— Не надо было вообще связываться с той контрабандой, и строить Остров.

— А потом Содружество бы просто навалилось толпой.

— Так оно и до этого могло, но не навалилось.

— Пока мы не выделялись, Хранители явно ждали своего шанса и дождались.

— Это было в их архивах.

Надо было ломать их заранее, но кто бы тогда это знал? Будь у Буревестника тогда такая сила, первым делом забили бы сапогами тварей, да, собственно, именно этим они и занимались! Вот только следующий скачок силы произошел именно когда они бежали с Земли – повинуясь приказам Льва, разумным, в тот момент, но все же приказам – в огромный космос.

Который сейчас ощущали, как часть себя.

— Возможно, мы смогли бы вырасти над собой и без Хранителей и Содружества.

— А может умерли бы, как другие эксперименты Хранителей, помните?

— Им всем промывали мозги.

— Они считали, что искренне служат добру и спасению.

— Возможно, они развили те методики.

— Имеет ли это значение?

Пауза и дружный ответ образ-согласие, что нет, не имеет. Невозможно было сделать все идеально, хотя кто-то и пытался, и они действовали, как могли, сражались с угрозами и погибали, когда сталкивались с необоримой силой. Общий образ, что возмездие Хранителям несло в себе эту удовлетворяющую нотку, личного возмездия за то бессилие в первой жизни – помимо просто выдачи им за уничтожение Земли и порождение… нет, искажение тварей.

Буревестник договорился между собой и отбросил сомнения по поводу действий прошлого, включая эти истории о колонизации планет. Общее согласие – первой защитить Землю, если выйдет, то прикрыть остальные колонии. Действовать, не жалея себя.

— Никто, кроме нас!

— Дюша, ты [цензура]!

— Но это же работает! Тем более, что это правда!

Никто кроме них, да что там, даже Хранители толпой были на такое неспособны. Могучие псионики, пожалуй, соберись расы таковых в полном составе, может и смогли бы сотворить нечто подобное. Но сколько сил, времени, живых бы на это потребовалось, не говоря уже о том, что вряд ли их силы складывались и умножали друг друга, в отличие от Буревестника. Три псионика вместе не выдавали утроенную мощь, из-за проблем взаимодействия и потерь при нем, и там потребовался бы скорее единый организм, нечто вроде пресловутого Сверхмозга.

Группа Буревестник, даже неполная, ощущала себя сейчас таким организмом.

Вместе они потянули и вдохнули космос вокруг, преобразовали и изменили, словно вырыли ров или поставили стену, и волна тварей – армада слуг Разрушителя – вывалилась в обычный вакуум, словно и правда налетела на укрепленную полосу. Налетела и разлилась, нахлынула волной, порождая образы, привычные бойцам группы.

То, что они находились в вакууме и противостояли им армады кораблей, вдруг стало неважным. Они готовились защищать Землю от тварей, бегущих в атаку. Как тогда в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в Европе, под стенами Рима и форпоста девяносто девять.

Прошлое, настоящее и будущее смешались и переплелись.

— Начали, - сказал Дюша, хотя в словах не было необходимости.

Вдох, глубокий, протяжный, с задержкой дыхания. Снюхивание врагов и втягивание их в себя, поглощение безумия и зла, присвоение и переработка в организмах. Предполагалось, что действовать будет Дюша, а остальные страховать, но сейчас они стали едины и действовали вместе, вдыхали и поглощали, и те, кто «перебрал», спихивали излишки в Спартака, продолжавшего висеть безучастно в космосе.

Что-то там в нем мелькало и сдвигалось на грани эха, отголосков сознания, но это точно также могло быть последствиями воздействия со стороны остальных. Глаза Спартака смотрели в бездну, и та не пыталась глазеть в ответ, вопреки утверждениям Прежних.

— Еще!

— Сильнее!

— Больше!

— Быстрее!

— Слушайте, мы не на соревнованиях!

— Эй, ноздри прочь от моих слуг Разрушителя!

— Какие они разрушители, просто толпа безумцев!

— Корм для нас!

— Еще какой!

