток лет. А вот ты точно знаешь, что она чувствует. И она знает. Вы можете не просто заканчивать друг за друга фразы, вы можете общаться, не раскрывая ртов. И вам так хорошо, без всякой эротики и подпороговых инстинктов.

Это бесценно. Потому что это и есть жизнь. Куда все делось? Он с радостью и сейчас полежал бы так у костра, глядя в бездонную черноту над собой. Да только друзья разъехались, разбрелись по жизни. А те, что рядом, со своими заботами, делами, которые, в сущности, подчинены одной единственной цели – заработать побольше. Он никого не осуждал, ни в коем случае, просто ушел азарт жизни, ушло ее таинство и ему было горько.

Есть, конечно, те, кто с годами не растерял эту детскую непосредственность, искреннюю романтичность. Но на них тоже давит городской мир, поэтому походы с ночевками становятся все реже и реже…

В дверь постучали. Это проводник предупредил о том, что прибытие через полчаса. Карн взглянул на экран смартфона – действительно, половина шестого. Наступает новый день, и вряд ли он принесет ему хоть малую толику той безотчетной радости, которую он имел, но едва ли ценил в свои шестнадцать. «Нет, – подумал парень, снимая постельное белье и скатывая матрас с подушкой, – это не мир изменился. Это люди изменились. Уже в который раз».

Выйдя на перрон, он поежился и прикинул, что в назначенное место ему нужно подойти к восьми, а добираться не больше получаса. То есть времени на завтрак с запасом. Карн хорошо знал Киевский вокзал, в свое время часто путешествовал в столицу, по учебе и по другим делам. Помнил, что где-то здесь была отличная пельменная, будто выдернутая из советского прошлого. Потом на ее месте открыли кафешку, где можно было заказать «котлеты по-домашнему», и они, твою мать, действительны были по-домашнему! Что же здесь теперь… ага, «сабвей»!

В итоге ему все же удалось найти более-менее приличное кафе, а не очередной склад фастфуда. Не мудрствуя лукаво, парень заказал порцию макарон по-флотски и салат из свежих овощей. Ну понятно, вряд ли овощи действительно свежие, однако это лучше, чем овощи из «киэфси», у которых срок годности, как у армейских консервов.

Он неспешно поел, расплатился, посидел немного, на холостом ходу прокручивая самые разные мысли. Спустился в метро в семь часов и был на месте без пятнадцати восемь. Солнце разыгралось не на шутку, и стройная высотка из стекла и бетона отливала всеми цветами радуги. Бизнес-центр. Апофеоз капитализма. Эрра сказал, что ему нужен семьдесят шестой этаж, и Карн сразу понял, что это самый верхний.

На ресепшне заспанная красотка с глазами на визине уточнила, какой офис интересует молодого человека. Карн произнес название фирмы, которое едва ли могло претендовать на оригинальность. В мире, где правит реклама, быстро перестаешь удивляться любым названиям и слоганам. Банк «Траст», химчистка «Мойша», такси «Автопилот». Вспоминается известная шутка про аббревиатуру Научного Института Химических Удобрений и Ядов…

Карн вошел в лифт, который размером не уступал его гостиной. Повсюду – зеркала, слепящий свет тысячью бликов играет на хромированных поручнях. Парень еще подумал, что зря нет лифтов для курящих. Потому что он точно успел бы выкурить сигарету, пока поднимался до семьдесят шестого этажа.

Еще один ресепшн. Этот на вкус Карна выгодно отличается от первого. Свет мягкий, обои приглушенных тонов, на стенах картины. На полу – ковры с тонким жестким ворсом. Большие мягкие кресла для ожидающих, столы из массива, судя по структуре и цвету – мореный дуб, или его классная имитация.