— Лер, давай помолчим, прежде, чем я все тебе расскажу, — попросил я.

На мгновение мы оказались в своем мире, где слова были лишними, и только объятия передавали все эмоции. Я почувствовал, как ее напряженные плечи расслабляются под моей ладонью, и как ее дыхание становится более спокойным. Мы стояли там, обнявшись, словно время замедлилось, и в этом моменте я осознал ценность нашей дружбы и важность каждого прощания. Молчание стало нашим ответом на все внутренние разговоры и сомнения, превращаясь в мгновение искреннего понимания и принятия.

— Лера, не старайся укусить словами меня больнее, я и так наказан. Знаю, что ты думаешь обо мне и все это правда. Прости меня за все, правда прости. Прости за то, что не нашел правильных слов тогда, прости за злобу, за обиды. Я ничего не забыл. Ты по-прежнему очень близкий мне человек. Ближе тебя и Рафа, у меня никого нет и никогда не было. Поэтому ты сейчас здесь. Я хочу, что ты знала правду и сохранила ее. Обещаешь сохранить в тайне все, что услышишь сейчас? Ионовой ни слова. Ты поняла меня?

Лера закивала головой, предательские слезы текли из ее глаз, я чувствовал, что еще мгновения — я сам разрыдаюсь.

— Лерочка, ты для меня самый добрый человечек. Я видел, как ты заботилась обо мне и боялся, что можешь перейти грань. Понимал, что тебе, возможно, начало казаться, что ты влюблена в меня. На самом деле, ты всегда просто сочувствовала и жалела меня. И я не придумал ничего умнее, как оттолкнуть тебя, чтобы не заставлять тратить своё время на такого, как я. Я не мог ответить тебе взаимностью. Ни ты, ни Ионова, не должны проливать слёзы из-за подобных мне. Ты слишком дорога мне, ты мой друг. Иначе из-за всей этой ситуации ты бы не обратила внимание на Малого и могла пропустить такого замечательного человека. Ну, что, мир? — Лера закивала головой.

— Но зачем ты ее обидел, даже не попрощался, она ведь может и не вернуться?

— Я хотел поговорить с тобой об этом. Я виноват перед ней больше, чем ты можешь представить. В той аварии, которая изменила ее жизнь, был мой брат и я. Так что если бы аварии не случилось, Ионова продолжала бы свою жизнь мечты. И если бы она узнала правду, думаешь, простила бы меня? — на лице Лерочки отразился ужас.

— Тёмочка, почему ты ей не сказал, она бы простила, когда-нибудь простила бы?

— Может быть, ты и права, Лера, она бы простила меня, но я сам себе не могу простить. Ты представляешь, сколько стоит лечение? Очень много, нужны дорогостоящие операции, восстановление, и ещё множество других вещей, которые трудно даже вообразить. Мой отец берет на себя все расходы. Но в обмен он попросил меня прекратить общение с ней. Говорит, мы слишком молоды, это может помешать и ей и мне. Ее главная цель — выздороветь, а не заниматься сопливой романтикой. Я уезжаю в Лондон и вернусь только через год, а может и задержаться придется. Ионова, скорее всего, тоже не вернется. Так что переезд в Лондон — это не такая уж высокая цена за счастье той, кого люблю. Слышишь, Лера, что я говорю?

— Тема, как грустно, неужели ничего нельзя сделать?

— Наверное не нужно, жизнь все расставит на свои места, слышишь. Для меня ее счастье важнее моего, понимаешь?

Лерка кивала головой уткнувшись мне в грудь и рыдала. Я чувствовал, что не вывожу этот разговор.

— Малой, давай прощаться, рейс уже объявили. Возьми эту плаксу и береги ее. Ты отвечаешь за нее головой, — я пожал ему руку, передал Леру, резко повернулся и пошел к выходу на посадку. Я шел по коридору, а в наушниках на репите “Улетай” Jay Leemo.

Как гром среди ясного неба, пришло сообщение от тети Вали: “Дедушка в больнице. Срочно вылетай”, - я очень испугалась. Быстро собрала вещи, купила билеты, вызвала такси. Всё, как в тумане. Было две пересадки и куча задержек, вдобавок мой багаж не могли найти, но я все-таки успела его увидеть живым. Я из аэропорта прямиком помчалась в больницу к нему.

Когда я вошла в палату, то я увидела маленького сухонького человека, от того мужчины, которого я помнила, ничего не осталось и он был почти без сознания, мои глаза наполнились слезами. Я не смогла сдержать эмоции.