Буревестник давал отпор тварям, истреблял их наперегонки, прикрывал спину друг другу, действовал как в былые года, не слишком смущаясь изменившимися обстоятельствами. Армада слуг Разрушителя была огромной, если не воистину необъятной, на место «снюханных» вставали другие, вываливались в обычный космос, не успевая предупреждать прочих.

Волна, волна тварей катилась на Землю, и Буревестник встал волноломом, уничтожая их, снюхивая, вдыхая и не выдыхая, задерживая в себе все зло и безумие, которое, впрочем, все равно не могло сравниться с тем, что творилось внутри Спартака. Его не забывали, щедро делились силой и кровожадностью, заменяли таким воздействием прошлое предложение «выкинуть в гущу битвы». Ясно было, что это не сработало бы, Спартак так и остался бы сидеть безучастно, пока его избивали бы.

Сумели бы убить? Непонятно.

В прошлых схватках армадам слуг Разрушителя этого так и не удалось сделать, но они брали свое массовостью и разрушением всего вокруг. Буревестник выживал и бежал, так как нечего было защищать. Возможно ли, что уничтожение всех людей ослабило бы группу, а то и вовсе откатило их назад? Нет необходимости защищать Землю, нет и силы?

— Нет необходимости защищать Землю, так как нет врагов!

— А врагов нет, так как мы уничтожили всех!

— И даже больше!

— Еще больше!

— Вдыхай их, не жалей!

Они не дышали в привычном понимании слова, да и воздух тут отсутствовал, поэтому раз за разом Дюша и группа «затягивались космосом», за неимением лучшего определения, но не спешили выдыхать. Зло и безумие внутри копились, усиливались, кололи, влияли на всех, так как группа продолжала действовать совместно. Пусть кто-то вдыхал больше, чем смог бы осилить за раз и сбрасывал излишки в Спартака, но процесс не прерывался – другие поддерживали, подставляли плечо, и Буревестник продолжал втягивать в себя врагов, сметая волну тварей.

Волну за волной, больше, быстрее, лучше, сильнее!

— Еще! – раздавалось почти безумное рычание.

Это и была безумная идея, за неимением здравых и так как весь мир вокруг сошел с ума. Надышаться слугами Разрушителя, втянуть их всех в себя, уничтожая и в то же время поглощая их силу. Снюхать их столько, чтобы количество перешло в качество, и Буревестник стал слугами Разрушителя.

Оставалось только не сойти при этом с ума и не стать ими на самом деле.

Чернота безумия внутри и чернота космоса снаружи, в котором вдруг все стихло. Буревестник, окруживший Спартака, висел в вакууме и напротив висела застывшая волна кораблей, наполовину заключившая группу в свою сферу. Обычный прием для слуг Разрушителя, как теперь было уже ясно, навалиться толпой, ударить со всех сторон и.. перетянуть на свою сторону?

— Теперь наш черед, - выдохнул Дюша.

Не ураган зла, просто выдохнул по привычке, хотя этого уже и не требовалось. Чернота внутри колыхалась, пропитывала бойцов группы с ног до головы, запускала свои щупальца в Спартака и растворялась в нем. Если излучение и его последствия были делом рук Хранителей, то следовало признать, что Спартак нашел практически идеальную защиту от них - пусть и ценой собственного рассудка.

Но это не отменяло вопроса почему его не убили физически.

Чернота и безумие, Буревестник сейчас излучал так, что находись они в солнечной системе, там точно все сошли бы с ума и вцепились соседям в глотку. Они поглотили столько слуг Разрушителя, что количество перешло в качество и Буревестник стал путеводным маяком для армады перед ними. Перетягивание на свою сторону путем демонстрации, кто же тут настоящие слуги Разрушителя.

Убивать, убивать, убивать, чернота давила и гнула, пыталась погасить разум... и у нее не выходило. Ведь лучше всего на свете Буревестник умел именно убивать, всяких разных тварей, угрожающих Земле, и именно эта мысль, единое слитное желание и транслировались сейчас армаде уже бывших слуг Разрушителя. Они ослабели, Буревестник стал мощнее и чернее, и армада уступила, поддалась.