Прошло чуть больше года со дня смерти мамы, и я продолжал жить у отца. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. С отцом мы не всегда ладили, то ли юношеский максимализм мешал, то ли извечные проблемы отцов и детей. Спорили, молчали, но всегда мирились. Когда мама говорила, что мы похожи-мне не верилось, а сейчас уверен, что она права. Он занятой человек в целом, времени на поговорить тоже в обрез.

С братом Николаем общение у нас не сложилось, да и сложно было с ним. Он странный, весь в себе да о себе любимом, да еще его мамочка решила отправить в Лондон в частный колледж. Практически сразу после того, как я переехал к ним, он улетел в Англию. На каникулы он не приезжал, мачеха сама к нему улетала то на все лето, то на зиму. Я теперь не удивляюсь, почему в жизни отца всегда были другие женщины.

Зато мы с ним сблизились. В то малое время, что он мог мне уделить, мы и на рыбалке были и с парашюта прыгали, и на вертолете часто летали. Я вместе с ним и в горы ходил, и море увидел и океан. Ну как с ним? С ним всегда какая-то баба была, ни одна долго не задерживалась. Он баб то и за людей не считал, сегодня одна завтра другая. Да и что тут говорить, он при власти и деньгах, для своих 45 выглядел на 5 с огромным плюсом, спортивный, умный, интересный. Бабы просто писали кипятком, стоя к нему в очереди.

Мы немного задержались в этот раз на осенних каникулах. У отца были какие-то дела, и мы в Сочи провели на две недели больше. Прилетели ночью и сегодня опаздывал в школу и несся на всех парах, чтобы успеть до звонка. На пороге школы, как всегда, ждал меня Дэн, Ромка и Рафаэль, для нас просто «Мистер Малой». Малой, потому что учился он в 8, а мы в 9. До меня донеслись окончания фраз. Малой обращался к Дэну:

— Ты слышал про этих ребят из соседней школы, с ними тусит прокурорский сынок Витёк?

— Да, конечно, отморозки. Зачастили они к нам. Наглеют все больше и больше с каждым днем, — ответил Дэн.

— Да, они стали заходить в нашу школу, требовать деньги у всех подряд. Даже у первоклассников отбирают, — Малой нервно дышал, светя, как фарой своим фингалом под глазом.

— Жесть всё это. Я слышал, что они просто могут избить толпой, если кто-то пытается им сопротивляться. Малой вон закусился с ними и получил по роже и его выставили на деньги.

— Что происходит? Меня не было всего две недели, а тут такое? — не веря своим ушам, я поздоровался с каждым и глядя на своих друзей не понимал реально, что тут происходит.

— Малой, а родители обращались в полицию? Ты же на скрипке своей играешь, не дай бог пальцы переломают, что делать то будешь, ладно мы, — поинтересовался я у Рафаэля.

— Правила уличной жизни работают здесь лучше, чем законы. Как-будто бы ты этого не знаешь? — пробубнил Малой.

— Мне кажется, мы должны что-то предпринять. Все давайте в класс. После уроков подумаем, что можно сделать.

Только жизнь внесла свои коррективы. Звонок с урока и осталась одна пара. Ничего особенного не происходило, Лёха Воронов по прозвищу «Леший», пацан из параллели закричал в голос в коридоре.

— Темный, там Малого и Ромку бьют- пацан схватил меня за рукав и потащил, показывая на местный дворик за пределами школы.

Леший и Дэн метнулись за мной. То, что я увидел меня еще больше разозлило. Толпа каких-то левых пацанов, среди них тот самый Витёк, окружила Малого, его вещи были разбросаны повсюду. На Малом не было живого места, они толпой молотили по нему. Его руки были в крови, а пальцы перебиты. Ромка пытался отбиваться, но их это только раззадоривало, и они толпой накидывались снова и снова. Мы втроем кинулись в гущу и пытались отбиваться, но их было больше, они были старше и крупнее, и они были физически подготовленные.

Драка превратилась в кошмар, который я никогда не забуду. Наша попытка защитить своих вызвала гнев отморозков. Они набросились на нас, избивая безжалостно, словно мы были игрушками в их руках. Боль и страх окутали меня, когда я падал на холодный асфальт, чувствуя удары и крики, заполняющие воздух.

