— Да, ты же не отстала бы от меня, еще на прошлой неделе прочитала. Ну так, при чем здесь это?

— Плохо читала, я это к тому, что я просто верю, что во Вселенной все для меня. И если я получу главную роль или стану примой, то вовсе не потому, что придушила Семенову или выбросила тебя из окна. Хотя вот глядя, на недовольное ебало Семеновой, я уже сомневаюсь. Может мне все-таки ее придушить? — Наташка приобняла меня и заржала. И я вместе с ней.

Вот такая она, какая есть искренняя и непосредственная. Это я замороченная. Мне даже стало стыдно за свои мысли. Она особо не говорит о своей жизни, не хочет жалости к себе. Но я-то знаю. Порой людей объединяют больше всего не общие интересы, а общие психологические травмы.

Она также в детстве потеряла родителей, но она хотя бы их помнит, ей было 10, когда их не стало. Только вот у нее не оказалось, любящих и заботливых бабушки и дедушки. Над ней опеку взяла тетка по материнской линии. И не из любви к ней, а из чистой корысти. От родителей осталась трешка в центре, а она из кого-то захолустья со всем своим выводком тут же перебралась в город. Наташку спровадила в общагу и запретила ей нос казать в отчий дом. Да Натали и не рвалась, не было там ничего ее. Тетка только и мечтала, как бы избавиться от Наташки совсем, как в детской сказке про Белоснежку.

— Натали, вечером домой еду, хочешь со мной? — спросила я. Грустно было оставлять ее здесь в общаге.

— Ионова, только не надо меня жалеть. У меня на эту ночь есть уже планы- подмигнула белокурая бестия. — Увидимся.

Что же это за планы, даже страшно было подумать. Махнув ей рукой, я побежала дальше вниз по лестнице. Ржать с Наташкой можно вечность, а дополнительные занятия никто не отменял.

** Два года назад.

Когда я вошел в пустую больничную палату, сердце мое сжималось от боли и тревоги. Мама, моя опора и свет в жизни, лежала неподвижно на кровати, окруженная аппаратами и стерильностью больничного пространства. Усталость и боль отражались на ее лице, но в глазах все еще горела нежность и любовь. На какое-то мгновение ее лицо даже прояснилось при виде меня.

Я подошел к кровати, взял мамину холодную руку в свою, словно стремясь передать свою силу и поддержку через прикосновение. Слезы застилали мои глаза, но я старался держаться, быть сильным, чтобы стать поддержкой и утешением для нее в этот трудный момент.

— Мама, мамочка, — прошептал я, голос дрожал от эмоций. — Я здесь с тобой. Ты такая сильная, и я безмерно горжусь тем, какой ты была для меня всегда. Я буду помнить каждое слово, каждый момент, который мы провели вместе. Ты всегда будешь в моем сердце, — я все крепче сжимал ее ладонь, словно только это ее и могло удержать на этом свете.

Мама слабо улыбнулась и сложила руку на моей руке, словно храня в ней всю свою нежность и любовь. Глаза ее наполнились слезами.

— Помни, мой мальчик, что любовь — это то, что остается после нас. Тёмочка, будь смелым, будь добрым. Живи свою жизнь без сожалений. Я всегда буду с тобой, даже если меня не будет рядом физически. Люблю тебя, мой дорогой сын. Она говорила шепотом из последних сил.

Я склонился к матери, обнял и почувствовал ее последний вздох. В этот самый момент мое сердце словно разорвалось на части.

Если бы кто-нибудь в этот момент меня спросил о том, что я чувствую, потеряв только что самого близкого человека. Сложно. Это огромное разнообразие чувств и эмоций, которые трудно описать словами. В моем сердце бушует горечь утраты, как будто кто-то вырвал кусок из моей души. Я ощущаю острую боль, которая словно пронзает каждую секунду, напоминая о том, что любимый человек больше никогда не будет рядом.