— Дед, ну ты чего, прекращай, ты мне очень нужен, не оставляй меня, — прошептала ему я.

— Родная моя, не плачь. Просто время пришло и мне пора. Будь сильной, не плачь, не убивайся. Это жизнь. Не падай духом, — он тихо взял мою руку и слегка сжал. — Я устал, она меня там заждалась уже на том свете, — он не успел договорить и словно уснул, только в этот раз навсегда. Я не могла остановиться и рыдала без остановки, пока меня силой не оттащили медсестры. Я даже не помню, как в этом безумие мне сделали укол успокоительного.

Не помню, как добралась до дома. Ключи у меня были, но я все не решалась зайти в подъезд. Меня не было ровно год, а здесь не изменилось ничего. Я видимо долго так стояла, пока меня не окликнул чей — то знакомый голос.

— Девушка, а вы к кому?

— Вы мне? Я к себе домой, — я обернулась, передо мной стоял Рафаэль, повзрослевший, возмужавший. Мне показалось, что он увеличился вдвое.

— Ионова? Ионова? Да, ладно! Какими судьбами?

— Я..дед умер сегодня, — и я кинулась к Рафу вся в слезах.

— Черт, в смысле. прими мои соболезнования… а давай пройдем в квартиру? — предложил Раф.

— Не хочу в квартиру, боюсь остаться в ней одна.

— Ну-ка, пойдем есть идея, — и он потащил меня на крышу.

Малой расстелил свою куртку, мы уселись и как в старые добрые времена, сидели болтали.

— Ну, Ионова рассказывай, как жила все это время?

— По- разному, Раф, по-разному, долгая история.

— А я и не тороплюсь.

— После второй операции, когда результаты оказались отрицательными и надежды начали медленно угасать, я почувствовала, как безысходность окутывает меня. Врачи убеждали меня не сдаваться, говорили, что новые методики еще не все испробованы. Они заверили меня: "Если ты готова, у тебя есть всего один шанс из десяти". Я осознавала риск, но в моем сердце еще жила искорка надежды. И я не сдалась.

После четырех месяцев бесконечных процедур, операций и исследований мои силы были на исходе. Я засыпала с болью и просыпалась в том же состоянии. Сжимая зубы, я продолжала двигаться вперед. Мне хватало сил лишь на несколько минут в Skype, чтобы показать, что со мной все в порядке; я не хотела огорчать дедушку. Заметив, что между ним и Валей что-то происходит, я поняла, что они стали ближе, но они были еще теми конспираторами. Я была рада, что у него был кто-то, кто заботится о нем, пока меня нет рядом.

Во время лечения я не прекращала свое образование и поставила перед собой амбициозную цель — закончить учебный год досрочно. Несмотря на то, что путь к выздоровлению был нелегкими, я настойчиво двигалась вперед. Я находила время для самосовершенствования: учила японский язык, практиковала английский, штудировала историю искусств, готовилась к экзаменам и сдавала дистанционно зачеты.

Я скучала по вам, но понимала, что должна сфокусироваться на лечении, а это приводило к естественному отдалению. Хотя признаюсь, моментами ностальгия меня прямо грызла, хотелось сорваться и вернуться. Несмотря на отсутствие общения, каждое сообщение от вас было для меня очень ценным.

Последняя операция принесла долгожданный результат, и мое лечение вступило на новый этап. Через месяц мне сняли гипс и штифты, и я начала самостоятельно двигаться. В ожидании этого момента, я продолжала активно заниматься: слушала аудиозаписи по химии, погружалась в литературные произведения и прослушивала лекции по математике.

Даже находясь в ограниченных условиях, я не теряла усидчивости и стремления к знаниям, что помогало мне сохранять умственную активность и поддерживать бодрость духа в период реабилитации.

Дни вообще летели стремительно, и вот я уже оказалась в зале ЛФК, на массажных процедурах и прогулках в зимнем саду. Минимум движения, больше покоя — таков был первоначальный курс реабилитации. После того, как мне сняли корсет, я увидела себя в зеркале и с удивлением заметила, что значительно похудела. Вес показал 58 кг. Хотя местами кожа висела, появились растяжки, и мышцы ослабли. Я решила сфокусироваться на работе над собой. Научилась плавать. Вот. Мне убрали шрамы, современная пластика творит чудеса. Я до сих пор смотрю в зеркало и не верю, что это отражение моё.