Случайные прохожие, испуганные видом насилия, вызвали полицию. Вскоре на место прибыли служители закона, разделяя нас с нападавшими. Мы загремели в полицейский участок — я, Ромка, Леший, Дэн, Малой и те, кто не успел убежать, попав в этот замес. Среди тех, кто не успел сбежать был и Витёк.

Сидя в клетке полицейского участка, я понял, что причины и последствия своих действий теперь уже невозможно будет скрыть или замаскировать. У ребят были обычные родители, у Витька отец прокурор. И это значит, что под раздачу скорее всего попадем мы. И видел только один выход — придется звонить отцу. Я не боялся его расстроить, но это означало лишь одно — все, что я скрывал проявится. Мое сердце билось как у птицы, запертой в клетке, а глаза отражали страх и испуг перед неизвестностью.

Мы все толпой сидели в ожидании, что будет дальше. Участковый уже позвонил в школу и в кабинете у него сидел наш завуч Алексей Геннадьевич и писал объяснительные. Он не смог дозвониться до родителей Ромки, Дэна и Лешего. Мама Рафаэля приехала раньше всех и Малого увезла скорая. Ему досталось больше всех.

— Это все из-за вас, вы за это ответите, — сказал я Витьку. Тот лишь ухмыльнулся.

— Мой отец прокурор, ну если ты не знаешь. Он сейчас приедет и разберется. И все получат по шапке: менты, вы и ваши предки.

— Уверен? — поднимая брови спросил я. — Я знаю кто твой отец, а ты видимо не знаешь, кто мой? — сказал я Витьку, развернувшись к нему и глядя прямо в глаза. Пришлось сплюнуть, разбитая губа кровила, глаз стал заплывать. Я впрямь выглядел угрожающе в отражении оконных стекол.

— Уверен на все сто — уже с сомнением ответил Витек. — Мой отец человек влиятельный, он сейчас на ваших глазах сделает так, что будет вам очень страшно.

— Я бы на твоем месте не был так уверен. Думаешь в этот раз так легко будет все перевернуть? — ответил я с улыбкой. У моего отца свои методы достижения справедливости.

Мы не успели договорить в дверь вошел мой отец, его охрана и адвокат.

Мент, который несколько часов назад брезгливо отнесся к нам, прямо потёк при виде моего родителя. Он резко выпрямился и побелел. Даже рядом стоящий прокурор, который мгновение назад угрожал всем скорой расправой и увольнением замолк. И первым угодливо протянул руку моему отцу. Мой отец нехотя ответил легким рукопожатием.

— Андрей Николаевич, какими судьбами, что вы тут делаете? Если есть проблемы у вас, решим в момент. — явно прогибаясь, услужливо спросил прокурор.

— Проблемы не у меня, а у тебя Сережа, — отец бесцеремонно смотрел на отца Витька, он словно взглядом убивал собеседника. И без того темные глаза отца превратились в угольно черные. Они метали гром и молнии.

— Андрей Николаевич, а давайте пройдем в коридор, обсудим это явное недоразумение, — голос прокурора дрожал.

Они вышли в коридор, я повернулся к Витьке.

— Ты все еще уверен, что тебе это сойдет с рук? — спросил его улыбаясь, присаживаясь к нему ближе, так, чтобы слышал только он.

Для меня не осталось незамеченным тот факт, что Витек притих, глазки его забегали и от его самоуверенности не осталось и следа. Его пацаны тоже притихли. Уже никто не оскорблял и не смеялся.

Адвокат делал свою работу быстро и со знанием дела.

— Я представляю интересы Артема Ржевского, Романа Белова, Рафаэля Шаца, Алексея Воронова и Даниила Беса.

К разговору адвоката и полицейского никто не прислушивался. Все ждали, когда мой отец и прокурор войдут в комнату. За дверью явно был разговор на повышенных тонах. Басил мой отец, голос прокурора задрожал, когда тот начал оправдываться перед ним, пытаясь объяснить дабы избежать последствий.

Витёк приуныл, потупил глазки, понимая, что сегодня ни его день.

Когда они вошли в кабинет, прокурор подошел к адвокату отца, что-то подписал, ледяным взглядом полоснул по полицейскому.

— Это недоразумение, никто ни к кому не в претензии.