Глубокая пустота и одиночество охватывают меня, словно тень, следуя за каждым шагом. Все вокруг кажется безжизненным и серым. Мир потерял яркость и радость, окутанный лишь тенью потери. Я потерял опору и направление, потому что уход мамы изменил всё моё представление о будущем и мире в целом

В моем сердце бушует метель эмоций: горе, гнев, отчаяние, скорбь — все это смешивается в бурлящем потоке слез и страсти. Одновременно я испытываю чувство вины, сомнения и жалость к себе за то, что не успел или не смог сделать больше для своего самого близкого человека.

Одновременно с этим внутри зародилась огромная благодарность к матери. Мелькают воспоминания о совместно проведенных моментах и ценных словах, которые останутся в моем сердце навсегда.

В этот самый момент я ощутил на плече теплую увесистую руку. Это был отец, о котором почти ничего не знал до вчерашнего дня. Он незаметно тихо по — кошачьи вошел в больничную палату. Я повернулся, пытаясь освободиться от его цепких пальцев, которые мертвой хваткой впивались в мое плечо. Мои пальцы сжались в кулаки, я был готов его ударить. Видимо, понимая, что ему не рады, он отпустил мою руку.

Со слов матери я знал о нем немного, только то, что он был успешным и сильным, с железной хваткой и волей. Человеком, который жил свою жизнь и на которого я сильно похож. И то, что якобы о моем существовании он узнал буквально неделю назад, ничто его не оправдывало для меня.

Я посмотрел ему прямо в глаза со всей детской ненавистью и непониманием того, зачем он теперь здесь. Её больше нет.

Я ждал увидеть в ответном взгляде всё, что угодно, но только не это. Он был сломлен и опустошен, также как и я.

— Артём, позволь мне хотя бы минуту побыть с ней.

Он посмотрел на безжизненное тело женщины, которую когда-то любил. Я физически ощутил волну его горечи и понимания того, как важна она была для него всегда.

Отец подошел к кровати, где лежала мать, и взял ее холодную руку в свою. Слезы скатились по его щекам, и скорее всего сердце разрывалось на части от потери и вины. Взгляд отца был наполнен неподдельным сожалением и тоской, пониманием того, что он никогда не сможет исправить свои ошибки.

— Я здесь, любимая, прости, что опять опоздал, — проговорил он шепотом. — Прости меня за мои ошибки и неверные шаги, за упертость и гордыню. Я исчез из вашей жизни, но это никогда не значило, что я перестал любить тебя. Я любил тебя всегда, даже если не мог быть рядом и показать это.

Я стоял у двери и всё еще испытывая гнев и обиду на отца. Мне было трудно принять его приход в этот трагический момент, но чёрт возьми, кровь водой не разбавишь и где-то глубоко внутри терзало искушение понять и простить. Меня словно током шарахнуло, и я бросился к нему. В этом объятии ощущалась не только общая тоска и боль, но также и миг понимания, и принятие того, что я не один на этом свете. Каждый из нас носил в сердце свои раны и тайны, но в этот момент мы смогли обрести каплю мира и примирения, осознав важность любви, которая бывает разная, иногда сложная и болезненная, но всегда истинная.

Я запомню свой 16-ый день рождения навсегда. В этот самый серый мартовский день, который сливался с нашим горем, мы с отцом стояли у могилы, окруженной слякотью и холодной, мерзлой землей. Дождь с моросящим снегом стучал по зонту над нами, словно проливая слезы вместе с нами. Снег, не долетая земли таял на свежей могиле, оставляя следы боли и печали на наших лицах.

Я чувствовал, как каждая капля дождя становилась символом моих слез, каждый порыв холодного ветра был отражением моего горя. Мой день рождения, который всегда был для меня праздником радости и счастья, теперь стал тенью трагедии, которая будет сопровождать меня всю жизнь, напоминая о потере и боли.

Несмотря на глубокую печаль, которая окутывала нас обоих, я почувствовал странное родство с отцом в этот момент. Горе, которое разрывало наши сердца, объединило нас несмотря на все годы молчания. Мы стояли рядом, поддерживая друг друга.

Отцу было тяжело взглянуть мне в глаза — его взгляд был наполнен сожалением и тоской. И я понимал его без слов, чувствуя, как наше молчание и боль становились мостом, между нами, в этот самый момент.